— В нормальной ситуации я бы с ним согласилась. Подстук сердца я глянула на шестерых вервольфов у выхода. Россыпи побрякушек ипопугайская раскраска — значит, уличная стая. Включив второе зрение, я потерялаостатки бравады: их ауры снова оказались окрашены коричневым. Каким чудомУолтер опять их уболтал объединиться?
— Дженкс? — позвала я, зная, что Айви насслышит. — Они соединены в круг. Не будут они сидеть сложа руки. Нам надовыбираться, пока не подтянулись остальные.
Дженкс посмотрел на меня, потом на вервольфов, опять наменя, на крыши вокруг. Наверное, пожалел, что улететь не может.
— Здесь только один ряд магазинов, — сказал онвдруг. — Пошли.
Схватив за руку, он потащил меня в кондитерскую. Спотыкаясь,я бежала за ним, глубоко вдыхая густой запах шоколада. У прилавка стояланебольшая очередь, но Дженкс пробился в ее начало под хор возмущенныхвозгласов.
— Пардон, пардон, — бросил он, перепрыгивая черезбарьерчик на сторону продавца.
— Эй! — крикнула толстая тетка в переднике,прилаженном с тщательностью военной формы. — Сюда нельзя!
— Да нам на ту сторону, — весело отозвался Дженкс.Шурша пакетами, он на секунду выпустил мою руку и запустил палец в остывающуюна мраморной доске лужицу помадки. — Миндаля не доложили, — оценилон. — И перегрели на полградуса.
У тетки отвисла челюсть, и Дженкс беспрепятственно вышел вкухню.
— Туда, — показала я, Дженкс повернулся к заднейдвери, отмеченной залежами коробок. Она была открыта ради вентиляции, за ней в неопрятномпереулочке стояли машины работников заведения, а дальше виднелось шоссе. Назаднем плане сверкал пролив, широченный, будто само озеро.
— Готова? — спросил Дженкс. Я выдернула из сумкипейнтбольный пистолет.
— Угу. Пошли.
— Что вы здесь делаете, черт возьми? — донесся мужскойголос.
Я повернулась. Глаза у повара при виде моего вишневогопистолетика вначале стали круглыми, а потом злыми.
— Здесь моя кондитерская! — заорал он. — А непейнтбольный стадион! Вон! Вон отсюда!
Он шагнул ко мне, расставив руки.
— Прошу прошения, — промямлила я и бросилась кдвери. Мы с Дженксом нырнули в дверь и на волне адреналина вымелись в переулок.Стук захлопнутой двери выстрелом отдался по телу.
— Господи, Дженкс, — сказала я, когда мы остановилисьпонять, где мы находимся. — Тупик!
Свежий ветер обдувал стену кондитерской. Быстрыми шагами подгудение крови в висках я пошла к потрескавшемуся тротуару проезжей улицы.Вервольфам понадобится время, чтобы обойти лавку, если, конечно, они не возьмутее штурмом. Я не думала, что они на это решатся. Вервольфы, как и их дикиепрототипы, не агрессивны, пока дело не доходит до самозащиты. Но в круге… Ктоих знает?..
— Айви, — на бегу сказала я, помня, что онаслышит, — мы вышли к дороге между моллом и… Черт!
Я замерла на полушаге: шурша по гравию дорожки, из-за углавынырнули три вервольфа.
На них были штаны цвета хаки и такие же тенниски — полноевпечатление солдатской формы. Что еще хуже, один бросил на землю спортивнуюсумку, расстегнул и кинул своим товарищам по пистолету довольно зловещего вида.Я застыла, не в силах шевельнуться. Спятили они, что ли? Это уже не простоклыки показать. Блин, даже вампы себе такого не позволяют! Уж точно, не присвете дня и не на виду у людей!
Один взвел курок, и Дженкс дернул меня назад. Я так и неуспела закрыть разинутый рот, когда мы впечатались в потрепанную легковушку сворохом мятых пакетов из-под фаст-фуда на передних сиденьях.
Из-за угла быстрой походкой вышел Бретт, шныряя глазами посторонам. Завидев меня, он улыбнулся.
— Тут они, сэр, — сказал он в телефон и уже неспеша подошел к троице застывших в угрожающих позах вервольфов. — Закондитерской лавкой. Можно брать голыми руками.
С выпрыгивающим сердцем я глянула на шоссе и проносящиесямашины. Из подсознания всплыл образ привязанного к стене Ника. Меня пробралхолод, и эмоции кончились — осталась только свирепая решимость. Я не такаясильная, чтобы это пережить. Нельзя попадаться им в лапы.
— Что будем делать: ставить круг и дожидаться Айви —или на прорыв? — спросила я Дженкса, чувствуя, как потеет рука спистолетом.
Дженкс со скрежетом вытащил обрезок железной трубы изближайшего мусорного бака, помахал для пробы. Трое вооруженных вервольфовнапряглись в угрожающей стойке.
— А что, без Айви не обойдемся? — спросил он.
— На всякий случай спросила, — ответила я и стрясущимися руками повернулась к вервольфам. — Ну, стрелять, что ли,будете? — съязвила я. — А потом у трупов допытываться, где Ник?
Бретт стиснул зубы. Еще трое вервольфов подтянулись с другойстороны, их стало семеро. Шариков с сонным зельем у меня четырнадцать. Надодействовать, и действовать быстро.
— Взять их, — скомандовал Бретт, щурясь на солнце.Раздраженным жестом он выхватил ствол у ближайшего к нему типа. — Ручками.Их всего двое, а мне не надо, чтобы ОВ заявилась выяснять, кто тут стреляет.
Прилив адреналина скорей лишил сил, чем наоборот. Дженксзаорал и прыгнул — половина вервольфов метнулась к нему с ужасающей скоростью исвирепостью.
Паника кончилась. Выбрав цель, я уложила одного зельем. Потомвторого. Хотела помочь Дженксу, но слишком быстро они бежали. Один прорвалсяДженксу за спину, и я, ахнув, упала на колено.
Нет уж, сукин сын! — крикнула я, стреляя в него. Онполетел с размаху и улегся в каком-то метре от меня. Я поймала на мушку следующего— ему удалось пробежать на три шага дальше, чем первому.
Дженкс! Назад! — крикнула я, отходя под «бах-бах-бах»моего пистолета.
Еще трое на земле. Я нетерпеливо отбросила волосы с лица. Ихуже было много больше семи, я семерых только уложила. Где же Айви, черт еевозьми?
— Рэйч! — крикнул Дженкс. — Сзади!
Я развернулась: на меня мчался вервольф в косухе. Дверь накухню была распахнута настежь и полна отвязного вида вервольфов в молодежныхприкидах.
Я оторопело попятилась. Прошли через лавку? Блин! Этого я ибоялась. Они вели себя не как нормальные вервольфы!
— Рэйчел! — снова крикнул Дженкс, а вервольфулыбнулся, блеснув изумительными зубами, и сомкнул сальные пальцы у меня наруке. Зря он это.
Крякнув, я вывернулась и сама схватила его за толстоезапястье. Правая нога пошла вверх и впечаталась ему в почки. Развернувшись, яиспользовала его собственный вес, чтобы послать его в полет, и упала на колено— так что его локоть в подставленное колено и вписался. Локоть треснул сгромким щелчком, вервольф охнул.
Удовлетворенно выдохнув, я его бросила и вскочила на ноги.Куда мой пистолет подевался, к чертям?.. А вот он, на мостовой валяется. Ябросилась за ним.
