за жизнь.
— Прощения просим, госпожа Полудница, — наемник решительно ухватил за руку Селену, дергая на себя. — Нам посовещаться надо.
— Ты что, с ума сошел?! — ведьма бранилась и вырывалась, пока он оттаскивал ее подальше от огненной чуди, но ему-то что? Сил не занимать, несмотря даже на раненую руку.
— Это ты с ума сошла! — рявкнул он ей в лицо, когда между ними и Полудницей пролегло несколько саженей земли, засеянной пшеницей. — Что еще за договоры с нежитью?!
— Она не нежить…
— Плевать!
— Это ее поле, и она все равно нас слышит…
— Плевать! — снова повторил Вель. — Пусть слушает.
— Хорошо!
— Чудно!
Они яростно уставились друг на друга, почти как в первые дни, когда Велемир едва терпел подле себя ведьму, и она платила ему той же монетой. Полная взаимность.
— У нас нет другого выхода, Вель, — Селена сдалась первой, отводя взгляд. Тяжело вздохнула.
— Другого? Это вообще ни черта не выход!
— Это он самый! — ведьма так знакомо притопнула ножкой, в ярости сжимая кулаки, что это почти вызывало улыбку. — Если сейчас отказаться от помощи Полудницы, она уйдет, и все здесь вернется на круги своя. Вокруг нас снова будет толпа воинов и Ратмир. Нас с Маиной убьют, а тебя… Сам знаешь! Но стоит мне принять ее условия, и вы с Маиной останетесь живы. Уйдете, куда захотите.
— А ты?
Селена осеклась, будто более неудобного вопроса и придумать было нельзя. Склонила голову и затеребила обгоревший рукав платья.
— Не молчи, Селена! — пуще прежнего разозлился наемник. — Давай, все как на духу! Просто скажи это вслух, и может тогда до тебя дойдет, что это чушь несусветная, и что я никогда не позволю тебе этого сделать!
— Это всего на сто лет… — как-то невнятно проблеяла она в ответ.
— Всего?! — он почти взревел и в гневе взмахнул мечом, срезая недозрелые колосья.
— Вель, — предостерегающе молвила ведьма.
— Плевать, — в который раз выдохнул он. — Сто лет… Это шутка какая-то?
— Это всяко лучше той участи, что сулил тебе Ратмир. Да и ты бессмертный, — прищурилась Селена. — Авось, дождешься.
Вот так. Хоть с мечом в руках, хоть с колдовским даром баба она и есть баба: упрется рогом, а коли спорить будешь, еще и слова твои наизнанку вывернет и в свою пользу обратит.
— Даже думать об этом не смей, — прошипел наемник, вновь ухватил ее за руку и потащил к краю поля. — Маина, мы уходим!
— Не получится, — донеслось до него многоголосье Полудницы. — Без моей воли это поле не покинуть.
— Чудно! — он резко затормозил, развернулся на месте, ловя в объятия врезавшуюся в него ведьму, и в упор уставился на огненную женщину. — Тогда меня заберешь вместо Селены.
— Вель, нет! — ведьма с Маиной рявкнули это одновременно, впервые, кажется, сойдясь во мнениях.
— Чего это «нет»? — фыркнул он. — Сто лет же всего.
— Зачем ты мне, дурень? — вновь зазвенели голоса Полудницы. — Занять мое место может лишь женщина. И для этого ей придется покинуть мир людей.
— То есть, умереть? — зачем-то уточнил Вель.
— Да.
Они все замолчали. Маина нервно перетаптывалась где-то в стороне, не смея больше и слова добавить. Если подумать, грядущий расклад устраивал ее полностью, ведь действительно, какое ей дело до Селены? Подруга бросила все и бежала от Ратмира, чтобы его, дурака, спасти. А он хотел спасти ведьму. Больше всего на свете. Больше жизни.
А ведьма была сейчас в его руках, такая смелая, непокорная, уверенная в собственной правоте. Вжималась в Веля всем телом и почти не дрожала. Он большим пальцем нежно погладил ее подбородок, измазанный в саже, приподнял, заглядывая в глаза цвета дикой зелени в обрамлении острых ресниц.
— Я не хочу, чтобы ты умирала.
Я не хочу, чтобы ты умирала.
Ведьма моргнула.
Капканы захлопнулись.
Она привстала на цыпочки, чтобы дотянуться до его губ. Впилась жадно, отчаянно, почти больно… Отстранилась мгновение спустя.
— Прости… — прошептала тихо.
— За что?
— За это…
Зубы свело такой болью, что из глаз посыпались искры, а в следующее мгновение тонкие руки ведьмы толкнули его в грудь. От неожиданности Вель пошатнулся, но сумел удержать ее. Вот только в бледных пальцах уже мелькнул камень. Небольшой. Агат, кажется.
И в следующее мгновение ноги Велемира подкосились, и он рухнул прямо в колосья, выпуская Селену из рук. Она тут же, проявив недюжинную ловкость, метнулась в сторону. Кинула камень Маине. Та поймала, непонимающе уставилась на минерал.
— Там его дар ходить, — шепнула ведьма. — Вернешь потом, — и шагнула прямо к Полуднице.
— Селена, нет! — Вель безнадежно взвыл, заскреб пальцами землю, на руках подползая ближе…
Но было поздно.
— Ты согласна? — зазвенели голоса.
— Да.
— Тогда по рукам.
Теперь он мог только бессильно наблюдать, как соприкасаются две ладони: живая, из плоти и крови, и огненная, источающая жар солнца.
Полудница растворилась в воздухе, будто ее и не было, а с молочного неба прямо в Селену ударил столб слепящего света.
Она закричала, и Вель закричал вместе с ней.
Но все звуки быстро потонули в реве небесного пламени, которое вливалось в ведьму, и лилось из ее распахнутых глазниц, и из раскрытого уже в немом крике рта, растекалось по полю, затапливая колосья, затапливая замерших воинов Ратмира и их лошадей. Затапливая весь мир.
Прошла секунда. Или час. И ничего вокруг, кроме этого белого света, уже не осталось.
Эпилог 1-й
Небо было голубым и безмятежным. И солнце было ярким, но ласковым, а ветер шумел листвой, как и положено порядочному ветру. До опушки доносилось чириканье и стрекотание птиц, легкое потрескивание веток и еще какая-то извечная лесная возня. Из зарослей папоротника, разросшегося здесь особенно буйно, вышла Маина, неся бурдюк со свежей водой. Журчание ручья тоже изредка долетало до слуха.
— Дай-ка я, — решительно заявила беловолосая девица, присаживаясь рядом с Велемиром на траву и передавая ему бурдюк.
Он взял его здоровой рукой, зубами выдергивая пробку, а раненной занялась Маина. Стащила все, что наемник успел навертеть сам, и принялась уже как следует перевязывать его плечо.
Вель жадно пил прохладную воду и щурился от удовольствия. Несколько струек стекли по подбородку и ниже, на грудь. Когда он, наконец, утолил свою жажду, бурдюк успел опустеть наполовину и был отложен в сторону. Велемир принялся наблюдать за ловкими пальцами своей подруги.
Она молчала, сосредоточившись на деле, и только когда закончила перевязку, спросила:
— Почему ты не убил его?
— Ратмира? — уточнил Вель.
— Да.
— А смысл? Агвид мертв. Обезглавить сразу два государства — это… чересчур.
— Ты бы возглавил.
Наемник устало прикрыл веки и тяжело вздохнул, не собираясь больше
