Даже нарком обороны Ворошилов заподозрил неладное и написал записку побывавшему там члену политбюро Михаилу Томскому: «Миша! Скажи откровенно: не вляпаемся мы на открытом суде в Шахтинском деле? Нет ли перегиба в этом деле местных работников, в частности, краевого ОГПУ?»
Томский счел нужным ответить, что дело ясное. Но, выходит, и Ворошилов чувствовал, что всё это липа… Крупская сомнений себе не позволяла.
Надежда Константиновна вышла на трибуну пленума ЦК, чтобы отстаивать интересы своего ведомства. В свое время все учебные заведения в стране подчинили Наркомату просвещения. К концу 1920-х верх взяли сторонники передачи ряда учебных заведений Высшему совету народного хозяйства. Наркомпрос отчаянно сопротивлялся. Крупская, опытный человек, понимала, как устроен государственный аппарат. Наркомат, у которого что-то отбирают, теряет влияние и значимость, с ним перестают считаться.
Крупская отстаивала позиции своего ведомства:
— Когда принимали программу партии, мы говорили о политехнической школе, о необходимости теснейшей связи, теснейшей увязки всего просвещения с производством. Если мы посмотрим на Европу, на Америку, мы увидим, что там эта связь идет не только по линии высших учебных заведений. Наркомат просвещения борется с первых шагов за связь с производством. Если это не осуществлялось, то потому, что навстречу не шли хозяйственники, ВСНХ не шел.
Возьмем частный вопрос — о практике студентов. Наркомпрос бьется за эту практику. А что студенты рассказывают, как у них практика проводится? На них смотрят враждебно. Студент-текстильщик, например, должен работать у станка, а ему вместо этого администрация предлагает три раза в день смотреть на градусник, какая температура в мастерской. Это же издевательство, а не помощь от ВСНХ!
Нам на пленуме предлагают проект передачи вузов. Куйбышев, Косиор, члены президиума ВСНХ, которые заняты по горло вопросами производства, должны будут ими заниматься. Они должны будут свой Главпрофобр создать. Почему они думают, что тот Главпрофобр, который они у себя в ВСНХ создадут, целесообразнее поставит эту работу?
Когда приходишь с чем-нибудь, требуют план, а тут ВСНХ требует, чтобы ему на слово поверили, что он лучше поставит вузы. А практических предложений никаких не вносит. Практические предложения выдвигались в свое время Наркоматом просвещения. Учитывалась книжка Тейлора, которую сугубо советовал Владимир Ильич. Тейлор развивает целую систему, как надо воспитывать инженеров, как инженер должен на производстве работать у станка, какие работы на фабрике выполнять. Всё это разработано в систему. Но не проводится в жизнь: ах, это дело Наркомпроса, мы вам помогать не будем. Это ваше дело, как хотите, так и делайте…
Еще в 1921 году Крупская опубликовала статью «Система Тейлора и организация работы советских учреждений» с критикой уже сформировавшегося советского бюрократизма. Она пересказала идеи своего мужа.
Ленина увлекла книга американского инженера и классика теории управления Фредерика Уислоу Тейлора «Научная организация труда». В России среди поклонников американца оказался видный социал-демократ, а затем меньшевик Осип Аркадьевич Ерманский (Коган). После Февральской революции его избрали членом ВЦИК, после Октября депутатом Моссовета. А в августе 1920 года арестовали. Правда, через месяц выпустили, но охоту заниматься политической деятельности отбили. Хорошо образованный человек (учился в Цюрихе), он стал преподавать в Московском университете.
Госиздат выпустил книгу Осипа Ерманского «Научная организация труда и производства и система Тейлора». Ее прислали Ленину. Он с интересом ее прочитал и поделился впечатлениями с женой. Но американские теории — даже с подачи Ленина и Крупской — в стране победившего социализма не приживались.
Тридцать первого декабря 1928 года на политбюро рассматривался вопрос о работе Донугля (Донецкого государственного каменноугольного треста по производству и продаже каменного угля и антрацита).
Докладывал Георгий Ипполитович Оппоков (партийный псевдоним Ломов). Дворянин и выпускник юридического факультета Московского университета, он рано присоединился к большевикам. Осенью 1926 года уехал на Украину руководить добычей угля в Донбассе. Его избрали членом ЦК. А в 1937-м арестуют и расстреляют.
Выступила и Крупская. Она опять заговорила о больной для Наркомата просвещения проблеме — о том, что систему высшего образования выводят из ее ведомства:
— Товарищ Ломов говорил о том, что техникумы не работают, нет умелых техников. Все вопят насчет отсутствия среднего персонала, который мог бы быть передатчиком от инженера, который дает общие установки, к рабочему. На заводе АМО прекрасный чертеж при передаче к рабочим, которые должны были произвести по чертежу зубья, техник перепутал. Маленькая ошибка, вытекающая из плохой подготовки техника, а в результате — громадный убыток заводу. И у нас постоянно будут такие прорывы, такие промахи повсюду, если не будет подготовленного среднего технического персонала. Инженер — это высший командный состав, а среднего командного состава, офицерского состава, руководящего десятниками, низшим руководящим составом, унтер-офицерами, у нас нет. В техникумах у нас стараются расширить программу под инженеров, а практического умения не дают. Я бы хотела воспользоваться этим случаем, чтобы обратить внимание политбюро, что здесь у нас самое слабое место. Насчет вузов мы говорим очень много, а насчет техникумов и практиков мы ничего не делаем, а тут нужно что-то сделать.
Она не упускала ни одной возможности, говоря современным языком, пролоббировать интересы своего ведомства. 16 ноября 1929 года Крупская получила слово на пленуме ЦК партии. Опять выступила против передачи высших учебных заведений из ведения Наркомата просвещения:
— Средние кадры, техники и агрономы средней квалификации, — наилучшая гарантия против вредительства. Ведь у нас когда вскрывается вредительство? Когда вредители уже навредили, когда уже испортили, тогда начинается устрашение. А надо вовремя предупреждать, не давать вредить.
— Как только начал вредить, — прервал Крупскую генеральный секретарь ЦК компартии Украины Косиор.
Станислав Викентьевич Косиор напрасно так рьяно требовал борьбы с «вредителями». Его родной брат уже стал жертвой репрессий. Владимир Викентьевич Косиор после Гражданской войны руководил на Украине профсоюзами, редактировал газету «Труд», был представителем Внешторгбанка во Франции. В 1928 году за участие в левой оппозиции был исключен из партии. Его сослали в Минусинск.
Старший брат руководил Украиной, а над младшим просто измывались. Владимир Викентьевич просил Станислава о помощи: «Зимой меня выселили с одной квартиры на другую, затем в срочном порядке выбросили с вещами в холод и дождь на улицу, и я пару месяцев с товарищем-женой, больной туберкулезом, жил в сарае с навозом, где помещались лошади и свиньи».
В 1936 году Владимира Косиора посадили в Усть-Печорский лагерь НКВД. Брат и пальцем не пошевелил, чтобы ему помочь. В январе 1938 года Сталин перевел Станислава Косиора в Москву. А младшего Косиора тогда же расстреляли. Но и старший недолго оставался на свободе. В мае 1938 года его арестовали, в феврале 1939 года тоже расстреляли…
