– Но потом взорвался огненный шар, – добавила Сейди, плача. – И все начали драться. Все сошли с ума.
– Я видела.
– Они его убьют, – сказала Мерри.
– Мы найдем способ освободить Сэма, я обещаю.
Я погладила ее по щеке. Мне все время хотелось прикасаться к сестрам, чтобы убедиться, что они здесь, со мной, в безопасности.
– Не Сэма, – возразила Мерри, указывая на колодки. – Томаса. И Эфраима.
Я напрягла зрение. В темноте я сразу не разглядела, но теперь поняла, что в колодках закованы две фигуры, а не одна. На головах, свисавших между досок, виднелись темные кудри, а не светлые волосы Сэма.
– Он солгал, – объяснила Мерри. Ее нижняя губа дрожала. – Сэм. Когда нас приволокли на площадь, он сказал пастору, что в Эмити-Фолз призвали дьявола и что Фэрхоупы и есть его воплощение. – Она всхлипнула. – Они решили, что виселицы недостаточно. Что демонов нужно сжечь. Теперь они готовят костры. Сэм стал их предводителем.
– Сэм сказал такое!
Я готова была изумиться, возмутиться, впасть в ярость. Как наш брат мог так поступить? Я знала, что он способен совершать ошибки – большие, страшные, ужасные ошибки, – но это было уже за гранью. На кону стояли жизни. Жизни невинных людей.
Я замерла. Так вот она, значит, ложь Сэма. Сказанная в самый неподходящий момент.
– Мы выберемся отсюда, – пообещала я. – Все вместе. Пасторский дом еще цел, думаю, и конюшня тоже. Мы возьмем их повозку и доберемся до перевала, а там обратимся за помощью и… – Я посмотрела по сторонам, с трудом разглядев окружающие нас разрушения. К утру спасать будет уже нечего. – Но сначала нужно освободить Томаса и Эфраима.
– Ключ у Брайарда, – сказала Мерри.
Я вспомнила, как хрустнул его череп, и к горлу подкатила тошнота. Я не могла вернуться в тот темный переулок. Поэтому я подняла топор.
– У меня есть кое-что получше.
В первый раз я промахнулась и вместо доски попала по железной петле. Вибрация от удара пробежала по топорищу и больно отозвалась в плече. Я ахнула. С криком, полным решимости, я снова занесла топор и вонзила его в дерево.
Снова и снова я обрушивала удары на старые доски, вымещая на них досаду и ярость. Щепки и обломки летели на землю, и в конце концов колодки со скрипом развалились.
Узники повалились на землю, не в силах держаться на ногах. Томаса жестоко избили, лицо у него опухло и покрылось ссадинами. Глаза остекленели и смотрели в пространство невидящим взглядом, но когда Мерри потянулась к нему, чтобы помочь подняться, я увидела, как он благодарно прижался лбом к ее виску. Эфраим потерял очки и теперь подслеповато щурил красные глаза, всматриваясь в дымку.
– Ты храбрая девушка, – похвалил он, когда я подставила ему плечо для опоры.
– Я угадала ее имя, но это не помогло, – ответила я, понимая, что его похвала напрасна. – Было уже поздно.
– А как же Сэм? – спросила Сейди по пути к пасторскому дому. – Мы же его не бросим… Правда?
У меня в памяти, словно пробковый поплавок, всплыли прощальные слова Уитакера. Он был прав, я не могла этого отрицать. Сэм бросил бы нас, сбежал бы, поджав хвост и не задумываясь ни на секунду. Но разве это дает нам право поступить с ним точно так же?
– Я… Мы должны… – Я зарычала от досады. – Я схожу за ним. Доберитесь до пасторского дома. Приготовьте лошадей и поищите припасы, которые можно взять с собой.
– Давайте просто бросим его, – неожиданно для меня возразила Мерри. – После всего, что он наговорил про Томаса и Эфраима… Слышала бы ты все это, Эллери. Такие мерзости! И что еще хуже… – Она прижала к себе Сейди, закрывая ей уши руками. – Он свалил всю вину на тебя. Сказал, что это ты их сюда привела. Он хочет сжечь тебя на костре.
– Он это не всерьез.
– Он сам не знает, что говорит, – всхлипнула Сейди. – Что-то здесь не так.
– Это любому понятно, – фыркнула Мерри. – Прошу тебя, идем с нами.
– Он наш брат.
Она покачала головой:
– Мне он больше не брат. Теперь нет. – Мерри крепко обняла меня. – Прошу тебя, Эллери, будь осторожна.
Я пообещала, что со мной все будет хорошо, со слезами на глазах поцеловала ее и Сейди, и они скрылись в огненной тьме.
* * *
Я осторожно подкралась к площади, прячась в густой тени дубов, постоянно озираясь и держа топор наготове. Различить Сэма в толпе было почти невозможно, и мне пришлось прикусить язык, чтобы сдержать желание позвать его по имени.
Мужчины работали слаженно и целеустремленно. Двое стояли на уже собранной платформе и забивали в нее столбы. Остальные таскали растопку и хворост покрупнее. Некоторые даже волокли целые бревна. Непонятно, зачем они вообще искали растопку – весь город полыхал. Одной искры хватило бы, чтобы разжечь этот жуткий костер. На площадь, тяжело дыша, выбежал еще один человек.
– Сэмюэль Даунинг! – прокричал он. – Выходи!
– Что тебе нужно, Саймон? – спросил тот из толпы.
Он был среди тех, кто забивал столбы. Разумеется. Мой брат прищурился сквозь дымку:
– Тебя, кстати, искал отец. Говорит, ты отлыниваешь от общего дела.
– Я был с женой, пока она рожала… твою дочь.
Остальные прекратили работу, чтобы понаблюдать за неожиданным столкновением. Поглазеть. Сэм спрыгнул с платформы, ловко приземлившись на обе ноги.
– Да неужели?
– Ах ты сукин сын! Не смог держать свои грязные руки при себе? Да как ты вообще посмел прикоснуться к чужой жене?!
Сэм усмехнулся. В его глазах отражался огонь.
– Несчастный простак. Ты правда не понимаешь, да?
Из-за спины Сэма раздались смешки. Взгляд Саймона заметался.
– Не понимаю чего?
– Я все думал, как она от тебя это скрыла. Прихватила в постель склянку с кровью? Или ты настолько дурак, что и проверять не стал?
– О чем ты, Даунинг?
Уинтроп Маллинз, стоявший на платформе, хохотнул, перебрасывая молоток из руки в руку. В свете пламени он выглядел совсем дико, словно волк, подступающий к добыче. Значит, он выстрелил первым. Бедный Леланд!
– Она уже была беременна, когда вышла за тебя, – сказал Сэм, фыркая от смеха. – А ты оказался слишком тупым, чтобы это заметить.
– Это неправда, – помотал головой Саймон. – Это невозможно. Мы…
– Каково это – быть главным рогоносцем в Эмити-Фолз, Саймон? Посмешищем для всего города?
Саймон сжал зубы, сдерживая слезы. Он шагнул в сторону, желая сбежать от отвратительных, злых насмешек. Потом помедлил. Его лицо задергалось от ярости. Саймон резко повернулся к Сэмюэлю, выхватил что-то из-за спины и бросил в темноту.
Топорик, быстро вращаясь, пролетел по воздуху, ярко сверкая и отражая пламя, пожирающее наш разрушенный город. Лезвие вонзилось прямо в грудь Сэма – глубоко, с влажным мясистым звуком. Сэм уставился на топорище, удивленно заморгал, прежде чем рухнуть на колени. Его тело вздрогнуло раз, другой, а потом повалилось ничком и больше не двигалось. В то мгновение, когда жизнь оставила его, я действительно почувствовала, как невидимые ножницы разрезали соединявшую нас тонкую нить, навсегда обрывая связь между нами.
