военное, политическое, информационное или экономическое вмешательство одного или нескольких государств во внутренние дела другого государства, нарушающее его суверенитет.
Глава 14
– И снова здравствуйте, – резко открыв глаза, я обнаружила над собой два встревоженных лица. – По какому поводу паника?
– Это вы мне лучше скажите, Эри. По какому поводу обморок?
– Да! – подтвердил Лексинталь. – Ты зачем?
– А что было? – Я предприняла попытку сесть, и мне тут же в четыре руки помогли.
Лежала я на диванчике в гостиной на первом этаже. То есть далеко мы из холла уйти не успели.
– Ты стояла и вдруг – брык! – и шмяк! – Очень понятно объяснил мальчишка. – Я тебя даже поймать не успел.
– И я не успел, – кивнул его отец. – Вы очень быстрая девушка.
– Прямо вот брык и шмяк? – хихикнула я.
– Мы сами в шоке, – развел руками Лекс. – Леди Эстебана всегда как бы «лишается чувств» медленно, чтобы ее успели подхватить. А ты...
– Ну да, – согласилась я. – Куда уж мне до леди Эстебаны.
– А мы целителя позвали, – сообщил мне мой ушастый дружок и притулился рядом, подвинув подол моего платья. – И герцога Антиона.
– А этого‑то зачем? – нахмурилась я.
– Не этого , прекрасная леди, – прозвучали шаги неудачно выбравшего момент, чтобы войти, герцога. – Что у вас произошло, Риккардо? Лексинталь, приветствую. Леди Эрика.
– Ваша светлость, – шевельнулась я, не зная, надо ли мне вставать или простят сидячее положение.
Простили, потому что герцог подошел, за плечо потянул Лекса, чтобы тот встал, и подтолкнул в сторонку. Сам присел на его место.
Пока я полулежала, чинно сложив ручки на груди, и изображала из себя покойницу, лорд Десперо выслушал краткую версию событий от своего друга. Более подробную – от ушастого юного очевидца. После чего повернулся ко мне и спросил:
– Что вы чувствовали в тот момент, когда светились и искрили?
– Всего этого – точно не чувствовала. Но я была ужасна зла на леди Эстебану. Она... Нельзя так, короче. И она обижала Лекса. Так тоже нельзя.
– То есть ваша злость была вызвана не тем, что она угрожала вам по́ркой или убийством? – дотошно выспрашивал глава магического надзора, завладев заодно моей рукой и слушая пульс.
– Да что я, никогда угроз, что ли, не слышала? И уж можно подумать, ро́зог не получала.
– А получали?
– Случалось. У меня был очень... хм... непоседливый характер в детстве. В приюте, знаете ли, розги, карцер или пару дней на хлебе и воде – это обычные меры наказания.
– Ужас! – шепотом прокомментировал Лексинталь.
– Да не особо, – пожала я плечами. – В карцере холодно, конечно. Зато можно отоспаться в одиночестве, а не в общей спальне с кучей кроватей и детей.
– Хорошо, с вашим бурным детством мы разобрались. Вернемся к произошедшему сегодня. Риккардо, что по твоей части?
– Всплеск ментальной активности. Не знаю, как во время беседы с моей матерью. Я был тогда на втором этаже в это время. Но перед обмороком Эрики я почувствовал...
– Мороз по коже. Ага, – снова шепотом перебил Лекс. – И жутью повеяло.
– Не мороз, но... Знаешь, Антион, вот как при активации некромантских заклятий. Мощная энергия смерти.
– Леди Эрика, а вы что скажете?
– Не знаю. Но голова болит, – добавила, подумав.
Тут пришел целитель. Магистр Дукан всех от меня отогнал, принялся сначала сканировать мое тело, затем голову. Потом посетовал, что я себя совсем не берегу, и закапал мне в глаза какие‑то жгучие капли. Я даже запищала, так сильно они щипали.
– Ну а как вы хотели, леди, – немного смутился он. – У вас же все сосуды в глазах полопались. Белки совсем красные. И вот, выпейте‑ка микстуру, снимет головную боль. Я опасаюсь применять в данный момент лечебные чары. У вас слишком большой выплеск случился.
– Выплеск чего?
– Выплеск?
– Смерти, да?
Хором прозвучали три вопроса от стоящих рядом мужчин.
– Энергии. Магической энергии. Леди совершенствуется, использует свой дар, он увеличивается и меняется. Это же очевидно.
– Дар какой? – попросила я конкретики. – Мне сказали, что я универсал.
– Дар вестницы смерти.
– Ой.
Я замолчала, размышляя. А ведь и правда. Раньше я так активно свои способности не использовала. Наоборот, старалась лишний раз ни к кому не прикасаться, чтобы не видеть грядущего. А сейчас‑то каждый день, за редкими исключениями.
И что, оно активизируется и увеличивается?!
– Ой‑ой‑ой! – протянула я снова.
– Насколько «ой», магистр Дукан? – попросил конкретики маркиз.
– Затрудняюсь сказать, ваше сиятельство. Сами понимаете, дар вестниц смерти – это явление неизученное и непонятное по своей природе. Ведь ими становятся даже те, в ком нет искры магии. А тут...
– То есть может быть очень большой «ой‑ой‑ой»? – с детской непосредственностью поинтересовался Лексинталь.
– Сейчас, со слов леди, она видит неделю. Правильно? – Мы все кивнули. Даже герцог. И магистр продолжил: – А может увеличиться до... Я не знаю до скольки. Как угодно. От месяца до года.
– Я не хочу! – воскликнула я.
– А может увеличиться не срок, а радиус воздействия. Например, не личный контакт, а... Взгляд?
– Вы меня спрашиваете? – удивилась я.
– Ну, это же вы вестница смерти. А я, простите, леди, ранее не имел чести наблюдать ваших... эм‑м... коллег.
– Кошма‑а‑ар! – выдохнула я, взяла в руки подушку и спрятала в ней лицо.
– Всё образуется, леди, – вздохнул целитель. – Как‑то ведь с этим живут другие вестницы. Вам бы с ними пообщаться. Поделиться опытом, так сказать.
– Да где же я их найду? – убрала я от лица подушку. – Мы ведь не рассказываем налево и направо о своих способностях. От нас и так все шарахаются. А уж если...
– Найдем. И проконсультируемся. – Маркиз ди Кассано был предельно лаконичен.
– Я оставлю вам эликсир, леди. Он снимет приступы головной боли, когда вернутся. И капли для глаз. Еще пару дней закапывайте, надо восстановить сосуды и зрение.
– А со зрением‑то что? – уныло поинтересовалась я.
– Не знаю, – честно признался целитель. – Вы же как‑то видите грядущую смерть. Вот
