На мощеной дорожке показались не только он и его отец. Позади них шла высокая красавица с кожей изумительного оттенка лепестков ночных роз и тонкими косичками до пояса.
Вонетта.
Я взглянула на ее брата, и замешательство усилилось. Он был удивлен ее появлением так же, как и я. Она должна была оставаться в Пределе Спессы, защищать и отстраивать город. Вернуться она собиралась, только когда подойдет срок ее матери.
Я перевела взгляд на Кастила. Мои мышцы напряглись от нехорошего предчувствия, и я сделала глубокий вдох. В воображении возникли дары герцогини и пожар, которому предали Помпей.
– В Предел Спессы прибыли Вознесшиеся, – сказал он.
– Город еще стоит? – спросила я, борясь со страхом, который вызвал его ответ.
Он кивнул, не отводя от меня взгляда.
– Они не нападали. Они ждут.
Меня затопило другим страхом.
– Ждут нас, – добавил он. – Они требуют аудиенции.
– Даже так? – Его мать опустила руки и коротко, хрипло усмехнулась. – Какой-то Вознесшийся полагает, что имеет право просить аудиенции?
– Это не какой-то Вознесшийся, – заговорила Вонетта, выходя вперед. Кастил стиснул челюсти. Ее окутывала тревога, и я знала – она не хочет говорить то, что собирается сказать. – Он утверждает, что он – ее брат, Йен Бальфур.
Глава 30
Я бросилась вперед прежде, чем это поняла, и остановилась перед Вонеттой.
– Ты?..
Я замолчала, чтобы дать сердцу успокоиться. Я не знала, приехала Вонетта на лошади или бежала в вольвенском облике. Так или иначе, я понимала, что она не останавливалась. От нее веяло усталостью. Я взяла ее за руки.
– С тобой все хорошо?
– Я в порядке, – ответила она. – А ты?
– Не знаю. – Мне казалось, что сердце сейчас выскочит из груди. – Ты его видела?
Мгновение она колебалась, затем кивнула, и я целиком сосредоточилась на этой секунде.
– Ты с ним говорила? Он хорошо выглядит? – спросила я, а Кастил положил руку мне на плечо. – Он выглядит счастливым?
Она сглотнула и бросила быстрый взгляд через мое плечо на Кастила.
– Не знаю, счастлив ли он, но выглядел вполне здоровым.
Ну конечно – откуда ей знать, счастлив ли он? И я сильно сомневалась, что они тепло представились друг другу. Я открыла рот, закрыла, потом начала опять:
– Он… он – Вознесшийся?
– Он вышел ночью. – Вонетта схватила меня за руки и резко выдохнула. – Он… – Она начала заново: – Мы чувствуем вампиров. Он Вознесшийся.
Нет.
И хотя мне следовало этого ожидать, я задрожала, и вся моя суть восстала против того, что я услышала.
Кастил провел рукой по верхней части моей груди и обнял сзади. Склонив голову к моей, прошептал:
– Поппи.
Нет.
В груди все сжалось, и горе вцепилось в меня когтями. В горле возникла горечь. Я же знала. Кастил говорил, что, по его мнению, Йен вознесся. Это не должно было стать для меня новостью, но в глубине души я надеялась… молилась, что это не так. И дело было вовсе не в том, что это подтверждало: либо у нас только один общий родитель – безымянная мать, либо вообще ни одного. Меня это не волновало, потому что он все равно мой брат. Я лишь хотела, чтобы он оказался таким же, как я, и вознесся во что-то другое. Или чтобы не стал вампиром. Тогда передо мной не возник бы выбор, о котором я только что говорила королеве Элоане.
– Мне жаль, – прошептала Вонетта.
В горле горело. Я закрыла глаза. Под веками быстро замелькали образы Йена – как мы собираем ракушки на сверкающих пляжах моря Страуд; как он, уже постарше, сидит со мной в пустой комнате в Масадонии и рассказывает о крошечных созданиях с легчайшими крылышками, которые живут на деревьях. Йен обнимает меня и прощается перед тем, как уехать в столицу…
И теперь все это пропало? Он стал существом, которое живет за чужой счет?
Словно река, вышедшая из берегов, в меня хлынули гнев и горе. Я услышала вдали скорбный вольвенский вой…
Вонетта выпустила мои руки, а воздух разорвал еще один жалобный вой, на этот раз ближе. Гнев во мне рос. По коже распространилась вибрация. Жажда мести, возникшая, когда я поняла, что могли сделать с моими настоящими родителями, вернулась. Я хотела разрушить что-нибудь до основания. Хотела увидеть, как ринутся в бой войска, о которых говорила королева Элоана. Хотела видеть, как они пересекут горы Скотос и обрушатся на Солис, сметая все на своем пути и сжигая дотла. Я хотела быть там с ними…
– Поппи. – Голос Киерана звучал хрипло, словно во рту у него камешки. Он коснулся моей руки, затем щеки.
Кастил крепче стиснул меня, прижимаясь грудью к моей спине.
– Все хорошо.
Он обвил другой рукой мою талию.
– Все хорошо. Просто дыши глубже, – тихо приказал он. – Ты сзываешь вольвенов. – Он помолчал. – И начинаешь светиться.
Только через мгновение голос Кастила достиг меня и его слова обрели смысл. Вольвены… они реагируют на меня – на ярость, сочащуюся из каждой моей поры. Сердце колотилось как бешеное, а жажда возмездия грызла изнутри. Это ощущение – эта пробудившаяся мощь… пугала меня.
Я поступила как сказал Кастил – заставила себя сделать глубокий вдох и выдох, обжегшие горло и легкие. Я же не хотела этого – видеть, как все горит. Я лишь хотела вернуть брата и сделать так, чтобы Вознесшиеся больше ни с кем этого не сотворили.
Глубокое дыхание расчистило кровавый туман в мыслях. Когда они прояснились, пришло осознание, что Йен, возможно, еще не полностью потерян. После его Вознесения прошло всего два года, и ему уже доверили путешествовать из Карсодонии в Предел Спессы? Это кое-что значило. Что его прежняя личность после Вознесения не полностью стерлась. Вознесшиеся могли контролировать жажду крови. Они могли не кормиться от тех, кто этого не хотел. Йен, вероятно, один из таких. Он способен держать себя в узде. Надежда еще оставалась.
Я ухватилась за нее. Я должна за нее держаться, потому что это единственное, что могло унять ярость, отвратительное желание и потребность, которые кипели во мне. Когда я открыла глаза, Вонетта пялилась на меня, сжав губы в напряженную тонкую линию. Ко мне вернулось подобие спокойствия.
– Я… не сделала тебе больно?
Я посмотрела на Киерана, который тоже был бледнее обычного. Не слышала, как пришли вольвены, но теперь видела за спинами родителей Кастила Лиру и трех остальных – они сидели, словно ожидая команды. Я перевела взгляд на Вонетту:
– Нет?
Она покачала головой.
– Нет. Нет. Я просто… – Она прерывисто выдохнула. – Это было сильно.
