Кайл, теперь в меньшинстве, попятился.
– Эй, мужик, все в норме. Просто ситуация немного вышла из-под контроля.
– Ты отправишься в тюрьму, ублюдок, – по-обещал я. Амелия схватила меня за руку и уткнулась лицом мне в спину.
– Ну давай, звони в полицию, – храбрился Кайл, хотя его голос дрожал. – Ты напал на меня. Ударил головой об землю…
– Я сейчас сделаю гораздо хуже, чем просто ударю тебя башкой о землю, – прорычал папа, его голос источал угрозу. Он прижал Кайла спиной к машине и схватил за грудки, подняв кулак. – Сынок, ты пожалеешь, что вообще родился…
– Отвали от меня!
Кайл оттолкнул моего отца и забежал за машину. Запрыгнул внутрь салона, завизжали шины, двигатель зарычал и изрыгнул черный дым. Я запомнил номерной знак, пока машина с визгом сваливала со двора, оставив две черные полосы на дороге.
Когда он уехал, Амелия бросилась в папины объятия. Он крепко обнял ее, гладя по волосам.
– Моя милая девочка. Прости. Все в порядке? Мне очень жаль…
Она покачала головой у него на груди. Папа встретился со мной взглядом поверх ее плеча.
– А как насчет тебя, сынок?
– В порядке, – процедил я сквозь зубы. – Звоню в полицию.
Мы вошли в дом, а позже прибыли двое полицейских, чтобы взять у Амелии показания. Увидев ее избитое лицо, офицеры сочли это вескими основаниями арестовать Кайла. Они сказали, что будут держать нас в курсе и сообщат, как дальше действовать, когда он окажется за решеткой.
После их ухода Амелия еще долго сидела с папой на диване, а я кружил по комнате. Папа обнимал мою сестру за плечи, и ей не хотелось покидать его уютные объятия.
– Прости, – прерывисто произнесла Амелия. – Мне очень стыдно. Я не понимала, что творю. Мне кажется, что я специально подвергала себя опасности, позволяя случиться плохому, просто чтобы чувствовать… хоть что-нибудь еще.
– Это моя вина, – сказал папа. – Я должен извиниться перед вами обоими. Я жил словно во сне. Просто… я очень сильно скучаю по вашей маме. Каждый день. Но вы оба заслуживаете лучшего. И я исправлюсь, обещаю. – Он опустил взгляд на Амелию. – Но мне очень бы хотелось, чтобы не твои страдания пробудили меня к жизни.
Они снова обнялись, и Амелия посмотрела на меня.
– Ривер? Ты такой тихий. – Она снова разрыдалась. – О боже, твое лицо…
– Просто царапина, – отмахнулся я.
Мое сердце все еще колотилось как бешеное, а руки сжимались в кулаки, готовые к бою. Потасовка с этим придурком тоже пробудила во мне нечто; плотины рушились, и я хотел, чтобы Кайл остался и можно было бить его снова и снова…
– Мне нужно проветриться.
– Ривер, подожди. – Папа поднялся с дивана. – Ты очень усердно работал, чтобы наша семья не рассыпалась от горя. Я тоже постараюсь все для тебя сделать. Буду трудиться в мастерской и дома, чтобы наша семья стала такой, какой бы хотела видеть твоя мама. Ладно?
– Хорошо, – натянуто отозвался я.
– Знаю, ты мне не веришь. Я подорвал твое доверие, но…
– Все нормально. Я тебе верю. Просто… Мне нужно идти. Амелия, все в порядке?
Она кивнула.
– Спасибо, Ривер.
Я буркнул в ответ «пока» и оставил их обоих смотреть мне вслед. Мне было неприятно вызывать их беспокойство, но это быстро прошло. Все равно я больше ничем не мог им помочь.
Я толкнул входную дверь, понятия не имея, что делаю и куда иду. Пульс стучал в ушах, а кулак саднило в том месте, где он встретился с Кайлом. Я пошевелил онемевшими пальцами, но они вновь норовили сжаться в кулак. Желание убежать вернулось – просто бежать и бежать, пока не упаду без сил, а затем проспать миллион лет.
Я побрел к своему внедорожнику со смутной мыслью вернуться в квартиру. Водительская дверь осталась открытой, по всей подъездной дорожке валялась тайская еда, а из черного седана выходил Холден…
Я резко остановился, уставившись на мираж, должно быть, трехлетней давности – черная машина с Джеймсом на водительском сиденье и Холден…
На нем были джинсы, ботинки, стильная облегающая черная футболка с одной белой полосой слева, и легкая ветровка по погоде. Ни шарфа, ни свитера, ни тяжелого пальто. Господи, он выглядел прекрасно. За два года его тело стало еще более накачанным, а плечи шире. А кожа, такая же бледная, светилась здоровьем.
– Ты правда здесь?
– Я здесь, – ответил он, подходя ко мне и рассматривая мое лицо, его взгляд стал колючим. – Кто это с тобой сделал?
– Неважно. Что случилось? – осторожно спросил я, все еще не веря своим глазам. Но Холден теперь стоял почти передо мной, в нескольких шагах. Я видел зелень его глаз и маленькую родинку высоко на левой щеке.
– Я пришел тебя увидеть. – Он с трудом сглотнул. – Ты в порядке?
– Нет, не в порядке. Совсем не в порядке, черт подери. – Я провел пальцами по волосам. – Какой-то придурок только что ударил мою сестру, поэтому я с ним подрался. Приезжала полиция, а теперь ты здесь…
– Здесь, – снова повторил он, приближаясь ко мне. Я отступил назад.
– Я не… Я не могу…
– Ривер. – Голос Холдена был тихим. Спокойным. – Что тебе нужно?
Я ломался. Кирпич за кирпичом плотина рушилась. С губ срывалось тяжелое дыхание.
– Мне нужно убраться отсюда. Не знаю куда…
– Я знаю. Поехали со мной.
Словно в тумане, я последовал за ним, а потом оказался в седане, Джеймс кивнул мне с переднего сиденья. Он отвез нас к скалам; я узнал стоянку с сараем.
– Пожалуйста, подожди здесь, – попросил Холден Джеймса.
– Да, сэр.
Холден грациозно выскользнул из машины со спокойствием, которого я раньше никогда за ним не замечал. Или, может, я просто был слишком взвинчен и на грани взрыва, а Холден по сравнению с этим казался спокойным.
Он повел меня по тропинке на пляж, по камням и между большими валунами. Путь был нелегким; в какой-то момент вода подбиралась к самым ботинкам, и земля казалась слишком каменистой в тех местах, где скалы обрушивались в океан.
– Куда ты меня ведешь?
– Туда, куда должен был отвести тебя еще давным-давно.
Наконец путь стал легче; океан отступил на безопасное расстояние. Мы обогнули последний обломок скалы, больше остальных. У здорового сланцевого валуна приютилась обветшалая, припорошенная песком хижина, входная дверь висела на одной петле.
– Здесь уже много лет никто не был, но именно это место наших тусовок, – сказал Холден, солнце за его спиной уже начало садиться, превращая серебро волос в золото. – Пропащие Ребята. Вот где мое место. Затем Миллер начал приводить Вайолет, а Ронан Шайло. Я хотел привести тебя, – продолжал он хриплым голосом. – Но наши отношения были тайной.
