для него жила словно бы в каком-то вакууме, отдельно от всех остальных. И поэтому, если бы узнал о Хижняке и его страданиях, то очень удивился бы, наверное. Но он не узнал. Как и того, что Анка, в отчаянии, уже была почти готова броситься в объятия Хижняка. Хижняк, справедливости ради надо сказать, тоже об Анкиных метаниях ничего не знал. Как не знал и о знаках на запястьях Анки и Марта.
… Когда стало ясно, что террористы собираются уничтожить станцию, а переговоры были только способом потянуть время, чтобы успеть заложить достаточно взрывчатки, был отдан приказ о штурме. Потом оказалось, что террористы предусмотрели и такую возможность и штурмующие базу спецназовцы должны были оказаться в ловушке.
Анку ранило, когда они, ценой жизни пятерых своих ребят, сумели вывести почти всех захваченных заложников. Она, всё же, сумела выбраться и вывести с собой какую-то женщину-инопланетницу. Последнее, что она запомнила, как кто-то из ребят подхватил её на руки, кто-то забрал оружие и наступила тьма.
Очнулась она уже в госпитале на чужой незнакомой планете. И первой, кого Анка увидела, и да простят меня за банальность! — была Оу. Та самая спасённая ею заложница. Оказалось, Оу каким-то образом умудрилась убедить её командование и командира звездолёта изменить курс, чтобы доставить раненых на Бхани — свою родную планету.
— Никогда не слышала. — сказала Анка.
— Мы редко общаемся с Внешними мирами. — ответила Оу, — Только в случае необходимости.
— Вы входите в Неприсоединившиеся Миры? — уточнила Анка.
— Можете называть это так. Хотя, мы и не живём в полной изоляции. Мы контактируем и с Земным Содружеством, и с Полярным Блоком. Но мы не поддерживаем ни одну из сторон.
— А зачем Вы доставили нас на свою планету?
— Тебя и твоих друзей ранили. И рана у тебя была слишком серьёзная. Вряд ли твои врачи сумели бы спасти тебя.
— Хотите сказать, что ваша медицина более развитая?
— Да.
Оу была врачом и лично занималась лечением Анки и её товарищей. Лечение действительно продвигалось быстро и уже к концу второй недели ребята чувствовали себя полностью здоровыми, но Оу настояла, чтобы они остались на Бхани ещё на месяц по земному счёту. Все эти дни Анка с Оу виделись почти каждый день и успели подружиться. В один из последних дней перед отлётом спецназовцев домой, Оу пригласила Анку прогуляться по городу. Они и раньше часто совершали вылазки в город, но сегодня Оу позвала с собой только Анку, сказав, что хочет сделать ей подарок в благодарность за спасённую жизнь.
— Да брось. — сказала Анка, — Ты меня с того света вытащила. Мы квиты.
Оу в ответ ничего не сказала, только улыбнулась.
Оставив флаер на краю густого, похожего на лес парка, они пошли вглубь зарослей по узкой, выложенной розоватым камнем дорожке. Идти пришлось долго, Оу сосредоточенно молчала и Анка решила, что приставать с вопросами и разговорами будет бестактным. Если она решила, что в долгу перед Анкой, то вряд ли стоит её переубеждать.
Заросли вдруг раздвинулись и они вышли на широкую, почти идеально круглую поляну, посреди которой стоял небольшой храм. Анка сразу поняла, что это храм и что он очень древний.
— Пришли. — впервые за всё время пути нарушила молчание Оу.
— И что это? Где мы?
— Это Храм Богини Судьбы. Нашей главной Богини. Все бхани приходят сюда, достигнув совершеннолетия. Если Богиня будет к тебе милостива, то ты получишь от неё дар.
Анка хотела спросить, что за дар, но Оу взяла её за руку и решительно потащила внутрь. Внутри оказалось единственное довольно светлое помещение — свет падал сверху, через стеклянный купол. Посередине, на невысоком постаменте помещалась статуя женщины в позе роженицы — лёжа на спине с раздвинутыми ногами.
— Мы получаем судьбу в момент рождения, как дар. — сказала Оу, — Подойди и вложи руку ей в лоно.
Словно во сне Анка шагнула к статуе и протянула правую руку. Камень был гладким и приятно тёплым. Это удивило девушку сильнее всего. Когда Анка вынула руку из лона статуи, то увидела на тыльной стороне запястья сложный узор из переплетающихся линий красного, чёрного и золотого цветов. Узор чем-то напоминал кельтский.
— И? И что это? — спросила она, переводя взгляд то на руку, то на Оу, то на статую рожающей женщины.
— По этому знаку мы узнаём свою вторую половинку. — сказала Оу, — Увидишь на руке другого такой же узор — это и есть твой суженый. Или суженая.
Спросить, каким же образом на руке суженого появится такой же узор, Анка тогда не догадалась. Она вообще настолько обалдела от всего произошедшего, что молчала всю обратную дорогу. А Оу, наоборот, щебетала соловьём, что знак на руке — это великая милость. Что это оберегает людей от ошибок, ведь хуже нет, чем ошибиться в выборе спутника жизни. Уж лучше остаться совсем одним, чем прожить жизнь не с тем человеком. Анка потрясённо внимала, разглядывая узор на запястье. С тех пор жизнь спецназовки превратилась в квест под названием «Найди вторую половинку».
Эх, Оу! Что же ты наделала⁈
Эпилог
«Все женщины на свете делятся…»
… На нелюбимых и любимых. На несчастливых и счастливых.
Здесь можно было бы долго рассуждать на тему «Какой должна быть женщина», но всё это будет перевод времени и пустопорожняя болтовня. Женщина должна быть:
а) Любимой.
б) Счастливой.
А всё остальное — от лукавого. И не важно — чем она занимается в жизни. Ибо мужчины такие мужчины — каждому из них нужен свой идеал: кому-то «Никитка — боевой товарищ», кому-то «девушка из высшего общества», или «тургеневская барышня», а кому-то «мамочка» со свежим носовым платком. И главное в жизни, чтобы каждый получил то, о чём мечтает и то, что ему нужно. Потому что хуже, чем одиночество, может быть только жизнь, прожитая не с тем человеком.
Всё это потрясённой Анке старательно внушала Рива, пока они летели в Островной Центр. Анка внимала и мимоходом думала, что где-то она уже всё это слышала.
Они — это Анка с Ривой и Таракан Иванычем, Джинн, Волкодав, Беда, Крест, Кот, Бизон и Айвор с Кассандрой. Там, в Островном, под опекой и неусыпной заботой Давида Смилянского уже второй месяц находились Рек Дагвард, окончательно и бесповоротно слетевший с катушек и теперь вечно
