— Нет! Ни за что! Не выйдет! — Оборотень бился и извивалсяпод Луисом. Он выронил шприц, и тот укатился в конец коридора. Луис поспешнодостал второй и, не мешкая, всадил его в ногу Гейджа.
Оборотень заорал, еще пуще забился на полу, едва не сбросилЛуиса. Он выхватил и третий шприц и воткнул иглу Гейджу в плечо. Потом встал имедленно пошел по коридору. Гейдж тоже поднялся и, шатаясь, двинулся за отцом.Шаг, другой, третий — и скальпель вывалился из руки, вонзился в пол и задрожал.Еще десяток шагов — и погасли желтые злобные глаза. Гейдж упал на колени.
На мгновение перед Луисом предстал его сынишка,неподдельный, как есть. Смотрел он жалобно и с мукой.
— Папуля! — воскликнул он и упал лицом вниз.
Луис постоял над телом, ожидая подвоха. Но нет, поверженныйне вскакивает, нацелив на Луиса когтистые лапы. Луис нащупал на шее пульс, и неотнимал руку, пока не прекратилось биение. Все. Смолкло сердце. Больше ждатьнечего. Нечего.
Луис встал, отошел в конец коридора. Сел, сжавшись в комок.Хотелось сделаться маленьким-маленьким. И вроде бы удалось. Но для этогопришлось сунуть в рот большой палец.
Часа два он просидел не двигаясь. Но вот в помраченномразуме забрезжила мысль, такая очевидная, простая и… страшная. Громко чмокнув,вытащил изо рта палец. Луис поднялся. РАЗ-ДВА, ГОРЕ — НЕ БЕДА!
Взяв простыню в комнате, где скрывался Гейдж, он завернултело жены, осторожно и нежно. Он что-то напевал, но не замечал этого.
В гараже у Джада он нашел бензин. Целую канистру. Она стояларядом с косилкой. Хватит и еще останется. Начал Луис с кухни, где под«праздничной» скатертью покоился Джад. Потом он перешел в гостиную, плеснулянтарно-желтого бензина на ковер, диван, журнальную полку, стулья; потом черезкоридор в спальню. Стойкий запах бензина разнесся по всему дому.
Спички лежали на стуле, где Джад держал свои бесценныечасы-луковицу и пачку сигарет. Уже стоя на крыльце, Луис чиркнул спичкой и, неглядя, бросил через плечо. Пламя занялось мгновенно, с жадностью набросившисьна дом. Луису даже стало припекать затылок. Он закрыл входную дверь, постоялнемного на крыльце, глядя, как за занавесками — рукоделием Нормы — пляшетпламя. Потом прошелся по веранде: сколько вечеров скоротал он здесь с Джадом забутылкой пива. С тех пор минула целая вечность. А пламя за стеной рокотало,набирало силу.
Луис спустился с крыльца.
62
Стив Мастертон вывернул из-за поворота рядом с домом Луиса исразу же увидел дым, нет, не в доме приятеля, а напротив, где жил один старыйчудак.
Стив решил проведать Луиса. Что-то с ним неладно. Чарлтонрассказала о звонке Рейчел накануне. И Стив ума не мог приложить, куда девалсяЛуис и что он замышляет.
Конечно, беспокойство его основывалось лишь на предчувствии.Вот и решил, дабы успокоить совесть, съездить и разведать, что да как, все ли впорядке, если вообще уместно говорить о «порядке», когда у человека погиб сын.
Кудесница-весна, как по мановению волшебной палочки,исцелила даже завсегдатаев лазарета. И Шурендра со спокойной совестью отпустилСтива: если кто вдруг и заболеет, он справится в одиночку. Стив чуть не бегомбросился к мотоциклу, вызволенному из гаража после зимнего затвора лишь напрошлой неделе, и помчался в Ладлоу. Спешка его отчасти была оправданной:тревога не давала покоя. Более того, ему почему-то казалось, что его помощьзапоздает. Глупо, конечно, сравнивать, но чувствовал он какую-то безысходность,как и прошлой осенью, когда случился на их голову Паскоу. Оторопь ибезысходность. Стив вовсе не считал себя верующим (напротив, в колледже он дажецелый год ходил в атеистический кружок и бросил лишь по совету — конечно,сугубо личному, неофициальному — курсового наставника. Тот намекнул, что этоможет помешать Стиву получить потом стипендию), но полагал, что, исходя изтеории биоритмов, подвержен предчувствиям, как и любой смертный. Безусловно,смерть Паскоу задала мрачный тон всему последующему году. Удачным его неназовешь. Двое родственников Шурендры угодили за решетку в Индии по какому-тополитическому делу. Шурендра даже сказал, что, похоже, одного — любимогодядюшки — уже в живых нет. Шурендра не сдержал слез, что особенно напугалоСтива: индус всегда отличался кротостью и смирением. Матери Чарлтон удалилипочти всю грудь. И старшая медсестра не очень-то верила, что мать долгопротянет. А самому Стиву после смерти Паскоу довелось хоронить четверых: сестружены (погибла в автомобильной катастрофе), двоюродного брата (глупая смертьиз-за спора по пьянке. Брат решил доказать, что без труда залезет на столбэлектропередачи, его убило током), деда и Луисова сынишку.
Луис был очень симпатичен Стиву. И, конечно, хотелосьудостовериться, что у него все в порядке. Бедняга и так хлебнул горя.
Увидев клубы дыма, Стив подумал, что косвенно и к этой бедеприложил руку Виктор Паскоу. С его смертью словно рухнула стена, защищавшаяпростых людей от невзгод. Глупо, конечно, так думать. Вон же дом Луиса, стоиткак ни в чем не бывало. Белый, тихий, типичный для Новой Англии домик, красивыйв лучах утреннего солнца.
К дому старика уже сбегался народ. Стив поставил мотоциклоколо гаража Луиса и увидел, что в горящем доме напротив кто-то взбежал наверанду, бросился к двери, но тут же отступил. И вовремя: от жара внутрилопнула и разлетелась вдребезги стеклянная панель входной двери. Пламя с ревомвырвалось наружу. Окажись глупый храбрец сейчас на пороге, он бы вмиг сварилсязаживо.
Стив, спешившись, зачарованно смотрел на огонь, напрочьзабыв о Луисе. Издревле тайна огня привлекала людей. Зевак собралось немного, сполдюжины. Они в отличие от безрассудного смельчака держались поодаль. Стреском и звоном вышибло окна на веранде. Осколки стекла, словно пули, носилисьв воздухе. Горе-храбрец пригнулся и побежал прочь. Пламя жадными руками щупалостены, слущивая старую краску. На глазах у Стива занялось легкое кресло черногодерева и, сухо потрескивая, вмиг сгорело.
Перекрывая шум пожара, храбрец-спасатель прокричал чуть нерадостно: «А ведь сгорит домина! Дотла сгорит! — видно, не понимая, скольнеуместен и кощунствен его восторг. — Если Джад дома, значит, совсем спятил!Сколько раз я ему говорил, не держи креозот у печки, не держи!»
Стив хотел было крикнуть: а вызвали пожарную команду? Но тутже услышал близящийся вой сирен. Не одна машина спешит! Молодцы соседи. Ноправ, к сожалению, безумец-храбрец, дом, похоже, сгорит дотла. Огонь вырывалсяуже изо всех окон. Фронтон превратился в огненную, почти бесплотную арку надзеленым, крытым дранкой навесом крыльца.
Стив обернулся, вспомнив про Луиса. Впрочем, будь Луис дома,не усидел бы, выскочил бы.
Но вдруг краешком глаза Стив приметил кое-что. За подъезднойдорожкой, за гаражом, расстилалось, чуть забирая в гору, поле зеленой и ужевысокой тимофеевки. Едва приметно бежала в траве тропинка, неширокая, нотщательно выкошенная, как площадка для гольфа. Тропинка виляла по склону холмаи исчезала в лесу, зеленым густым гребнем вставшем на горизонте. А там, гдесходилась светлая зелень поля с темной — леса, приметил Стив некое движение.Что-то белое блеснуло на солнце и пропало — Стив не успел приглядеться. Все жепоказалось ему, что какой-то мужчина тащит огромный белый куль.
