Книга Греши и страдай - Пэппер Винтерс

И я мог справиться с честолюбием, потому что это проклятие заразило и меня.

Появился Спичка с подарками в виде пива для меня и дайкири для Клео.

— Приятно видеть старика на свободе.

Мы чокнулись пивом и сделали несколько глотков.

— Он заслуживает того, чтобы хорошо провести ночь.

Клео застыла, но Спичка сделал еще глоток.

— Думаю, что эта вечеринка продлится всю неделю, если Грассхоппер приготовил столько припасов.

Я засмеялся.

С тех пор как меня выписали из больницы, я позволил Грассхопперу контролировать ситуацию. Начнем с того, что у меня чесались руки вернуть себе лидерство — держать молоток в церкви и контролировать каждую деталь. Но это не было моим будущим, и чем раньше участники привыкнут к лидерству Хоппера, тем лучше.

Для всех.

Сегодня все было посвящено празднованию. Завтра — подготовке.

У нас не было времени что бы терять его зря. За последние несколько недель наша кампания, намекающая на определенные мошенничества и сокрытия, просочилась в журналы и небольшие телеканалы. Мы посеяли семена беспорядков — теперь пришло время стать больше, громче и прыгнуть в политический поток с собранными боеприпасами.

Я с нетерпением этого ждал, но в то же время боялся. В тот момент, когда мы выдвинулись вперед вместе с нашими высокими целями по изменению способа управления земным шаром, мы могли попрощаться с уединением и неосмотрительностью.

Я никогда не хотел иметь дело с политиками или погружаться в убогий мир законотворчества и законопроектов. Но иногда призвание требует определенных жертв, чтобы доставить максимальное удовлетворение.

Посмотрите на Клео.

Ее заставляли жить жизнью, которой она не хотела, но, в конце концов, она ценила все намного больше. Я завидовал ее удовлетворенности. Я хотел этого. И единственный способ добиться этого — стать кем-то, кем я никогда не думал, что стану, чтобы стремиться к этой вечно ускользающей цели достижения чего-то гораздо большего, чем я сам.

Сделав еще глоток, я наблюдал, как вокруг нас разливается атмосфера праздника. Спичка направился к Родерику, Споукс и Уоллстрит бродили по комнате, кивая на ремонт, иногда показывая мне поднятый вверх большой палец. Я бы в этом не сознался, но его признательность и трепет перед тем, чего я достиг, согрели мое гребаное сердце.

Я хорошо справился.

Я был горд.

Однако, даже несмотря на радость и счастье от того, что один из нас вернулся, была какая-то аура утраты и печали. Мо должен был быть здесь. Он был среди первых. И заслужил, чтобы его клуб совершил полный круг.

Каждый раз, когда я думал о Мо и Жуке, мне в сердце вонзался кинжал. Я скучал по ним. Ужасно. Особенно по Мо, потому что он был твердо на моей стороне, когда я завоевал его расположение.

Он был верен до конца.

— Артур? — прервала мои мысли Клео. Ее рыжие волосы пылали, словно ад, бордовым, золотым и бронзовым.

Она действительно была ходячим огнем.

Я заставил себя сосредоточиться.

— Да?

Ее длинные ноги привлекли мое внимание. В этих маленьких джинсовых шортах удлиненные мышцы ее бедер и икры смотрелись так, что у меня потекли слюнки. Ее серая футболка свисала с одного плеча, открывая черную лямку бюстгальтера. Мы целовались и ласкали друг друга последние несколько недель, но секса у нас не было.

После операции на голове мне дали строгие правила, что я не могу делать.

В отличие от прошлого раза, я неукоснительно следовал им.

Однако сейчас это не помешало моему члену набухнуть, как и непреодолимой потребности оказаться внутри нее Притянув ее к себе, я выдохнул ей на ухо:

— Я хочу тебя сегодня вечером.

Она закрыла глаза.

— Как долго доктор сказал воздерживаться?

Я провел языком по ее уху.

— До вчерашнего дня. Я готов трахнуть тебя, женщина.

Клео вздрогнула.

— Не думаю, что слышала что-нибудь лучше.

Мой член затвердел еще больше.

— Хочешь, чтобы я оказался внутри тебя?

— Хочу — это мягко сказано. — Она понизила голос. — Я несколько недель была мокрой из-за тебя.

Чтоб меня. Я застонал себе под нос.

Смогу ли я когда-нибудь привыкнуть к тому, насколько она прекрасна и совершенна?

Встав передо мной, она прошептала:

— Зачем ждать до вечера?

В тот момент, когда прозвучали эти слова, я не смог остановить неизбежное. Мне нужна была эта женщина. Нужна мне прямо сейчас.

— Ты не знаешь, что только что сделала. — схватив ее за запястье, я двинулся вперед.

Мы направились к выходу под звук ее смеха. Проходя мимо Спички, я сунул ему в руки свое пиво, а затем наполовину выпитый дайкири Клео.

— Оставь это себе. Мы уходим.

Спичка приоткрыл рот, но он не успел ничего сказать, поскольку я рванул Клео через комнату.

Было нелегко ориентироваться в толпе людей и избегать пьянящего, заражающего всех счастья. Каждая задержка, каждый невнятный разговор только делали мой член тверже. Я стиснул челюсти. Клео, блять, не помогла делу, извиваясь передо мной и прикусывая губу всякий раз, когда мои пальцы касались ее поясницы.

К тому времени, как мы добрались до коридора, мы оба тяжело дышали. Я едва мог ходить, потому что нуждался в ней.

— Черт возьми, я не могу больше ждать.

Выбрав комнату, которая у меня была, когда я впервые приехал, я втолкнул Клео внутрь и запер дверь. Обстановка сильно отличалась от той, что царила тут в мою первую ночь здесь. Грязные обертки, ужасная вонь и отвратительные ковры исчезли. В ней был свежий слой краски и бесцветная индивидуальность, присущая спальне для гостей.

Мои мысли вернулись к инциденту, произошедшему в этой комнате. Здесь я потерял девственность. Я изменял Клео, потому что был гребаным реабилитированным преступником, который каким-то образом оказался самым молодым президентом «Порочности».

На секунду мне захотелось сменить комнату, но потом Клео сорвала верх и встала передо мной в шортах и ​​черном лифчике.

— Блять.

Я бросился на нее.

Бремя отсутствия ее — жизни в чистилище с верой в то, что она мертва — внезапно исчезло. Последние остатки страха, что она может снова исчезнуть, исчезли, и у меня задрожали руки, когда мы упали на матрас, наши ноги и губы сомкнулись в неразрешимой головоломке.

Она ахнула, когда я