Тяжело дыша, Фил опустился на колени и принялся растирать затекшие кисти.
Потом огляделся в поисках следов присутствия Аспида или Сюзанны.
Но ничего не обнаружил.
Он отошел в тень, прислушиваясь, приглядываясь и ожидая, пока глаза привыкнут к темноте.
И продолжая надеяться, что еще не слишком поздно.
Аспид чувствовал, как его охватывает охотничий азарт. К этому он и стремился. И уже неважно, Рани это или нет, — это было то самое, настоящее дело. То, ради чего он жил.
Подкрадываться, выслеживать, настигать добычу. Он обожал это. В такие моменты он жил полной жизнью.
В такие минуты он вспоминал отца и мог гордиться памятью о нем. Даже если тот сбежал и бросил их.
Он не винил его за это. Во всем виноваты эти две сучки в их доме.
Он вспомнил, как они в выходные разбивали лагерь в лесу, как выслеживали зверя, как загоняли, как убивали его. Это, говорил отец, и есть занятие для настоящих мужчин. Так настоящие мужчины и живут.
Аспид был с ним более чем согласен.
Но там было и другое, то, что происходило после всего этого… и что ему нравилось уже не так. На самом деле он ненавидел это. Ту боль, те страдания, которые он испытывал, когда отец заставлял его делать со своим телом то, что он делать не хотел.
Сначала, по крайней мере. В конце концов он к этому привык. И даже стал этого ждать.
Потому что сопровождалось это словами отца, которые запали ему в сердце и с которыми он жил всегда: «Все женщины шлюхи, сынок. Все до единой. И ты должен обращаться с ними соответственно. С любой из них».
Он усвоил это.
И сейчас поступал так же. Свернувшаяся внутри него змея уже раскручивала свои кольца, готовясь ужалить.
Он осмотрел территорию. И ничего не заметил, никакого движения.
Затем его глаза остановились на ящиках в углу. Рядом с ними большая выемка с водой, перед ними — бетонные блоки. Это там. Что-то быстрое и мимолетное. Просто какое-то движение.
Он улыбнулся. Он нашел ее.
Он продолжал следить. Вот она появилась снова, высунулась из-за дальнего конца ящика возле воды, думая, что ее не видно.
Это было так просто. На самом деле ему хотелось, чтобы в этом был какой-то вызов, какая-то борьба, трудности. Но это уже неважно. Охота есть охота.
Он медленно и незаметно двинулся вперед.
Он собирался в полной мере получить удовольствие.
Сначала Сюзанна была очень напугана. Объята ужасом. Сердце глухо бьется в груди, ноги подгибаются, зубы стучат. На бегу она повторяла одно и то же: «О господи, он меня убьет… О господи, он меня убьет… О господи, он меня убьет…»
Эта фраза бесконечно крутилась в ее голове, словно мантра.
А потом она добралась до ящиков. И увидела лежащее в воде тело Джулии.
— О боже… — с болью прошептала она едва слышно.
Он идет за ней. Крадется в темноте. Он здесь. Пришел за ней. Чтобы убить. Или…
Еще того хуже.
Она неподвижно стояла перед водой и смотрела на тело. По-прежнему тяжело дыша, охваченная безумным страхом. А потом что-то случилось. На нее опустилось безмятежное спокойствие. Все, что она пережила за последние несколько дней, все то, чему она стала свидетелем, все, через что прошла, и — самое страшное — то, что с ней делали… Все это вдруг вылетело у нее из головы.
Сюзанна смотрела на воду, к которой когда-то был подключен ток, на тело девушки, которая могла стать ее подругой, а теперь лежала возле ящика, ставшего для нее тюрьмой, укравшего у нее надежду, заставившего ее думать о смерти, как о чем-то желанном… Она стояла, ощущая невероятное спокойствие и ясность мысли. И это спокойствие вернуло ей способность думать. И — что еще более важно — способность составить план.
Не допустить, чтобы после всего этого она просто так умерла. Она выживет.
Потому что больше всего на свете она хотела этого. Жить. И надеяться.
И она знала, что делать.
Она еще раз оглянулась на воду, на этот раз уже без паники, и подумала, что прежняя Сюзанна какой-нибудь месяц или даже неделю назад ни за что бы не поверила, что способна на то, что собиралась сделать сейчас. Но новая Сюзанна, та, которая хотела не просто выжить, но еще и наказать человека, причинившего ей столько боли и укравшего у нее надежду, прекрасно понимала это.
Она знала, что он идет за ней.
И принялась за работу.
Глава 108
Как просто, думал Аспид. Слишком просто. Не требуется даже особых умений.
Он видел ее с того места, где стоял, голова ее торчала между двух ящиков. Возле выемки с водой. Она думает, что он не видит ее. Думает, что темнота может спрятать ее от него.
Она ошибается.
Несмотря на покалеченное тело, он по-прежнему мог охотиться. Он подкрадывался к ней медленно, тщательно осматривая все вокруг через прибор ночного виденья, используя все свои навыки наблюдения и выслеживания. Они помогали ему двигаться бесшумно. И оставаться невидимым.
Смертельно опасная движущаяся тень.
Он добрался до резервуара с водой. Улыбнулся сам себе. Она по-прежнему была там, сидела скорчившись между ящиков. Наверное, застыла от ужаса, подумал он. Одна мысль о нем, о том, что он может сделать, лишает ее возможности двигаться.
Что ж, так оно и должно быть.
Потому что, не думая о ней как о своей Рани, как о женщине, которую он любит, он мог сделать с ней все, что угодно.
А он много чего хотел с ней сделать. Она не умрет так просто и так быстро, он будет наслаждаться каждым моментом ее мучений. После гневного раздражения и неопределенности, через которые он прошел за последние несколько дней, это было его шансом сполна получить удовлетворение.
Он вынул нож из ножен, но прикрыл его. Он не хотел, чтобы она заметила острое как бритва лезвие, которое могло блеснуть даже при таком освещении. Он не хотел, чтобы она увидела его раньше, чем будет уже слишком поздно.
Он медленно шел, на ходу прикидывая, с какой стороны лучше зайти. Пожалуй, с дальнего края, со стороны стоявшего у стены генератора. Да. В этом случае шок будет максимальным. Это напугает ее сильнее.
Он двинулся дальше.
Перед глазами плясами чьи-то лица. Это были женщины. Его мать. Его сестра. Шлюхи, все они шлюхи. Как и каждая женщина, которую он встречал в своей жизни. Шлюхи.
Рани…
Змея внутри медленно извивалась, сплетаясь в новые кольца.
А Рани — особенно. Вспомнить хотя бы, как она избегала его, как даже смеялась над ним. А затем с презрением отвергла. Это привело его в бешенство. И снова выплеснуло наружу старые установки. Шлюхи. Все они шлюхи.
