согласился Водов, с удивлением отмечая необычный факт, что он в течение двух часов, пока говорил патриарх, ни разу не взглянул на часы, и до сих пор ощущал себя под колпаком, из-под которого не может выбраться. Доримедонт ещё не закончил своей речи, а Водову уже стало ясно, что волхв не сможет победить его в этом диспуте, и первое лицо государства с большой долей вероятности примет решение не в его пользу. На стороне патриарха было всё: знание, опыт, хитрость, мудрость, незыблемость православия, огромная армия фанатичной паствы и клироса, недвижимое и движимое имущество церкви, немереные финансовые активы. А что было на стороне выскочки с коловратом на груди? Молодость, наглость, деревянные истуканы на затерянных в лесу капищах, жалкая кучка последователей, стесняющихся собственной веры. Похоже, родноверию, как одному из устаревших и практически вымерших форм язычества, наступил окончательный и бесповоротный конец.
Водов редко к кому-то испытывал жалость, разве что чисто теоретическую к бездомным животным. Это чувство противоречило всем его убеждениям, но здесь он испытал нечто похожее — что-то слегка кольнуло его сердце, слезу, конечно пустить не захотелось, но как-нибудь эдак хмыкнуть, скривить рот и зажмуриться — с удовольствием. В конце концов волхв сам виноват: нечего было выпендриваться, лезть во всё это, взваливать на себя непосильную ношу, бросать вызов целой религиозной системе, поддерживаемой государством, практически мафии, давно укоренившейся в обществе — это как пытаться соломинкой перешибить клинок. Чтобы православная церковь так запросто отдала кормушку, приносящую не только еду, но и золото, непонятно кому — какому-то юнцу без роду, без племени, возомнившему себя новым волхвом, призванным отомстить за убийство старых, давно всеми забытых. Это невозможно! Как у него вообще хватило смелости и наглости бросить вызов и явиться сюда! На что он рассчитывал? Разве это вообще возможно — в наше время так просто взять целому государству и поменять религию, которая в определенном смысле является духовным стержнем народа? Безумие какое-то! Может быть, волхв и правда сумасшедший и надо просто отправить его в психушку? Пусть лечится. Но было уже поздно! Слишком далеко всё зашло. Теперь маховик репрессий закрутится, физически уничтожит в первую очередь самого Радомира и всех его ближайших последователей. Их объявят тоталитарной сектой с террористическим уклоном и полностью запретят со всеми вытекающими из этого последствиями. Камня на камне не останется от родноверия. Сидели бы себе тихо где-то в лесу, поклонялись бы своим пыльным идолам и забытым Богам, горя не знали. а теперь хлебнут по полной! Ну, что ж, сами напросились! Чувство жалости в пресс-секретаре таинственным образом трансформировалось в брезгливость и даже отвращение к этому нелепому персонажу на сцене. Ладно! Ещё немного потерпеть, и колдун навеки исчезнет.
Внутри Водова работал датчик, вроде биологических часов, особый механизм, выращенный, выпестованный, отрегулированный и настроенный таким образом, чтобы определять и прогнозировать настроение первого лица государства. Так метеорологическое оборудование определяет атмосферное давление, влажность, температуру, направление и скорость ветра для прогноза погоды. Не было ещё такого случая, чтобы этот датчик подвёл Водова, собрал и предоставил ему искаженную информацию для анализа, на основе которой он не верно бы предугадал, какое решение примет Президент по тому или иному вопросу, какими бы сложными они ни были. Так и с этим межрелигиозным диспутом: уже до его окончания Водов понял, чем он закончится — примерно тем же, что и много веков назад — избиением волхвов, гонением на язычество и полным запретом родноверия, как вредоносной секты.
Думая так, Водов не ошибался — Дорогин действительно принял решение в пользу Доримедонта, но дело в том, что до речи патриарха, он принял решение в пользу волхва, а перед этим другое решение — противоположное, — и уже сбился со счета, сколько решений принял по этому вопросу. Костерил патриарха и волхва на чем свет стоит за то, что они ввергли его в это странное состояние, когда одно решение сменяется другим на основе чёрт знает, чего, — ерунда какая-то! надо уже остановиться на чём-то одном! при этом нельзя сказать, что я раздираем сомнениями, принимая решение в пользу христианства или язычества. нет никаких сомнений ни в том, ни в другом. жуть какая-то!
Кажется, всем в этом зале, включая волхва, казалось, что он проиграл, и сказать ему нечего, да и незачем, лучше попытаться сделать хоть что-то для спасения тех жалких ошмётков родноверия, которые были размазаны и разбросаны в самых никчемных уголках Тартарии, и собственной шкуры, потому что теперь она гроша ломаного не стоила. Можно было, например, встать на колени и начать слёзно вымаливать прощение за своё неподобающее поведение, оскорбившее чувства столь высоких персон и отнявшее у них драгоценное время, или броситься наутек, надеясь на счастливое стечение обстоятельств, что президентская и патриаршая охрана, терпеливо дожидающаяся своего часа за кулисами, милостиво пропустит его мимо себя и не переломает ему все кости. Тем невероятнее и фантастичнее оказалось то, что произошло дальше. А дальше произошло то, что волхв продолжил говорить, и по его спокойному, полному молодого задора, голосу, всем стало ясно, что он ничуть не утратил уверенности в своей правоте и в том, что торжество родноверия и триумфальное его возвращение в Тартарию не за горами!
— Вы наговорили очень много слов, но все они подобны песку в пустыне. Ветер переносит его с места на место, образует барханы, но всё, что на них может расти — это колючки, которые едят только верблюды. Человеку же среди ваших песков не выжить. Вы говорите, что все блага цивилизации в Тартарию принесло христианство, я же утверждаю, что цивилизация подобна земле, которая не сразу стала пригодна для жизни, но постепенно меняясь под воздействием естественных причин, становясь плодородной. В пустыне нет жизни не потому, что её там не насадили или всю вытоптали, а потому, что там не подходящие для неё условия. Не христианство принесло нам цивилизацию, а цивилизация принесла христианство. А это, согласитесь, большая разница. Посмотрите, что делало ваше христианство! Оно, как паразит, живущий на теле цивилизации: проникало на разные континенты, к разным народам, насильно вытесняя их традиционные верования и приспосабливая культурную среду под свои нужды. Везде одно и то же: огонь и меч! Сначала зачистить территорию, потом занять её и преспокойно властвовать, получая выгоду, наживаясь на чувствах верующих. И, обратите внимание, везде и всегда ваша религия действует в тандеме со светской властью, то есть с теми, кто получил её по наследству, захватил власть силой, деньгами или хитростью — это в том случае, если эту
