самка, начинают брачные игры. После, с началом весны, самка уже рожает и до конца сезона она будет заботиться о потомстве вместе с самцом. Но вот приходят лето, семейка разваливается, две скатии расходятся, оставляя детёнышей одних; сами как-нибудь себя прокормят, а родителям ещё до следующего года дожить надо, дабы произвести на свет ещё больше потомства, но уже с другим партнёром.
Этот период самый опасный в этом лесу. Две объединившиеся скатии становятся гораздо смелее в действиях: если до этого они даже не посмеют напасть на одинокого путника, ведь слишком бдительны (или трусливы, как сказал Таури), то вместе на это вполне способны.
Это всё, что аргилэ известно о них. Да и едва ли местные могут узнать больше, ведь у них нет тех же технологий, что и у учёных земли.
— Ладно, но не будем же мы находиться здесь до конца весны?
— Нет, — ответил Таури, — Вероятно, нас отправят с жителями другой деревни.
— Ты про тех, кто вам помощь присылает?
— Да, с ними мы и отправимся.
— И когда это произойдёт?
Немного подумав, аргилэ ответил:
— … Через пять дней.
— Хорошо, — покивав немного, — В таком случае, Таури, пока это время не придёт, можешь помочь Лин? Ей нужно научиться говорить на нерейдие.
Аргилэ без раздумий согласился, а после я объяснил ему особенности её обучения.
Весь следующий день девочка-дух отказывалась даже взглянуть на меня.
* * *
Лин смотрит на Анвила, на то, как он учится с Анаэль языку… и завидует.
— ШШШ! — шипит она, в то же время повторяя издаваемые Таури звуки.
Аргилэ покачался, как бы одобряя воспроизведённый звук.
Анвил, в спину которого смотрит девочка-дух, оборачивается на этот резкий «ШШШ», но Лин уже повернулась обратно к Таури.
— ХМ! — задрав голову.
Вроде он не сделал ничего, чтобы так на него серчать, и дух это понимает, однако поделать с эмоциями ничего не может. Почему-то произошедшее для неё даже обидней того, что происходило до этого.
Но проходит время, обида Лин отступает, приходит ночь. Анвил и Анаэль укутываются в своей постельной, готовые ко сну. Лин уселась в излюбленном уголке. Все принесённые до этого фрукты съедены, ведь, как все знают, они быстро портятся, потому особо не жалели.
«Завтра принесу ещё», — решает девочка, уже воображая получаемую от парня похвалу. И так настроение поднялось!
— Кстати, Лин, — неожиданно окликает её Анвил, — А где ты книжку-то достала?
Дух вздрогнула. Очень вряд ли парень одобрит её воровство, а потому стоит соврать.
Но врать не приходится, вместо неё отвечает Анаэль из своей корзинки:
— Нашла! Лин всегда была хороша в поисках всего в Лесу!
— Хмм, — призадумался лежащий парень, — Действительно, как дух ты, наверно, очень хорошо знаешь лес. Уверен, когда мы спим ты выходишь из дома погулять.
Это не правда. Точнее, было до какого-то времени правдой, но сейчас ночью она занята крайне странным делом, которым вряд ли поделится с двумя своими друзьями. Одна спать нормально не сможет, а второй… В принципе, тоже.
— Ладно, — сказал Анвил, — Спокойной ночи, девочки.
— Спокойной ночи!
— Уама-уака г’ха!
Вскоре и Анаэль, и Анвил уснули. Лин подползает к Анвилу, садится и смотрит… Но расслабится так же, как и в прошлый раз, не получается. Голову посещают разные мысли. Не то чтобы очень страшные, но такие пакостные!
«Они ведь… Собираются уйти…»
Эти двое, уверена Лин, скоро уйдут из Леса. Анвилу почему-то хочется это сделать, Анаэль отправится вслед за ним.
А что делать ей? Как дух, может ли она уйти из Леса? А даже если может, то решится ли?
Лин любит Лес. Как и Лес её. Неужели она готова предать Лес ради них? Ну вот останется она, и что⁈ С кем ей проводить время? Снова завести какого-нибудь питомца?
Или вот отправится Лин с ними, а что после⁈ Дух не сможет прятаться в сосудах за пределами Леса. А о том, чтобы не прятаться, девочка даже не задумывалась, ведь Лес говорил, что делать так нельзя.
«Может… Попросить их остаться?»
Что плохого в том, чтобы прожить всю жизнь здесь?
Глава 42
В путь
В сеноте, где мы уже бывали до этого, с каменного берега я сижу на камнях, глядя на водную гладь: она прозрачная, как хрусталь, отражает изумрудно-зелёную листву. Солнечные лучи пронизывают толщу воды, создавая причудливые узоры на каменистом дне.
Мысли как будто растворяются в безмятежности этого места. Тишина нарушается лишь громким, но мягким плеском воды, когда капли, после недавно прошедшего дождя, падают с листьев деревьев в сенот. Закрыв глаза и вдохнув полной грудью свежий, влажный воздух, я поплескал тёплую воду ещё не обутой стопой. Лин, сидящая от меня слева, повторила эти действия.
— Ну как тебе, Анвил? — спросил девичий голос за спиной.
Обернувшись направо, смотрю на Анаэль.
Ламия, миниатюрная и необычная девочка с телом, разделённым на две чётко различимые части, повертелась, демонстрируя себя.
— Красиво смотрится?
Змеиная часть тела, под отражённым от воды светом солнца, отливает перламутром. Чешуйки — очень гладкие, немного влажные. Хвост извивается за ней, и на радостях ударяет по твёрдому полу. Нежные черты лица озарены улыбкой, ушки очаровательно подрагивают, промокшие волосы липнут к лицу, бледно-голубые глаза блестят радостью. Одета она в платье небесно-голубого цвета, идеально сочетающееся с её белой кожей. Талия подчёркнута поясом. Платье длинное, струится волнами, и если представить, что она человек, то достигало бы пола.
— Да, очень красиво. — улыбнулся я.
— Ммм~! — обрадовалась Анаэль.
— Только вот… — решил я всё же высказать мысли.
Ещё не дослушав, ламия начала осматривать себя:
— С ним что-то не так?
— Нет, вовсе нет. Просто, как по мне, такая одежда не очень подходит для похода. Испачкается.
— Знаю, — вздохнув, — Я тогда хотела взять что-то другое, да ничего не было… В итоге взяла те, что подходили размером.
— Вот оно что, — покивав, — В таком случае ничего не поделаешь. Ладно…
Я перевёл взгляд на сидящую слева от меня духа и продолжил:
— А что за платье на Лин? Уже сколько времени прошло, оно всё не пачкается.
— А это подарок от мамы, папы и меня!
И Анаэль рассказала, как годы тому назад все вместе они отправились на пикник, на котором и подарили Лин
