чтобы девчонка осталась жива, привези камень. Сегодня к семи вечера."
— "Поместье Дори на севере к выезду от Хардирона", — хором произнесли мы с Гэрисом. Только я прочитала, а он сказал это наизусть. И мы с Маруном уставились на него.
— Что ты выяснил? — спросил он у друга.
Тот, глянув на миссис Праер, которая с полного ужаса глазами смотрела на нас, начал объяснять, как узнал о случившемся.
— С утра я нашел в Архиве адрес Кринта Доджера. А после узнал у историка (И я посмотрела на сбитые костяшки его пальцев), что сразу после нашей спецоперации в Таргери, антиквар приехал к нему и спросил, кто ведет дело Солари Грихэль. (Миссис Праер тревожно посмотрела на меня.) Доронович сообщил ему твое имя. Солари оказалась права: историк, действительно, обманывал нас. Выяснив твое имя, Доджер выследил тебя до самого Ларвиля. Он узнал, что здесь живет твоя сестра, и украл ее. (Вскрикнув, миссис Праер приложила руки к груди.) Я сразу понял, что он не просто так выяснил твое имя у Дороновича, поэтому поехал, чтобы предупредить. — Гэрис обреченно опустил голову, — Но опоздал.
Марун с каменным лицом взял миссис Праер за руку и четко проговорил больше себе, чем ей:
— Я спасу ее, тетя, не переживай! — и направился к выходу.
— Осторожнее, мальчик мой! — с мольбой в голосе пролепетала она.
Гэрис поспешил за другом и, остановившись у порога, обратился к тете Маруна:
— До свидания, миссис Праер, все будет хорошо. Мы привезем Гаэль домой.
— Да услышит тебя всевышний, Гэрис, берегите себя! — ответила женщина.
— Простите меня! — воскликнула я, обернувшись к ней, понимая, что вряд ли еще ее увижу, учитывая все обстоятельства, — Мне очень жаль!
— Солари, деточка, ты здесь совершенно ни причем! Надеюсь все обойдется, и Марун ее спасет. Я не прощаюсь, дорогая, — проговорила она и печально улыбнулась мне.
Я выскочила на улицу. Гэрис уже садился в примвер к Маруну. Быстро запрыгнув на заднее сидение, я оглянулась на вышедшую нас провожать миссис Праер. Она помахала нам на прощание рукой, и я увидела, как она украдкой вытерла слезы.
Мы поднялись над землей и, удаляясь от побережья, помчались в сторону столицы. Когда Ларвиль остался далеко позади, Марун, не поворачивая головы, холодно проговорил:
— Солари, я высажу тебя возле твоего дома. Ты с нами дальше не поедешь.
— Нет, поеду. С вами или без вас. — отрезала я, — И ты меня не остановишь! Я знаю адрес. Этот негодяй убил мою семью! — напомнила я, осознавая, что Марун не хочет меня больше видеть, так как считает, что я во всем виновата.
В глубине души я надеялась, что смогу помочь им. И что Марун простит меня за мое недоверие к нему.
— Как хочешь, — безразлично бросил он мне. Это равнодушие ранило меня больше, чем любые обвинения, брошенные им. Мне ужасно хотелось объясниться с ним прямо сейчас, но присутствие Гэриса останавливало меня.
Мы подлетали к Хардирону. Он светился впереди, как новогодняя елка. Обогнув город, примвер летел на север вдоль Делового района к Заречью, где располагались загородные дома вип персон нашей столицы.
Шикарные виллы, выстроенные в современном стиле, одна другой больше, словно непреступные крепости были окружены крутой маг защитой: где куполом, где заговоренным забором.
Поместье антиквара выделялось из общей массы особняков утонченно-дворцовым стилем. Казалось, что никакой защиты над домом не было. Но когда мы подошли к забору, он замерцал зеленым неоновым светом. Марун с Гэрисом переглянулись и встали рядом, схватившись за руки.
— Парадокс — нигрум-фарамен, — произнесли они хором.
От них по забору потянулась черная тень. Она, словно губка, начала впитывать в себя зеленое свечение. Когда последние искорки исчезли в черноте, тень развеялась. Марун соединил пальцы на руках друг с другом и произнес парадокс "открывания дверей" — калитка распахнулась, и парни поспешили к дому. Я, озираясь по сторонам, следовала за ними.
— Стойте, — окликнула я их, когда они уже подходили к крыльцу дома, — а вам не кажется, что как-то все слишком просто. Ни охраны, ни Читающих очей, ни даже элементарной сигнализации нет.
Гэрис внимательно слушал меня, а Марун, зыркнув из-под бровей в мою сторону, прошел вдоль дома и заглянул в окошко. Оно было даже приоткрыто, словно хозяева проветривали помещение. Рис проверил дверь — заклятий на ней не обнаружилось. Он хотел потянуть за ручку, но я его остановила.
— Подожди! Он знает, что вы придете без помощников. И ему известен ваш уровень подготовки.
— Ну и к чему ты это говоришь?! — с вызовом произнес Марун.
— Считаешь, что он не продумал это похищение? Наверняка, он подстраховался, — объяснила я свою мысль. — Если хочешь погубить Гаэль, то можешь зайти в дом прямо сейчас. Дверь даже не заперта, я уверена.
— Солари, он ведь не судья, его магические способности не больше, чем у любого ученого, — возразил Гэрис.
— Вот именно, — поддержал друга Марун, — и мы взяли бы его еще в прошлый раз, если бы кто-то не поставил маг-щит.
Видимо, он решил припомнить все мои ошибки и добавить в общую «копилку». Но я не поддалась на эту эскападу и стояла на своем.
— Зато он — антиквар. Если он захотел в свою коллекцию цириальт, то я могу только догадываться, какие еще магические артефакты у него уже есть. И он умеет ими пользоваться! Это, — я показала на дом, — ловушка. Марун, забудь ненадолго о своих родственных чувствах, — уже умоляла я его, — Ты — дознаватель, взгляни на это с логической точки зрения.
— Не тебе говорить мне о чувствах! — совершенно разозлился он, — ты в них не веришь!
Гэрис искоса поглядывал на нас, очевидно, догадываясь, что мы поссорились.
В отчаянии я подлетела к Маруну, взяла его за руку и прижала его ладонь к своей щеке.
— Я верю тебе, потому что люблю! — в полголоса произнесла я, глядя на него сквозь выступившие на глаза слезы.
Он заботливо вытер мне щеки, а в его глазах я уловила страстное желание поцеловать меня. Он наклонился ко мне, опалив своим горячим дыханием мои губы, но в последний момент отстранился и отошел. Обида и задетая гордость терзали его.
Тогда я молча подошла к дому Доджера и, приложив руки к стене, закрыла глаза. Лекарство Кори, которое я отпила недавно, бурлило в моей крови, одарив меня мощью энергии всех параллельных миров. Сквозь закрытые веки я "увидела", что дом, словно соткан из тончайших нитей. Передо мной открылась его изнанка. Внутри не было ни души. Но где-то в недрах комнат стоял открытый серебряный сундук. Он выделялся из всех вещей
