Рождение дочери, и сердце, полное такой любви, какой оно никогда не знало.
И рождение другого ребенка, нежеланного, безымянного и нетронутого, пока его не унесли, если бы я не знала, какие воспоминания пережила сама, а какие нет, я бы не отличила их друг от друга. Мы обменивались величайшими событиями жизни, обменивались знаниями, тайными желаниями, стремлениями и сожалениями, вместе с самой большой любовью и самым большим горем.
Затем неожиданный резкий поворот, погружение во тьму, словно меня посадили в американские горки и запустили. Дрожь пробежала по моему телу и перешла в него.
Я показала ему блеск шприца, показала, как смерть Греты придает силы моему телу. Я выдохнула это воспоминание, отдала ему ауреоль, и Хантер принял ее, его подсознание схватило дар с такой жадностью, какую он никогда не позволил бы себе наяву. Он втягивал в себя силу, и она пульсировала в наших членах, наши губы шевелились, языки переплелись, свинцовая нить воспоминаний связала наши тела, наши сердца и головы. Он затвердел подо мной. Я открыла глаза и увидела, что он смотрит на меня душой — смотрит с удивлением, с благодарностью и любовью, и мое тело ответило ему. И сердце тоже.
Теперь ты в безопасности. Я защитила тебя, как ты защитил меня.
Но Тени почувствуют твой запах.
Значит, придется их убить.
Бедра его шевельнулись подо мной, и я прижалась к ним в смешении силы, плоти и духа. Меня удивила вспыхнувшая между нами сексуальность: то, что начиналось как поцелуй, теперь пылало жарким огнем, но гораздо больше удивило то, что я почувствовала дальше.
Смелая, смелая Джоанна…
Пораженная, я отпрянула. Тяжело дыша, заметила, как задрожали его глаза, услышала, как он протестующее и в то же время удовлетворенно застонал. И затих.
Он знал мое имя. За мной, как предупреждение, прозвучал звонок. Пришел лифт. Я закрыла глаза и глубоко вдохнула, но не ощутила Хантера. Осталась только я. Одна.
«Он знал мое имя», — снова подумала я, когда дверь лифта открылась.
И это успокоило меня. Я встала, отдавая себе отчет, что могу умереть, но останется кто-то, кто помнит меня. Кто-то, кто знал меня настоящую. После смерти Оливии и потери Бена я не могла себе даже представить, что это возможно.
Последний раз прижавшись губами к губам Хантера, я оставила его лежать у стены, нисколько не чувствуя себя виноватой. Я достаточно дала ему.
Вошла в лифт, нажали кнопку и подняла голову, когда закрылась дверь. Кабина начала подниматься. К Уоррену. И к моему следующему, может, последнему, месту убийства.
28
Интересно, открылся бы передо мной этот лифт месяц назад? Несомненно, я действовала в альтернативной реальности. Электроны тыкались мне в кожу, как слепые пчелы, и металлический вкус заполнил мне рог. Здесь достаточно сверхъестественной энергии, чтобы работать, как атомная электростанция.
«Я иду, Уоррен», — думала я, касаясь груди. Ответа не было, и я начинала сомневаться, не напрасно ли все. И вдруг — неожиданно — времени для гаданий не стало.
Звонок лифта прозвучал, как колокол собора Нотр Дам. Свист раскрывшихся дверей был змеиным шипением. Мой кондуит был нацелен на мое собственное отражение в зеркале, и палец на курке дрожал. Створки начали сдвигаться, и я в самый последний момент выскочила в фойе. Двери закрылись, оставив меня в западне.
Сразу за большой мраморной лестницей, окруженной романскими колоннами и ведущей в помещение ниже, виднелась приемная Тульпы. Точно такая же лестница прямо напротив меня исчезала за дубовыми дверьми с резными мистическими символами, ни одного из которых я не поняла. Я сразу определила, что сюда и должна была попасть. Надо только пройти невинное на вид помещение внизу. Я заметила, что в этом помещении потолок зеркальный.
— Только в Вегасе, — прошептала я, делая шаг вперед.
Распахнулась невидимая дверь, и по мраморному полу застучали твердые подошвы. Я приготовилась, сжимая кондуит; из-за угла появились два человека и застыли, очевидно, удивившись, встретив меня. Все в них было одинаковое: костюмы, наушники, выражения лиц — все вплоть до пистолетов на правом боку.
Я облегченно перевела дыхание. Смертные. И убрала кондуит.
— Бей ее! — Второй достал дубинку.
— Не трогайте меня. — Я выпятила нижнюю губу.
— Бей ее! — повторил он, делая шаг вперед. Первый уставился на него как на сумасшедшего.
— Я не буду бить девушку.
Говоря это, он повернулся к партнеру, поэтому не видел, как моя рука ударила его по щеке. Удар открытой ладонью прозвенел в воздухе, голова стражника откинулась назад, но он быстро пришел в себя и с полным ненависти взглядом посмотрел на меня.
— Сука! — Но по-прежнему не тронул меня.
— Я сука? — невинно спросила я.
— Проклятая сука, — рявкнул он. Я ласково улыбнулась.
— Тогда ты тот, кого только что опустила сука?
Даже у терпения джентльменов есть границы. Он бросился на меня, и я дубинкой Хантера саданула его по запястью, так что бесполезный пистолет с грохотом покатился по фойе. Второй уже целился мне точно в грудь. Сверхчеловек или нет, будет больно. Но руки его тряслись. Я нырнула под линию цели, прыгнула и распрямилась у него под руками. Вместе со мной поднялось и мое левое колено.
Два быстрых удара: в пах, отчего он согнулся, и в грудь, что отбросило его вниз по ступеням. Он конвульсивно дергал пальцем курок, пули рикошетом отлетали от мрамора, но я уже последовала за ним в нижнее помещение, перемахнув последние три ступени, чтобы колено пришлось ему в лицо. Позволила ему упасть и повернулась, держа пистолет в руке. Ствол был нацелен меж глаз первого, который побежал за мной по ступеням. Я достала кондуит и направила ему в грудь.
— Не надо было бить меня, — заявила я.
Рот его молча дернулся, сломанное запястье повисло.
— Отойди, Томас. Сделай это медленно, — послышался голос, от которого у меня сжалось внутри.
— Но, мистер Сэнд…
— Боже, неужели тебя действительно так зовут?
Я крутанулась на открытом пространстве, направляя пистолет на Томаса, а кондуит на Аякса.
Он стоял на верху противоположной лестницы, свернувшись, как внимательная гадюка, в прозрачных глазах светилось предвкушение. На нем все было черное, что еще удлиняло его фигуру, и я знала, что зазубренная кочерга у него за спиной. Я чувствовала ее запах.
— Отойди, Томас, — повторил Аякс, спускаясь по лестнице к нам, в нижнее помещение. — Если не хочешь умереть.
Я помахала пистолетом.
— Умереть ужасной смертью, могу я добавить. Томас отошел.
— Я гадал, сколько времени тебе понадобится, чтобы найти нас, Стрелец. — Аякс остановился у основании лестницы. — Полагаю, ты встретилась с моими коллегами на Неоновом кладбище. Как они тебе понравились?
