Смерть Агриппы до сих пор окутана завесой тайны. Юридически его вообще больше не существовало, так кому же понадобилось его убивать? Когда Тиберию сообщили о его гибели, он поспешил заявить, что не имеет к ней никакого отношения, и даже потребовал, чтобы расследованием этого дела занялся сенат. Разумеется, античные историки серьезно сомневались в его непричастности к убийству, возможно, подозревая, что Агриппу «убрали» по приказу Ливии или Саллюстия Криспа — ближайшего советника Августа. Кое-кто даже предполагал, что сам Август распорядился, как только его не станет, расправиться с внуком. Другие возражали: Август сурово карал непокорных детей и внуков, отправляя их в изгнание, но никогда их не убивал. Как бы там ни было, дело так и осталось не расследованным. Саллюстий Крисп сумел внушить Ливии, что не следует посвящать сенаторов в тайны дворцовых интриг, ибо в результате может пострадать авторитет Тиберия. Очевидно, Ливия согласилась с ним и убедила в его правоте сына. Об Агриппе Постуме благополучно забыли и не вспоминали до той поры, пока, два года спустя, в Риме вдруг не объявился лже-Агриппа (или настоящий?). Очень скоро распространился слух, что центурион, приставленный его стеречь, убил его, безоружного, но отчаянно сопротивлявшегося[306].
Дочь Юлии Агриппина, чье будущее, пока жив был Август, казалось безоблачным, вскоре потеряла мужа. Отстаивая наследные права двух своих старших сыновей, она проявила такое упорство, что это крайне не понравилось Тиберию. По воле Августа, желавшего, чтобы все трое сыновей Агриппины последовали примеру Германика, они были причислены к сословию всадников. Но всех троих ждала несчастливая судьба. По приказу Тиберия в 31 году Нерона Цезаря заключили под стражу и вскоре казнили. В 33 году его брат Друз Цезарь умер голодной смертью в подземелье Палатинского дворца. Говорили, что он пытался грызть тюфяк, на котором лежал… В том же году умерла Агриппина, добровольно заморившая себя голодом. О кровавом правлении Калигулы известно всем, и умер он от руки убийцы. Клавдий стал принцепсом и, возможно, тоже умер не своей смертью, — во всяком случае, есть версия, что его отравили. Что касается молодой особы, о чьем здоровье Август беспокоился на смертном одре, то ее обвинили в убийстве собственного мужа и, согласно старинному закону, передали под надзор матери, Антонии, которая и уморила ее голодом[307]. Марк Силан был убит в самом начале правления Нерона.
Повествуя об истории этой семьи, трудно отделаться от ощущения, что пересказываешь древний миф. Впрочем, так оно и есть, ведь основные участники этих драматических событий вели свое происхождение от Венеры. Разумеется, настаивая на своей божественной родословной, они имели в виду лишь одно — убедить окружающих, что именно их фамилии свыше предначертано править Римом. Но с богами играть опасно, особенно тому, кто в них не верит. Август до последнего часа держался в образе потомка Венеры, каковым сделался благодаря усыновлению. Легитимность его власти базировалась на имени, полученном от Юлия Цезаря, единственным наследником которого он являлся. Но после его смерти институт усыновления уже не мог играть прежней роли — ведь на свете существовали прямые потомки принцепса, в жилах которых текла кровь божественных предков — Юлия и Августа.
И семья отныне разделилась на два лагеря. В одном оказались кровные родственники, в другом — все остальные. Тиберий принадлежал как раз к этим остальным, и не случайно первой же предпринятой им в качестве правителя акцией стала казнь Агриппы Постума — носителя священной крови, обвиняемого — справедливо или безосновательно — в безумии. У Тиберия был родной сын Друз, по крови совершенно чужой обожествленным Юлию и Августу, и приемный сын Германик, который через бабку — Октавию — принадлежал к благословенному роду Юлиев. Но главное, дети Германика от брака с Агриппиной приходились Августу родными правнуками, как, впрочем, и дети Эмилии Лепиды — дочери Юлии Младшей.
И Друз, и Германик умерли преждевременной смертью, и обстоятельства их смерти не исключали, что и тот и другой погибли от яда. Особенной популярностью в народе пользовался Германик, которого часто называли лучшим из возможных принцепсов. Действительно ли он стал бы лучшим, доведись ему получить в свои руки власть? Ответа на этот вопрос мы, конечно, никогда не узнаем. Мы уже показали, какая страшная судьба постигла двух его сыновей. Третий, Калигула, добился власти и приказал убить единственного оставшегося в живых внука Тиберия. Клавдий избавился от некоторых знатных граждан, связанных отдаленных родством с его собственной семьей и в силу этого подозрительных. Наконец, Нерон казнил всех детей Эмилии Лепиды, кроме одной дочери, и только болезнь, унесшая жизнь другого его соперника — Британника, сына Клавдия и внука Октавии, остановила еще одно готовое свершиться убийство. Точно так же преждевременная смерть спасла от убийства Мессалину, как по отцовской, так и по материнской линии приходившуюся внучкой Октавии[308].
Одним словом, на семью обрушились такие трагедии, что к 79 году в живых осталась всего одна продолжательница рода Августа. Ее звали Юния Кальвина и она была единственной из детей Эмилии Лепиды, кто уцелел после гонений Нерона. Детей у нее не было, никакой опасности она собой не представляла и после 79 года умерла естественной смертью[309]. Античные историки уделили ей мало внимания, но их небрежность частично искупил Расин, сделавший ее прототипом Юнии в своем «Британнике».
Если генеалогическое древо семейства Августа напоминает лабиринт, то мы не удивимся, обнаружив в его глубине страшное чудовище, наводившее ужас на римлян еще во времена республики. По натуре своей это чудовище было химерой, а питала его семейная политика Августа, одержимого идеей согласия всех со всеми и упорно пытавшегося соединять между собой вещи принципиально несовместимые.
Антоний, чье поражение и гибель стали последней искупительной жертвой, заложившей основу принципата, оставил Октавии двух дочерей. Мы уже упоминали, что младшая из них вышла замуж за Друза, а трое ее детей приходились внуками и Антонию, и Ливии. Дети ее сына Германика и Агриппины стали правнуками Антония, но одновременно и правнуками Августа. Одним из них был Калигула.
Антония Старшая вышла замуж за Луция Домиция Агенобарба — отпрыска известной семьи республиканцев. Одна из их дочерей произвела на свет Мессалину, а сын женился на Агриппине Младшей, правнучке Августа. В жилах ребенка, родившегося в этом браке, текла кровь и Августа, и Антония, а правил он под именем Нерона.
