любил оставлять после себя беспорядок.
Может ли кто-то сам себя заавадить? Вряд ли.
Он оглядел свою комнату. В открытом сундуке лежала кое-какая школьная одежда. Взгляд упал на галстуки. Они не годятся, но, может быть, есть что-то, что подойдёт? Гарри копался в сундуке, пока не наткнулся на один из своих длинных зимних шарфов.
В шкафу была перекладина для вешалок с одеждой, которая выглядела очень прочной. Достаточно прочной, чтобы выдержать одного тощего маленького урода.
Гарри посмотрел на шарф. Он слышал, как кто-то говорил, что повешение — довольно безболезненный способ умереть.
Он начал скручивать шарф в более-менее тонкий жгут, потом завязал скользящий узел, жалея, что не умеет делать узлы получше, но и этот сослужит ему хорошую службу. В качестве последней меры предосторожности он закрыл окно, чтобы Хедвиг не смогла влететь, пока он будет занят, и не наделала шума, который разбудил бы Снейпа.
Перекладина находилась на высоте около пяти футов. Гарри был ростом четыре фута восемь дюймов, мог ли он повеситься на четырёх дюймах оставшегося пространства? Мальчик подтащил к шкафу стул, с которого, если петля затянется достаточно туго, он сможет просто соскользнуть.
Привязав шарф к перекладине, Гарри влез на стул, просунул голову в петлю и, чувствуя себя так же, как тогда, когда стоял на вершине Астрономической башни, пинком отбросил стул.
Петля туго затянулась на шее. Гарри попытался вздохнуть, но из сдавленного горла вырвался лишь слабый хрип. Голова стала совсем пустой, и в то же время казалось, что она вот-вот взорвётся. Гарри почувствовал, как глаза вылезают из орбит.
О Мерлин, как больно! Почему он не думал, что это будет больно? Шарф врезался ему в горло. Почему это так больно? Гарри судорожно скрёб ногтями по шее, пытаясь ослабить ужасное натяжение. О чём он только думал? Он не мог открыть глаза или повернуть голову в более естественное положение и брыкался, пытаясь найти опору на полу или стене. Лёгкие невыносимо горели от нехватки воздуха, а голова, казалось, отрывалась от шеи.
В ушах зазвенело, словно пожарная сигнализация, и нахлынула, погребая его под собой, огромная ревущая чёрная волна.
— Гарри! — крикнул далёкий голос.
Каким-то чудом Гарри почувствовал, как чьи-то руки, приняв на себя тяжесть его тела, ослабили петлю. Шарф исчез.
Гарри судорожно вздохнул и слабо закашлялся.
— О, слава богу, — прошептал тот же голос, когда кто-бы-это-ни-был коснулся шеи мальчика.
Гарри слегка приоткрыл глаза. Его очки исчезли, но он безошибочно различил очертания Снейпа.
— Гарри? Ты меня слышишь? — настойчиво спрашивал опекун.
— Да, сэр, — прохрипел Гарри.
— Давай поднимем тебя с пола, — голос Снейпа звучал крайне мягко, с какой-то дрожью. Профессор снова поднял Гарри и положил его на кровать, укрыв одеялом.
Гарри крепко зажмурился. Он не предполагал такого, совсем не предполагал. Он попытался перевернуться, зарыться в кокон из одеяла, но рука на плече удержала его.
— Лежи спокойно, — велел Снейп.
Гарри смутно осознавал, что Снейп водит над ним палочкой. Не имея возможности отвернуться, мальчик зажмурился ещё крепче. Больше всего на свете ему хотелось провалиться сквозь землю. Теперь он действительно хотел умереть.
Должно быть, Снейп призвал зелье, потому что Гарри услышал, как откупорили флакон.
— Мне нужно, чтобы ты выпил это, Гарри, — прошептал Снейп.
Гарри слабо покачал головой. Он ничего не хотел от Снейпа.
Мастер зелий вздохнул.
— Это зелье Сна без сновидений. Мы поговорим обо всём утром.
Хорошо бы во флаконе оказался один из лучших ядов Снейпа! Открыв глаза, Гарри уставился на опекуна:
— Я не хочу!
Профессор сидел на краю кровати, одетый в синюю ночную рубашку. Очевидно, он крепко спал, когда услышал шум, поднятый Гарри. Выражение лица Снейпа было мрачным и в то же время более открытым, чем Гарри когда-либо видел раньше.
— Это не просьба, Гарри, — несмотря на мягкость, голос звучал решительно.
Гарри снова покачал головой. Снейп вздохнул, устав уговаривать, направил палочку на зелье и пробормотал заклинание. По мгновенной прохладе в животе Гарри понял, что Снейп наколдовал зелье прямо в желудок.
— Ты ублюдок, — выплюнул он.
— Да, но вы доживёте до утра, и мы сможем обсудить моё происхождение*, — заявил Снейп, возвращаясь к привычному сарказму.
Гарри закрыл глаза.
_______
*bastard — незаконнорожденный ребёнок, в другом значении — ублюдок, мерзавец; Снейп иронизирует, игнорируя бранное значение этого слова (прим. пер.)
Глава 36. Смертельная опасность
Северус включил электрический свет, чтобы лучше рассмотреть, что ребёнок с собой сделал.
До того, как Северус усыпил Поттера зельем, мальчик не жаловался на боль, но, несомненно, это лишь из-за шока и пережитого удушья — хриплый, слабый голос и почти судорожные движения шеи говорили о реальных повреждениях. Поспешно наложенные диагностические заклинания подтвердили подозрения. Северус чуть не рявкнул на ребёнка, когда тот попытался покачать головой, но это только вызвало бы дальнейшую травму (психическую или физическую, в данный момент не имело значения).
В ярком электрическом свете Северус разглядел темнеющие синяки на шее Гарри. Почему ребёнок решился на это именно сегодня?..
Хотя с эмоциями они разберутся завтра, а сегодня Северусу хватит работы с видимыми травмами.
На всякий случай Северус обездвижил спящего мальчика, стараясь, чтобы его шея была правильно выровнена. Затем наложил заклинание, чтобы следить за дыханием Гарри, на случай, если у него возникнет отёк дыхательных путей или в них попадёт жидкость, пока ребёнок не может двигаться. Ещё несколько заклинаний окутали нос и рот мальчика голубым магическим свечением, позволяя ему дышать чистым кислородом. Северус призвал записывающий пергамент для контроля заклинаний, судя по которым, на данный момент Гарри был физически стабилен.
Диагностические заклинания выявили ряд травм, характерных для неудачного повешения: Гарри сломал гортань и один из шейных позвонков. Никаких повреждений нервов… удивительное везение мальчика по-прежнему было с ним — восстановление нервных окончаний могло быть весьма неприятным. Никаких повреждений мозга, похоже, тоже не было. Магия, конечно, защищала ребёнка, но полностью избежать травм не получилось: возможно, она ослабила шарф или левитировала мальчика, а может, и нет — нанесённые самому себе увечья часто сбивали с толку магию волшебника.
Северус посмотрел на спящего ребёнка, напряжённо размышляя. Приняв решение, он вызвал своего патронуса — от облегчения, что мальчик жив, тот получился особенно ярким.
«Сев, признайся, ты счастлив от того, что Гарри жив», — сказал раздражающе чёткий голос Лили в его голове.
Северус проинструктировал патронуса и призвал халат. Он замёрз, а ночь обещала
