class="p1">— Я не уверен.
Киндерман снова задумался, а потом спросил:
— А не слышали ли вы другие звуки, пока ждали здесь своей очереди?
— В смысле, разговоры?
— Что угодно.
— Нет, разговора я не слышал
— А бывает так, что вы все же слышите голоса во время чужой исповеди?
— Иногда Особенно в конце, когда исповедь становится по-настоящему искренней и говорят очень громко.
— Но на этот раз такого не было?
— Нет.
— Вообще никаких разговоров?
— Вообще никаких.
— Даже бормотания?
— Нет.
— Спасибо. Вы можете идти.
Патерно отвел взгляд от Киндермана, поспешно поднялся с коленей, вышел из исповедальни и присел на скамью рядом с другими свидетелями. Киндерман оглядел их еще раз. Адвокат время от времени бросал нетерпеливые взгляды на свои часы. Следователь обратился именно к нему:
— Итак, пожилой человек с пакетом... Мистер Коулман!
— Да? — откликнулся адвокат.
— Сколько времени, по-вашему, он находился внутри исповедальни?
— Минут семь-восемь. Может, и дольше.
— А после исповеди он оставался в церкви?
— Не знаю.
— Ну а вы, мисс Волш? Вы, случайно, не заметили?
Девушка никак не могла собраться с мыслями и тупо уставилась на следователя.
— Мисс Вольп?
Она вздрогнула.
— Да?
— Тот старичок с пакетом, мисс Вольп. После исповеди он ушел из церкви или остался?
Девушка еще некоторое время смотрела на него остекленевшими глазами, а потом наконец заговорила:
— По-моему, он вышел. Но точно сказать я не могу.
— Вы не уверены?
— Не уверена.
— Но все же вам кажется, что он ушел.
— Да, мне так кажется.
— Вы не заметили ничего необычного в его поведении?
— Необычного?
— Мистер Коулман, а вы не заметили?
— Он показался мне очень дряхлым,— отозвался Коулман.— Я еще подумал тогда, что поэтому-то он и задержался так надолго.
— Вы говорили, что на вид ему было за семьдесят?
— Ну да, но он выглядел уж больно изможденным и слабым, когда шел.
— Шел? Куда он шел?
— К скамье.
— Значит, он остался в церкви,— заключил Киндерман.
— Нет, я этого не утверждаю,— возразил Коулман.— После исповеди он действительно направился к скамье, но потом, вполне возможно, покинул церковь.
— Я понял вас, господин адвокат. Благодарю.
— Не за что.— В глазах Коулмана светилось удовлетворение.
— Так, теперь остается голубчик с бритой головой и неизвестный в черной ветровке с капюшоном,— добавил Киндерман.— Кто-нибудь из вас помнит, оставались ли они в церкви или же сразу ушли?
Наступила тишина.
Киндерман обратился к девушке:
— Мисс Вольп, тот мужчина в черной ветровке... Что-нибудь в его облике или манерах не показалось вам необычным?
— Нет,— удивилась мисс Вольп.— Я хочу сказать, что не обратила на него особого внимания.
— А суетливости в его действиях вы не заметили?
— Нет, он был спокоен... ну, в общем, как все.
— Как все...
— Ах, да! Он слегка причмокивал. А больше ничего такого...
— Слегка причмокивал?
— Ну да.
Киндерман задумался, а потом спохватился:
— Это все, господа. Спасибо всем. Извините, что пришлось вас задержать. Сержант Аткинс, проводите свидетелей, а потом сразу ко мне. Это очень важно.
Аткинс повел всю компанию к выходу, где дежурил полицейский. Всего несколько шагов, но Киндерман с таким волнением наблюдал за сержантом, будто Аткинс решил отправиться куда-нибудь в Мозамбик и, возможно, навсегда.
Однако через несколько минут Аткинс уже стоял перед ним.
— Слушаю вас, сэр.
— Я хотел тут кое-что добавить к сказанному об эволюции. Вот все твердят: шансы... шансы... и что все очень просто. Миллиарды рыб безуспешно плюхались на берег, но вот как-то раз одна очень пройдошистая рыбешка огляделась по сторонам и заметила: «Чудесненько. Майами-Бич. Фонтенбло. Можно, я полагаю, остаться здесь и подышать воздухом». Итак, далее следуют легенды о карпе-питекантропе, карпе-кроманьонце, карпе-неандертальце и так далее. Но не все так просто. Если рыба надышится воздухом, ей конец. Да, во всяком случае, все так привыкли думать. А надо, чтобы история была повеселее? И обоснована по-научному? Пожалуйста, к вашим услугам. Так вот, дело в том, что эта умная рыбешка не загорает с утра до ночи на солнышке. Она прихватывает немного воздуха, как бы пробу,— это у нее просто очередная репетиция,— а потом сразу же назад, в море, в реанимационное отделение. Там она приходит в себя, и уже можно бренчать на банджо, вспоминая прекрасные времена, проведенные на суше. Потом еще одна попытка — и вот уже наша рыбка дышит воздухом чуть подольше. Это возможный вариант. После многократных попыток славная рыбешка мечет икру, а умирая, оставляет завещание следующего содержания: «Возлюбленные чада мои, пробуйте дышать воздухом, сделайте это во имя своего отца. С приветом, ваш Карлуша». И оставляет инструкции, как именно это делать. А потомки точно следуют завещанию. И вот так продолжается, может быть, сотни миллионов лет, поколение за поколением, и каждый раз у них получается все толковее и толковее, потому что опыт предков с генами передается детям И вот наконец одна рыбешка, тощая, в очках, этакий скромный и страшно положительный подросток, который вечно что-нибудь читает и по двору без дела не шляется, начинает так долго дышать воздухом, что вскоре уже в состоянии посещать и спортивные клубы, и даже кегельбан. Разумеется, не стоит сомневаться в том, что перед детьми этого умника уже никогда не встанет проблема с дыханием. Конечно, им придется еще трудновато, когда надо будет держаться вертикально и вырабатывать походку. Именно так и считают ученые. Согласен, конечно, я все предельно упростил. А они — нет? Да ведь сейчас любого, кто при каждом удобном случае вставляет слово «позвоночные», автоматически зачисляют в гении, не говоря уж о тех, кто знает словечко «филюм». Наука предлагает нам уйму фактов, но дает минимум знаний. Что же касается теории о рыбах, то тут тоже есть своя проблема. Конечно, упаси меня Бог удерживать рыб и не позволять им экспериментировать, но дело в том, что процесс привыкания к воздуху, к сожалению, протекает очень медленно. И каждая рыба должна начинать заново, а за одну рыбью жизнь в ее генах ничего не изменится. Главный рыбий лозунг звучит так: «Все делать постепенно».
Нет, я не против эволюции. Здесь все в порядке. Но вот тебе пример из жизни рептилий. Пораскинь на досуге мозгами. Рептилии выбираются на сушу и откладывают яйца. Пока все очень
