Твой отец хотел сына.
И как ребенку отвечать на подобное? Ее отец дожил только до того момента, как она впервые устроилась на работу, и выбранная дочерью карьера его не впечатлила. «Ну и чем ты отличаешься от лохмотницы, Джульетта? Ничем. Сплетничаешь о чужих делах, ворошишь грязное белье и называешь это достойной работой?» – говорил он. Возможно, именно поэтому она никогда не хотела детей. Дети не должны разочаровываться в родителях – а она подозревала, что унаследовала слишком много равнодушия и сухости от своих. Она не могла дать ребенку необходимого тепла.
– Я добилась этого, мама, – сказала она, глядя в синие глаза старой женщины. – Нравится тебе или нет, но я достигла успеха.
Всего однажды – совсем ненадолго, в приглушенном бежевом интерьере хосписа – она увидела совсем другую Вивьен Тейлор-Эванс, в редкий момент ясности, посетивший мать среди сумрачного состояния сознания. Джульетта, как обычно, выслушивала сумбурные вопросы матери: Вивьен считала себя восьмилетней девочкой. Где моя мама? Почему она не забирает меня домой? Мне тут не нравится. Мне страшно. Ты моя мама?
И, как бесчисленное количество раз до этого, Джульетта терпеливо отвечала, заверяя Вивьен, что все хорошо. А затем Вивьен моргнула – и стала похожей на себя прежнюю.
– Ты хорошо устроилась, да, Джу-Джу?
Джульетта ахнула, глядя на мать и страстно желая расплакаться и уйти.
– Да, – выдавила она.
– Сиделка говорит, ты знаменита. Твой отец бы этого не одобрил.
– А ты? – рискнула спросить Джульетта, не зная, как долго продлится этот момент ясности. – Что думаешь ты?
– О, я вполне довольна. – А затем пожилая женщина вновь стала испуганным ребенком, искренний страх затопил ее синие глаза. – Можно мне теперь домой?
За все сорок семь лет материнства это были первые добрые слова, которые Вивьен сказала своей дочери.
Смиряясь со старой знакомой болью, Джульетта положила фото матери на стопку журналов в той же коробке и посмотрела на город, словно пытаясь отрицать боль, которую тот мог увидеть сквозь панорамные окна верхнего кабинета «Дейли мессенджер». Она оплакивала свою мать, но пришло время двигаться дальше. И нужно было уйти так же, как она пришла сюда тридцать лет назад: с высоко поднятой головой и амбициями, придающими сил. А то, что уход оставлял огромную пустоту в ее сердце, было правдой, которую не должен был знать никто, кроме нее…
– Я все еще в порядке, Пирс, – раздраженно рявкнула она в ответ на очередной стук в дверь. Когда помощник не вошел, Джульетта подошла к двери и распахнула ее, готовясь к последнему выговору своему почти уже бывшему коллеге.
– Ох…
На пороге стоял неуверенно улыбающийся курьер.
– Посылка для редактора.
– Нужно было оставить на ресепшене.
– Они велели отнести ее наверх. – Он протянул Джульетте сверток. – Мне нужна подпись.
Джульетта собиралась сказать курьеру – Нариндеру, судя по бейджу, – куда он может засунуть посылку, явно адресованную ее преемнице. Она не желала видеть материального подтверждения конца своей власти. Но ее внезапно посетила мысль: возможно, это последняя посылка, которую она откроет, будучи редактором «Дейли мессенджер».
Это было жалкое оправдание сентиментальности, но на фоне уже опустевшего кабинета его было достаточно.
– Хорошо. – Она выхватила посылку из рук курьера и быстро расписалась на листе доставки.
– Всего доброго. – Он остановился, все еще улыбаясь.
– Что-то еще?
– Просто… удачи вам в будущем, ага? Пусть оно будет хорошим. Счастья вам и всего такого.
Джульетта так и смотрела вслед курьеру, пока тот шагал по коридору. Возможно, и хорошо, что она сегодня уходит: проявлений странной сентиментальности в этих стенах она бы не выдержала. Закрыв дверь, Джульетта вернулась в кабинет, рассматривая посылку. Та была размером с обувную коробку, имя и адрес написаны убористым почерком. Перевернув сверток, она заметила, что с обеих сторон коричневая бумага уложена очень аккуратно – точно так, как требовала мать, когда они готовили подарки на Хануку и дни рождения.
«Аккуратность равна остроте ума», – говорила Вивьен, наблюдая за тем, как Джульетта сворачивает и разворачивает оберточную бумагу, добиваясь идеала. Только этим детским умением она гордилась до сих пор. Идеально сложенные складки обладали странным успокаивающим эффектом: она словно всякий раз получала за них похвалу от матери, к которой так стремилась всю жизнь.
Единственный в комнате стул стоял у окна, точнее, это было ее любимое кресло из итальянской кожи, которое отправится к ней домой в Беркшир, как только прибудет шофер. Сев так, чтобы город раскинулся у ее ног, Джульетта аккуратно отвернула один клапан, затем другой, с такой тщательностью, словно открывала бесценное сокровище. В детстве Джульетта своей неторопливостью доводила родителей до бешенства, но втайне ей нравилось смаковать моменты. Сюрпризы относились к вещам, которых она не выносила, и все же в распаковке подарков еще сохранялось прежнее волшебство – пусть даже этот подарок, скорее всего, предназначался не ей.
В неприметной коричневой бумаге обнаружилась коробка цвета морской волны, а под крышкой – солнечно-желтая папиросная бумага. Цвета напомнили Джульетте о счастливых каникулах, проведенных с бабушкой и дедушкой на побережье Кента, когда они были еще живы, а ее еще не отдали в закрытую школу. Под папиросной бумагой лежала репродукция викторианской бумажной куклы. К ней прилагались листы для вырезания различных нарядов, отпечатанные в ярких цветах: наряд путешественницы с тугим корсетом, длинной юбкой, с ботинками на высоком каблуке и пробковым шлемом; чудесное вечернее платье цвета бирюзы с элегантным веером и жемчужным ожерельем; наряд королевы пиратов с полосатым верхом и черной шалью на бедрах поверх широкой пурпурной юбки; кружевное пышное платье невесты. У каждого наряда были специальные «ушки» из бумаги, чтобы, вырезав, можно было закрепить его на кукле. Под куклой оказался маленький дорожный дневник в кожаном переплете с поблекшим золотым тиснением в виде древних морских карт. Открыв дневник, Джульетта обнаружила конверт оттенка морской воды и свое имя, написанное на нем тем же почерком, что и информация о получателе на обертке. В конверте оказался единственный лист солнечно-желтой бумаги, а на листе было написано:
Дорогая Джульетта!
Отныне ты можешь быть той, кем захочешь сама.
Это твой выбор, твое решение, и пусть на него никак не повлияет эта посылка. Но я отправляю ее с надеждой помочь сделать выбор.
Кем ты хочешь сегодня быть? Куда ты хочешь отправиться?
Спасибо, что показала мне: жизнь – это выбор и путешествие. Что бы ты ни выбрала, куда бы ни решила отправиться, это будет правильный выбор.
Потому что жизнь слишком интересна, чтобы долго сидеть на месте.
