"Пирог из остатков" на завтрак. За такое любая комиссия не погладит по головке — эту самую голову оторвет.
Зато выражение лица господина директора "Что бы я без тебя делал?" было бесценно. И, хотя не обнаружилось явных признаков, я каким-то шестым чувством узнала: дом тоже мною доволен.
Вскоре после полудня в гости явился представитель местной газеты. Репортер "Герольда" дому не нравился, иначе как объяснить, что с балкона над главным входом на него полилась вода? Подмоченный тип не растерялся, как ни в чем не бывало задавая каверзные вопросы. Он хорошо подготовился, надеясь откопать что-то грязное и скандальное. Репортер не учел Отто: тот следовал за гостем неотступно, отвечая абсолютно за всех. Мальчик оказался мастером по части фантазий. Он расписывал достоинства приюта так виртуозно и убедительно, что мне хотелось поаплодировать — ровно до момента, когда зашла речь обо мне и Викторе.
— Директор и его замечательная невеста — прекрасная пара! — радостно сообщил Отто. Сразу после этого дом подставил репортеру подножку. Кувыркувшись через порог, тот погрустнел и решил, что узнал о приюте достаточно.
Вечером я сидела на подоконнике, уже не опасаясь совиных розыгрышей, но вместо филина внезапно увидела Виктора.
— Почему бы не в дверь? — визит мужчины через окно — это, разумеется, романтично. Было бы романтично, если б не первый этаж и всклокоченная голова с выражением полного недоумения на лице.
— Я стучался к тебе, — сообщил Виктор, балансируя на стремянке. — И знаешь, что? Нет звука. Вообще. Как о подушку, а не по дереву. Кажется, дом был против.
— Залезай! — я протянула руки, чтобы помочь ему. Дом, разумеется, очень мил и добр к нам, но на дворе — не прошлый век: только мне решать, впускать ли мужчину, а тем более — жениха. Свадьбы и прочие условности подождут.
Оконная рама рухнула. Следом, судя по грохоту и приглушенным ругательствам, рухнул Виктор, под которым сломалась стремянка. Открыть окно не удалось.
Я поспешила к двери: пусть падать и не высоко, но мне все равно было тревожно.
"Что этот дом себе позволяет?!"
Дверь явно состояла в сговоре с оконной рамой. Пнув ее, я обнаружила то, о чем рассказывал Виктор: дерево не издало ни звука.
— Эй! — прикрикнула я на дом. — А если мне понадобится в туалет?!
Из-под кровати с лязгом, звучавшим откровенно издевательски, выкатился ночной горшок. Накануне его там не было.
* * *
На следующий день после обеда Виктор собрал всех в классной комнате. Под нестройный хор радостных поздравлений он встал на одно колено и преподнес мне обручальный браслет.
Вечером того же дня дом прищемил мне подол дверью и снова не выпустил.
Виктор ругался снаружи, размахивая перед домом бумагой: церемонию назначили в главном храме Зеестранда, до нее оставалось меньше недели.
"Темный плющ" отмалчивался. У него явно было свое мнение насчет морали и молодежи. Нужно ли говорить, что зловредный старик в конце концов победил?.. И, хотя ожидание было нелегким, глубоко в душе я осталась благодарна дому, который взвалил на себя обязанности строгого отца невесты.
* * *
Тетушка Леттия прислала письмо. Слава Сущему: она не потратилась на голосовую почту. Три страницы возмущений нашей до безобразия поспешной свадьбой, в конце — одна строчка поздравлений. Строчка закапана и растеклась, интересно: это слезы радости или плевки?.. Впрочем, неинтересно. Тетушка не была на войне. Вряд ли она поймет, как сильно после такого хочется жить и успеть абсолютно все.
* * *
Время предсвадебной подготовки прошло как во сне. По десять раз на дню я говорила себе: "Будь рядом Зи…" Но Зи не было, Мишель заняла ее место. Она не умела шить платья — только вязать морские узлы. Звериные следы читала чаще модных журналов. Зато оказалась способна отыскать все необходимое в короткие сроки. "Это еще что!" — отмахивалась она от моих благодарностей. — "Забрать у пустынной жабы запас воды труднее, чем торт у кондитера!"
В забеге по магазинам Бертран выполнял роль носильщика. Он то и дело шутил, что сохранение инициалов спасает его здоровье и наш с Виктором кошелек. Понадобилось много часов, прежде чем у меня в голове уложился смысл этих слов: я больше не Ронда, теперь — госпожа Ренар. Отто добил, мимоходом заметив: "Вы — хозяйка-лиса, знаете, да?"
Дом признал в нас с Виктором хозяина и хозяйку — это было понятно еще в первый день. Чего я на ожидала от "Плюща", так это подарков.
Особняк расщедрился. Свадебный подарок стоил взрослым седых волос, а детей едва не довел до истерики.
Какая брачная ночь, о чем вы?!
Началось с безобидного тихого стука в стенах. Звуки перебрались в подвал, стук превратился в ужасающий грохот. Стены дрожали, дом словно ежился и отряхивался. С воплем "Эвакуация!!!" сестры-дварфы выпрыгнули в окно. Прыгая следом за ними, путаясь в длинном белом подоле, я награждала дом самыми злыми ругательствами, которые знала — не вслух, разумеется. Когда грохот утих, а вентиляция перестала чихать каменной пылью, нам не нужен был торт — только ромашковый чай для измотанных нервов.
И тут пробудились, закашляли краны во всех ванных комнатах.
"Плющ" мог построить к свадьбе все, что угодно: бальный зал, оранжерею, полную роз, романтичную беседку для свиданий под звездами. Но сварливый особняк был практичен, как сотня людей-стариков.
Он дал приюту горячую воду.
* * *
На следующий день в "Герольде" была крошечная заметка о нашей свадьбе, а передовица кричала о срыве строительства загородного дома мэра. Третьего загородного дома мэра, которого дивным образом обобрали, лишив бойлерной и водопровода.
Мы с мужем посмеялись и отправились купать воспитанников.
* * *
Виктор решил, что для приюта недостаточно просто названия, должен быть еще и девиз. Мозговой штурм в конце трудового дня дал интересные результаты. Оказалось, супруги Жоли знают языки, которые в Старых Землях никому не нужны, зато звучат, мягко говоря, презабавно.
— На'т'вса'ха'c'эээту! Отличный девиз для школы. В переводе означает "Давайте жить дружно!" — предложил Бертран. Мишель скептически хмыкнула:
— Учти: один неверный апостроф, и получится "Хана вам всем!".
— А ты какой бы хотела? — Виктор коснулся моей руки. Я очень хотела добраться до кровати, в идеале, разумеется, — не одна.
— Давайте запишем все варианты и вытащим наугад.
"Сущее, что я творю?! А если выпадет… как его… навсехэто?"
— "Эксигенциа эт верерацио!" Требовательность и уважение, — Виктор улыбнулся. — Отличный девиз!
Я забрала листок. Протерла очки. Перечитала два раза.
Не нужно много времени, чтобы запомнить, кто как пишет: педагогический коллектив слишком мал, а у детей почерк еще не сформирован.
