Книга Кого не взяли на небо - Клим Мглин

Она выпросталась из крепких объятий и, двигаясь на ощупь в полумраке каюты, добралась до маленького столика, где лежал её нож и стояла волшебная свеча. Вчера вечером Волк показала ей, как пользоваться этим волшебством. Всего лишь ткнуть пальчиком в маленькую пимпочку.

Ткнула. Каюту наполнил зелёный, приглушённый свет. Волк пожелала, чтобы она зажгла волшебную свечу, если вдруг соберётся отлучиться ненадолго.

— Куда собралась, малышка? — прозвучал низкий бархатный голос.

Сигни не обернулась, она знала: высокая женщина, что красит волосы кровью своих врагов, глубоко спит.

Голос звучал в её голове.

— Я пописаю и посмотрю, как там мой папа.

— Возвращайся поскорее малышка, и я расскажу тебе новую сказку.

Сигни улыбнулась. Прекрасные сны будут ещё.

— Я скоро вернусь, Волк, — прошептала девочка и, отодвинув странную овальную дверь, вышла в промозглый сумрак коридора.

Когда-то шикарный и стильный интерьер помещений пассажирской палубы парома сейчас находился весьма в плачевном состоянии. Деревянные панели, скрывающие сталь коридорных стен, прогнили и потрескались; краска с них облупилась, а остатки роскошных обоев свисали вниз истлевшими лоскутами.

Ковровая дорожка под ногами чавкала от сырости; воняло плесенью и прелыми тряпками. Зеленоватый свет небольших настенных бра, призванный создавать уютное спокойствие, нагнетал зловещую, болотную атмосферу.

Но Сигни нравился этот огромный плавучий дом. Ничего подобного она никогда ещё не видела. Всё было необычно, интересно, и совсем не страшно. Ну разве что чуточку. Совсем немножко. Но это не важно. Ведь с ней чудесный клинок, подаренный огромным йотуном. Или Тором. Не важно, кто он. Главное то, что Сигни нравился этот великан, потому что он сильный и даже больше, чем её папа, ярл Туи, хотя больше ярла Туи, она, Сигни, мужчин не встречала.

Когда она вырастет, то возьмёт его себе в мужья. Великана то бишь. А когда он состарится и умрёт, она выйдет за Хельги, своего соплеменника, за храброго скальда и бесстрашного воина, сохранившего верность её отцу. Скоро она его увидит. Хельги то бишь. Когда пописает, и придёт навестить раненного отца. Хельги должен быть рядом с Туи — охранять сон своего ярла.

Где же эта забавная дверь, которая не отворяется, а просто двигается в сторону и пропадает в стене? В их спальне, там, где сейчас ждёт её возвращения сонная Волк, тоже был туалет, но женщина, что красила волосы кровью, сказала, что он не работает. Как может не работать ночной горшок? Она же своими глазами видела белое корыто и дырку внутри.

Да и ладно. Вот она, заветная дверца.

Сигни нажала ручку, как её научили и потянула в сторону. Дверь послушно отъехала и спряталась в стене. Но, вместо ожидаемой уютной комнатёнки с прекрасными зеркалами на стенах и невозможно удобного белого ночного корыта, девочку встретил узкий проход, уходящий вниз. Крутая лестница, освещённая красными волшебными свечами. Свечи вращались и мигали. Там, внизу, что-то ворочалось, скрипело и лязгало.

От восторга у Сигни перехватило дыхание. Она только взглянет, что же там, внизу. Какие такие чудесные чудеса скрываются в конце этой лестницы. А потом сразу же назад. А писать не так и сильно хочется. Можно и потерпеть ещё чуть-чуть. Она только взглянет одним глазком, и сразу же назад — к раненному отцу, а потом к Волку — смотреть новые волшебные сны.

* * *

Она лежала под ним бревном, раскинув безупречные руки в разные стороны, без движения, уставившись пустыми глазами вверх, на умирающую лампочку. Тело Аарона выгнулось и, содрогнувшись пару раз, старик поспешил слезть с неё, натягивая спущенные портки. Она так и осталась лежать с раздвинутыми ногами, и он накинул на неё простыню.

«Она изменится, мой старый друг. Ты уверен, что хочешь, чтобы я вернула её?»

Госпожа предупреждала. Ну да ладно...

Его женщина вернулась совсем не такой, как раньше: не оплетала его руками и ногами, и больше не царапалась, как дикая кошка, оставляя на его спине глубокие, никогда не заживающие ссадины, но всё же это была она...

Аарон взял в руки синюю маску волчицы, в которойего воскресшая жена пришла к нему. Повертел деревянное изображение в руках, прошёлся указательным пальцем по искусно вырезанным деревянным клыкам, всмотрелся в нарисованные красной краской глаза.

Ему захотелось надеть её.

Он вздрогнул и опасливо отложил маску в сторону.

Женщина, лежавшая под простынёй с раздвинутыми в разные стороны ногами издала протяжный стон, и всё её тело затряслось в беззвучных рыданиях. Старик закрыл её лицо маской и она затихла.

Он вышел из маленького помещения на воздух, и с удовольствием вдохнул полной грудью ночной морской воздух, избавляясь от забившего его длинный нос запаха мёртвых цветов.

* * *

Скрип-скрип. Бум.

Бум. Скрип-скрип-скрип.

Бух. Скрип-скрип-скрип. Бум.

«Это долбаное корыто сейчас развалится».

«Развалится и все мы пойдём ко дну».

«Когда это случится, я даже не попытаюсь спастись».

«Я даже не стану выходить из этой гребаной каюты».

«Ебись всё конём».

Она перевернулась на другой бок, кряхтя и стеная, как старая истерзанная шлюха после крэковой вечеринки.

Скрип-скрип. Бум. Скрип. Бух.

Её койка — просто кусок толстого железа, привинченного к стене — так же годилась для сна, как двуручный меч для маникюра.

Она поёрзала, тщетно пытаясь найти хоть какое-то приемлемое положение для своего израненного тела, но не нашла. Скрипя зубами, опрокинулась на спину, широко разведя согнутые в коленях ноги. Сунула вниз руку.

«Почему же Монакура не выстрелил? Не выстрелил, когда я лишилась своего меча, превратившего Хмурого Асти в изуродованное, но кровожадное чудовище. В кровожадное, опасное, грёбаное чудище».

Её рука оттянула резинку трусов, плотно врезавшуюся в бёдра, но внутрь так и не скользнула.

«Потно, липко и грязно. Подрочить не поможет... А смогла бы она победить, не зная того, что острое око сержанта внимательно следит за поединком через сверхточную оптику снайперского прицела? Когда она осталась без оружия и Хмурый Асти потчевал её пинками, тычками и страшными ударами кровавого обрубка своей руки, она и думать перестала про честный поединок, про весь этот долбаный хольманг. Просто отчаянно пыталась выжить и ждала выстрела. Интересно, они это специально? Воспитание и тренировки, походу, продолжаются. Это всё эта рыжая сука. Это её когтистая лапа легла на палец сержанта, готовый нажать на спусковой крючок».

Рука девушки осторожно притронулась к повязке, закрывающей рану, оставленную мечом седого викинга. Вспомнила, как чудище пыталась сомкнуть