* Ограждение. 곡장. Небольшая изгородь, которая окружает места захоронения, такие как усыпальница, гробница или могила
Место, которое он покинул
Когда все похоронные ритуалы были завершены, для увековечивания памяти президента в Понха был образован фонд «Прекрасный Понха», а на общенациональном уровне – фонд Но Мухёна. Я был назначен инспектором фонда «Прекрасный Понха» и постоянным членом правления фонда Но Мухёна. Вплоть до тех пор, пока эта должность не стала моей, мне казалось, что закономерным образом эту работу должен выполнять я.
Для выполнения должностных обязанностей требовалось примерно два дня в неделю. Конечно, мне было неловко перед юристами в адвокатской конторе, но все вошли в мое положение. Раз в неделю ездить в Сеул, живя в Пусане, невыносимо трудно, но результат не заставил себя ждать, так как проекты по увековечиванию памяти президента один за другим претворялись в жизнь.
После окончания мероприятий в честь первой годовщины в стране были проведены выборы в органы местного самоуправления, на которых кандидаты, которые продолжили следовать ценностям Но Мухёна, показали хорошие результаты. Среди них особо впечатляющим был стремительный рывок вперед трех человек: Ким Дугвана, Ан Хичжона и Ли Кванчжэ. Восстановление чести и достоинства Ан Хичжона было очень радостным событием в первую очередь с человеческой точки зрения, так как так как из политики к тому моменту я ушел. Думаю, Но Мухён, который к тому моменту уже находился на небесах, тоже был бы рад.
Теперь многие рассуждают о ценностях и духе Но Мухёна. И я благодарен за это. Однако независимо от того, какое значение придается смерти Но Мухёна, разве это может сравниться с тем, если бы он был жив?
На мероприятии в честь первой годовщины со дня похорон певец Мён Кенам неожиданно зарыдал и воскликнул: «Уж лучше бы Вы просто остались живы!» Именно так. Меня посещают такие же мысли. Тогда президент Но Мухён не смог выдержать не свой провал, а тот удар, который был нанесен всему лагерю прогрессистов и реформаторов. Он также очень переживал из-за страданий, которые пришлось испытать людям по его вине.
Тем не менее если бы можно было посмотреть на проблему в более долгой перспективе, то я уверен, что в итоге истина стала бы явной. И все достоверные факты были бы подтверждены в том числе юридически. Иногда я думаю, что он должен был собраться с силами и выдержать этот натиск. Если бы он справился и был теперь рядом с нами, то мы бы могли столько еще успеть сделать.
Иногда он приходит ко мне во снах. Однажды это случилось, когда я сильно переживал и много думал о разных вопросах, касавшихся оформления могилы: о мостовых плитах и тому подобном. Мне приснился склад материалов, которые использовались в оформлении мемориала. Мы вместе с президентом Но Мухёном пошли на склад и посмотрели, как идет подготовка, – и остались очень довольны. Хотя это был лишь сон, я истолковал его в пользу для себя: «Оказывается, президент одобряет то, как мы собираемся все сделать». Поэтому в душе я немного успокоился.
Что значит Но Мухён в моей жизни? Я не знаю. Как бы там ни было, он во многом определил мою биографию. Если бы я с ним не повстречался, моя жизнь была бы совершенно иной. В этом и заключается судьба. Однако если вы меня спросите, обязательно ли все случилось к лучшему, наверное, я не смогу легко дать ответ.
Иногда во сне я возвращаюсь во времена работы в Голубом доме. Мне снится, что мы с президентом едем куда-то из-за возникших проблем в ходе кадровой инспекции. Накануне дня вынесения Верховным судом приговора в отношении Ли Кванчжэ я тоже видел сон. И он был очень приятным. Мы встретились с Но Мухёном и читали чей-то перевод ханмунного текста на корейский язык. Перевод одного из отрывков был полной ерундой. Заметив это, президент неоднозначно пошутил, и все вокруг громко рассмеялись и развеселились. Сон был настолько радостным, что даже после пробуждения со мной осталось приятное чувство. Я подумал: «Что такого хорошего сегодня произойдет?» – а потом осознал, что настал день вынесения Верховным судом приговора Ли Кванчжэ. Я ожидал положительных результатов, но все вышло иначе. Хотя это всего лишь сны, мне нравится снова встречаться с президентом, пусть и в таком формате.
Иногда, когда выпью, я предаюсь воспоминаниям о былых временах. И в такие моменты я спрашиваю сам себя: «Что значит Но Мухён в моей жизни?» Я не знаю. Как бы там ни было, он во многом определил мою биографию. Если бы я с ним не повстречался, моя жизнь была бы совершенно иной. В этом и заключается судьба. Однако если вы меня спросите, обязательно ли все случилось к лучшему, наверное, я не смогу легко дать ответ. Потому что было и очень много трудных и болезненных моментов.
Но что поделать? Хотя долгий совместный путь после встречи с Но Мухёном, а затем и разлука с ним не входили в мои планы, но это было неизбежно. То же самое относится и к настоящим событиям.
Если он оставил нам задание, неужели есть человек, которого это не касается? Не говоря уж обо мне. Нужно прожить остаток жизни, охотно принимая на себя ответственность. Именно по этой причине я в качестве председателя фонда уделял так много внимания работе по увековечиванию памяти Но Мухёна. Конечно, это дело не будет завершено в рамках нашего поколения, но тем не менее, я хочу создать крепкий фундамент, который даст возможность для дальнейшего развития. Я думаю, что нельзя избежать возвращения к размышлениям о пятилетней истории «Правительства участия» и к оценке его роли.
Возвращение к работе адвокатом
Всю жизнь я проработал адвокатом. И это хорошая профессия, если вас не слишком беспокоит финансовая сторона вопроса. Причина проста: вы можете помочь людям, которые попали в трудное положение. Хорошо, если вы решите направить часть своих способностей на общее благо и общую пользу. Такая жизненная позиция приносит удовлетворение прежде всего вам самим, заставляет вас гордиться собой.
Именно исходя из таких убеждений я решил стать адвокатом. К счастью, в своей адвокатской деятельности я преуспел. Я смог снискать хорошую репутацию в качестве адвоката по правам человека, зарабатывая при этом деньги. Мне очень повезло, потому что, с одной стороны, работу конторы удавалось поддерживать, не прибегая к ненавистным практикам вроде платы за посредничество, устройства банкетов для судей и прокуроров за наш счет и выплаты отступных, а с другой стороны, я был на хорошем счету в судебных кругах.
Я жил, считая адвокатскую деятельность своим призванием. За время работы я даже получил опыт работы так называемым специальным прокурором – адвокатом, который отвечает за поддержку обвинительного приговора. И это было даже раньше, чем во время специального расследования «Дела об изнасиловании в полицейском участке в Пучхоне». Это был инцидент применения пыток сотрудником Пусанской таможни, который произошел в комнате дознания. Хотя дело касалось взыскания наказания за ненавистное мне применение пыток, требовать сурового наказания в суде мне было тоже очень нелегко. Положение дел, при котором человек, проработавший на посту государственного служащего более двадцати лет, не только получит наказание, но и при увольнении будет лишен пенсии за выслугу лет, заставляло меня чувствовать себя крайне неловко. И как раз в разгар работы над делом в качестве специального прокурора мне постоянно бросались в глаза «основания для оправдания». И тогда я подумал, что по складу характера я все же адвокат.
