– Если хочешь, давай поговорим.
На лице Райли мелькнула улыбка.
– Нет, старик.
Он поднял фужер с шампанским, Макс – стакан «Доктора Пеппера». Они чокнулись.
– Сегодня праздник, а не день вздохов по безвозвратно ушедшему. – Райли мигом осушил фужер и шумно поставил на стол. – Пойду танцевать!
Сбросив пиджак, Райли поспешил на танцевальную площадку, где изнывала брюнетка. Макс в очередной раз удивился жизнестойкости этого человека. Тейт был прав: его брат действительно напоминал резиновый мячик. И все же тревога в душе Макса окончательно не улеглась.
Попивая сладкую газировку, Макс бродил вокруг танцплощадки, улыбаясь и перебрасываясь несколькими фразами с друзьями и родными Кэт. Ее мать держалась настороженно, из-под улыбки этой женщины все равно проглядывало раздражение, но Картер заранее предупредил Макса об особенностях своей тещи. Отчим, чувствовалось, был искренне рад за Кэт. Больше всего Максу понравилась Нана Бу – настоящая женщина без возраста. Макс протанцевал с ней два раза подряд, после чего бабуля заявила, что ей надо подкрепиться бокальчиком шерри. В целом семья Кэт приняла Картера, и Макса это очень радовало.
Он повернулся в сторону океана и стал смотреть туда, где водная синева встречалась с синевой неба. Потом закрыл глаза и подумал, что Грейс наверняка очень бы понравилось это место. Как здорово было бы танцевать с ней на берегу, под луной, и целоваться при свете звезд.
– Макс, ты никак скучаешь?
Обернувшись, он увидел раскрасневшуюся Кэт. Ее зеленые глаза блестели от счастья. Макс улыбнулся, усилием воли отбрасывая грустные мысли.
– Тебе показалось. Ты лучше посмотри на своего мужа!
Картер в это время танцевал с Наной Бу, предпочитавшей кружиться по песку босой. Картер двигался осторожно, чтобы не наступить своими большими сверкающими ботинками на маленькие ножки Наны Бу.
– Нана Бу без ума от него, – сказала Кэт. – Знаешь, если бы не бабушка, сегодняшнего дня могло бы и не быть.
Макс кивнул. Он знал историю о том, как мать Кэт едва не разрушила их отношения.
– Ничего, если мы потом уедем и ты останешься здесь один? – спросила Кэт.
– Побуду в тишине, – ответил Макс, допивая свой ли монад. – Послушаю океан.
– Я тут подумала… Может, ты пригласишь Грейс побыть здесь с тобой?
Макс нахмурился. В его голове крутилась аналогичная мысль. Остаться наедине с Грейс – это было бы даже лучше, чем тогда, на озере.
– Не получится. Она сейчас в Престоне, – пробормотал он.
– Ты в этом уверен? – Кэт кивнула в сторону дома.
Макс повернулся… Там, у французского окна, стояла Грейс. Она была в том же красном платье, какое надевала на озере. Заметив, что Макс смотрит на нее, Грейс беспокойно улыбнулась, отчего все внутри его закувыркалось.
Какое-то время он просто смотрел, боясь моргнуть. Потом… Максу показалось, что он перелетел через танцевальную площадку, но сам полет он не помнил. Он остановился в двух футах от Грейс, любуясь завораживающим зрелищем. Ее черные волосы локонами ниспадали на плечи и шею, подрагивая на теплом ветерке. Это платье чертовски шло к ее чудесной темной коже, к длинным ногам. Как всегда, ногти на руках и ногах покрывал лак одного цвета.
Макс облизал пересохшие губы:
– Как ты…
– Разве это так важно? – засмеялась Грейс.
– Нет, конечно. Главное, ты здесь. Я думал…
– Я тоже думала, но… Я очень по тебе соскучилась.
Грейс дотронулась до его серого пиджака.
– Какой ты элегантный.
– Я же не мог посрамить Картера, – поморщился Макс, не привыкший к костюмам.
– Не хочется идти за аппаратом, а то бы… – снова засмеялась Грейс. – Ну что ты глазеешь на меня?
– Ты – и больше никого, – пробормотал Макс, подходя к ней. – Ты заполняешь все пространство гостиной.
– Вообще-то, я стою в дверях, – поправила его Грейс.
– Не важно, где ты стоишь. Я все равно вижу только тебя.
Он заметил, как смягчилось и потеплело ее лицо. Грейс шагнула к нему, распространяя знакомый аромат масла какао.
– Макс, ты предлагал поговорить. Думаю, сейчас самое время.
Макс кивнул. У него заколотилось сердце. Он не знал, плакать ему или смеяться.
– Ты спрашивал меня, чего же я хочу. Теперь я могу тебе сказать.
– Я слушаю, – тихо произнес Макс, готовый к тому, что может услышать весьма горькие слова.
Грейс прикусила верхнюю губу, что делала всегда, когда волновалась.
– Я хочу услышать от тебя, что все это – реальность, а не мои фантазии. Я хочу услышать, что тебе это нужно, что я тебе нужна, но… не в качестве замены выпивке и наркотикам. Пообещай мне: что бы ни случилось между нами, ты больше никогда не убежишь. Ты не станешь отмалчиваться, а будешь честно рассказывать мне обо всех своих трудностях. Пообещай, что с нашими демонами мы будем сражаться ради самих себя, а не ради друг друга. И если ты сможешь мне это обещать, если сможешь выполнить обещанное… клянусь тебе, я сделаю то же самое.
И опять у Макса зашлось сердце. Ему сдавило горло, и такие простые, такие нужные Грейс слова не желали выговариваться. Он сделал над собой усилие.
– Я больше от тебя не убегу. Никогда. Ты мне очень нужна, Грейс. Все это – реальность. Обещаю. Я лю…
Грейс сжала его руку, остановив попытки произнести слова, которые он давным-давно отучился произносить.
– Не надо ярлыков, – улыбнулась она.
У Макса гора свалилась с плеч. И дело было вовсе не в том, что Макс не хотел говорить ей эти слова. Наоборот, он ужасно хотел их сказать, но просто не знал, сможет ли. Для него эти слова так долго были пугающими и запретными, что произнести их вслух… Похоже, ему понадобится время.
– Не волнуйся, – будто прочитав его мысли, сказала Грейс. – Все в свое время. Ты только не бойся.
– Мне тревожно, – признался Макс, повторив слова, какие говорил в последнюю ночь их близости.
– Знаю. Мне тоже. Но мы сумеем выбраться из страха. – Грейс сплела свои пальцы с пальцами Макса. – Вместе.
Макс осторожно прижался к ней лбом. Он знал, что сейчас они оба делают выбор. Оказывается, даже выбор в сторону желаемого тоже может давить на плечи.
– Хочу тебя спросить, – тихо сказала Грейс.
– Спрашивай о чем хочешь.
– Я про твой вопрос на выставке. Ты собирался меня о чем-то спросить. О чем?
Макс поднял голову. Он погладил Грейс по щеке и счастливо улыбнулся, когда она склонила голову ему на плечо. Его палец осторожно двигался по ее бархатной щеке.
– Ты правильно поняла: Лиззи была моей первой любовью. Не стану этого отрицать.
