зубы злость:
— Ты отдал единственное более-менее чистое и целое поместье под стражу!
Я поднял брови, изумлённый ответом, но спокойно сказал:
— Во-первых, я ничего не отдавал, потому что у меня ничего не было. Я лишь сказал старейшине Рагедону, что у Рутгоша можно получить список этих поместий и выбрать себе из него здание новой стражи.
— И он выбрал! — воскликнул Зеленорукий. — Лучшее! А мне теперь что делать? А?
Бахар заметил:
— Потише, Цалиш, ты всё же разговариваешь с главой семьи. Причём, мало того что едва ли не единственный из нас обращаешься к нему на ты, так ещё и единственный, кто кричит на главу.
Зеленорукий поджал губы, медленно выдохнул и склонил голову:
— Виноват! Прощу прощения, глава, — и снова упрямо вскинулся. — Но это не отменяет моего вопроса, что теперь делать мне?
Я сейчас, как никогда, понимал советника Бахара, который вечно выглядел так, словно смертельно устал. Я сейчас себя как раз так и ощущал. Устало спросил:
— А тебе зачем это здание?
— Как зачем? Как зачем?! — задохнулся от возмущения Зеленорукий. — Я ведь старейшина обучения! У меня толпа учеников, которых нужно разместить. Между прочим, страже вообще не нужно это поместье. Половина из них там даже ночевать не будет, а остальные в нём потеряются, настолько их там мало окажется. А вот мои подопечные каждый день должны быть вместе. Учиться, тренироваться и прочее. Как так, глава? Я ведь рядом с тобой отбивал этот город от Призраков, а меня обошли те, кто пришёл только сегодня!
Бахар неожиданно шагнул вперёд, с его лица исчезло обычное сонное выражение, сейчас его глаза горели злым огнём, а сам он был похож на хищного Зверя.
— Что я слышу? — прошипел Бахар. — Ты смеешь взвешивать кто в семье имеет больше заслуг? Ты смеешь говорить, что ты бился, в то время как другие сидели на заднице ровно?
— Я…
Зеленорукий отступил на шаг, но Бахар шагнул следом, перебил, не дав ничего сказать.
— Что ты? Может, мне нужно напомнить, что ты, строго говоря, слуга главы, службу которого он купил лечением? Мне напомнить, что ты пришлый, что ты буквально умолял взять тебя старейшиной?
Зеленорукий вдруг тоже вспыхнул злостью:
— Не было такого!
Бахар ничуть не смутился:
— А раз не было, то и на других не смей возводить напраслину. Выискался здесь самый обиженный.
Зеленорукий скрипнул зубами:
— А дети?
— Что дети? — изумился Бахар. — Если ты не забыл, то всё то время, что ты пробивался к Ключу вместе с главой, именно я отвечал за детей. Я тоже их учил, я тоже их тренировал, как и почти десяток ко… — Бахар на миг сбился, поправился, — старших семьи вместе со мной. Но сейчас разговор не о детях. Сейчас мы должны решить другую беду — один из нас вдруг решил, что у него больше заслуг, чем у других. Может быть, у тебя больше заслуг, чем у Рутгоша? Может быть, у тебя больше заслуг, чем у меня, который даже не заступил в зоны запрета духовной силы Истока?
Зеленорукий набрал в грудь воздуха:
— Я… — но через миг лишь разочарованно выдохнул и махнул рукой. — ладно, я всё понял.
— Надеюсь, — угрюмо кивнул Бахар. — Очень надеюсь. А сейчас хотел бы услышать, что же ты понял, старейшина Цалиш.
— Хватит этого, Бахар, — поморщился Зеленорукий. — Мне не шестнадцать, я всё понял.
— Тебе не шестнадцать, старейшина Цалиш, ты прав, поэтому я и хочу услышать, что же ты понял, — Бахар и не подумал пойти на уступки Зеленорукому.
Тот пожевал губами, но послушно, словно ученик, принялся перечислять:
— Мы семья, мы единое целое, из котла нужно черпать по очереди и не спорить, у кого ложка больше и кто первый должен зачерпнуть.
Бахар недовольно покачал головой и сказал, лишь подтверждая, что нет, мне не показалось:
— Сейчас я лишь слышу, что ты повторяешь те слова, которые мы вкладываем в головы учеников. Пока я не вижу, что ты впитал в себя эти слова, хотя, казалось бы, ты удостоился чести вместе с искателями и главой уйти за Ключом.
— Ну хватит, — скривил Зеленорукий, — хватит меня шпынять, словно я и правда сопливый ученик.
— Ошибку ученика можно легко исправить, ошибку старейшины исправить очень тяжело.
— Да, да, да, — покивал Зеленорукий. — Всё верно. Неясно только, почему если вы такие умные, случился у вас в прошлом один интересный старший, — раньше, чем Бахар сказал хоть что-то, Зеленорукий вскинул руки. — Всё-всё-всё, прости, ударил по больному, был неправ.
— Да ты… — прошипел Бахар.
Но и мне уже надоело изображать здесь статую. Надо же, как дело дошло до больного, так Бахар быстро позабыл, что советник и полдня меня учит, как нужно справляться с проблемами и требованиями, ринулся сам ставить на место Зеленорукого. Поэтому я толкнул короткое:
— ДОВОЛЬНО.
Правда, вложил в эту мысль изрядно сжатой силы, возможно даже, вложил слишком много — раздался тихий, но отчётливо уловимый басовитый звук, и Бахара в прямом смысле качнуло.
Он изумлённо развернулся ко мне, и я сказал:
— Думаю, и Зеленорукий всё понял, и ты понял. Мне не нужна склока между вами. Седого с нами нет, поэтому вам придётся обойтись без него. Впрочем, у Зеленорукого есть свой запас вина, поэтому разберётесь и без его помощи.
— Что, глава? — вскинул брови Бахар.
Я криво усмехнулся.
— Есть проблема. Старейшина обучения и ты потеряли поместье, где можно было разместить детей семьи, ваших общих учеников. Вдобавок вы ещё и поссорились между собой. Приказываю, как глава семьи — вечером, без лишних глаз разобраться со своими обидами. К утру решить, где будут обучаться дети.
— К утру? — возмутился Зеленорукий. — А где они будут спать ночь?
Но меня уже не так просто взять такими вопросами, поэтому я лишь кивнул:
— Всё верно. Перед тем как мириться, решите, где будут спать ваши подопечные.
Эти двое переглянулись, а затем Бахар вдруг улыбнулся и спросил:
— А что бы посоветовал глава на этот счёт?
Я ответил ему такой же широкой улыбкой:
— Глава думает, что эти дети выросли без золотой ложки во рту и ночёвка на улице не сумеет их смутить. А уж если это ночёвка в разрушенном
