Помимо рюкзаков, пустых мешочков из-под сухарей, свитеров здесь оставалось много когда-то нужных вещей. На стенке, заткнутый за прутик, висел светильник с так и не зажженной никогда смолой. На жердочке-полочке лежали комки лишайника. Отец так и не сварил из него студень. На чердачке сушилось запасное можжевеловое удилище для спиннинга. Здесь же отец хранил трость. Везде торчали спрятанные от дождя куски бересты на растопку.
Славик начал выбрасывать одежду, подал отцу его знаменитую трость.
Отец тем временем обложил камень поленьями и уже чиркал спичкой, чтобы зажечь большой костер.
– Шалаш не будешь жечь? – задал неуместный вопрос Славик.
– С чего ты взял, – удивился отец. – Наоборот, думаю, вы правы, не стоит его уничтожать. Пусть стоит.
Прежде чем костер разгорелся, Славик успел несколько раз сбегать с котелком к озеру и полить вход шалаша водой. Предосторожность оказалась не лишней. Пламя шугало намного выше отца, и от веток шалаша сначала шел легкий парок, а потом и дымок. Славик приносил воду и поливал стенки, прикрывая лицо от нестерпимого жара. Костер нравился ему всегда. Он разошелся.
– Все дрова жечь?
– Оставь немного. Действительно, забредет рыбак – будет доволен.
Славик бросал в огонь мусор и траву с постелей.
– Прощальный костер, – с грустью в голосе сказал дядя Петя.
– Банный, – отец одним словом сбил у дядя Пети лирическое настроение. – Разожги-ка лучше очаг да поставь воду греть.
Не дождавшись, когда догорят последние головешки, отец отгреб их суковатой палкой в сторону. Позвал дядю Петю. Они знали, что делать. Каждый взял в руки свежесрубленный ореховый кол, вогнал его под низ камня и после отцовской команды: «Раз, два, взяли!..» – перевернули камень на бок, а затем снова и снова, пока он не оказался в самом дальнем углу шалаша.
– Тащи пеньки, – приказал отец Славику. – Котелки с водой готовы?..
– Готовы, – бодро отозвался дядя Петя.
– Раздевайтесь и вперед… – Отец махал веником, пробовал, плотно ли связан.
Славик разделся первым и уселся на пенек рядом с камнем. От него приятно тянуло теплом. Со стороны незакрытого входа поддувал прохладный ветерок.
Отец копался дольше всех. Никак не мог найти в рюкзаке бритвенный станочек. За собой он тщательно закрыл дверь. Сразу стало темно и намного теплее.
– Пару большого не будет, так что не зевайте. И воды мало – веники парком грейте.
Он плеснул полкружки кипятка. Камень зашипел, захрустел легонько, беловатый столбик пара взвился над ним и ушел сквозь жердочки потолка. Дядя Петя стал потряхивать все три веника над шипящим камнем.
Плавная горячая волна докатилась до Славика. Запахло березовым листом. От неожиданности он немного вздрогнул и отодвинулся от камня.
– Давай, Славик, попарю, – повернулся к нему отец.
– Нет, я сам…
– Ладно, – отец не настаивал. – Парься сам. Негде здесь развернуться… Ни встать, ни замахнуться…
Сам он старался вовсю. Прижимал ненадолго горячий веник к пояснице, потом легко стегал себя по груди, животу и сильнее по спине через плечо и сбоку. Останавливался, подогревал на камне веник, лил на него немножко воды и начинал все сначала.
– Парься, – строго сказал он Славику, – иначе купаться не пущу. Да торопись, пар кончается. Быстро уходит, слишком дырявая наша банька.
Славик начал шлепать веником но ногам, потом осмелел, пошел хлестать где попало. Отец поддал очередную порцию, и сразу веник навеял на кожу такой жар, что Славик замер.
– Жарко – не хлещись. Коснись, мазни, потом сильней, – учил отец.
Славик молчал. Говорит, не хлещись. И так ясно, что не помахаешься, когда обжигает каждое движение. Он дунул себе на грудь, думая, что порадуется прохладной струйкой, но с удивлением обнаружил – обдуваемому месту стало горячее.
Дядя Петя первым запросился на вольный воздух. Славик его поддержал. Они побежали к озеру и, не останавливаясь, кинулись в воду. Сзади неспешно прошествовал отец и осторожно окунулся.
В первый момент Славик не почувствовал холода утренней воды. Приятной свежестью обволокло тело после духоты и жары. Дядя Петя проплыл немного и повернул назад. Не любили они далеко заплывать в глубоком щучьем озере. К тому же становилось прохладно. Озеро все больше остывало августовскими ночами. В нежаркие дни не успевало нагреться.
После купанья они грелись, обсыхали в полутемной баньке. Взрослые побрились. Отец вылил на камень остатки воды. Он уже не зашипел, хотя вода быстро улетучилась с него.
– Не годится наше сооружение для зимы, – сказал дядя Петя. – Не утеплено. Пар выходит моментом.
– Да, – согласился отец, – для бани нужны плотные стены.
Они замолчали.
– Вот и все, – вздохнул Славик. – Уезжаем.
Ему хотелось, чтобы взрослые говорили, как они жили здесь, что приходится уезжать, что неплохо бы вернуться через год.
Первым сказал отец:
– Хорошо отдохнули от городской жизни. Верно?..
Славик и дядя Петя утвердительно угукнули.
– Погода, можно сказать, баловала.
– Обычная августовская погода, – не совсем согласился дядя Петя. – Не жарко, не холодно. Конечно, могли дожди замучить.
– У нас шалаш не протекает, – уверенно заявил Славик.
Все разом подняли глаза.
– Это не крыша, – сделал вывод отец. – Так же как и стена не стена.
– Нормальные, – заступился за их дом дядя Петя.
– Не напрасно съездили? – спросил отец и обвел обоих взглядом.
– Нет, будет что вспомнить, – сразу ответил дядя Петя.
– Правильно, – обрадовался отец. – Жизнь идет медленнее, когда она насыщена событиями. Если же живешь однообразно – годы бегут, как секундная стрелка. Работа – отпуск, работа – отпуск, и полжизни прожито, как один день. Не за что при воспоминаниях мыслью зацепиться.
– Верно, – коротко согласился дядя Петя.
Отец поднялся.
– Надо собираться, чтобы на автобус не опоздать.
– Почему ты озеро назвал Фасо? – вспомнил Славик.
– Потому что по форме оно похоже на фасолинку или баклажан.
Славик разочаровано скривил губы.
– Такова уж проза жизни, – развел руками отец. – зато теперь ни в жизнь не забудешь название.
– Мы многое будем помнить долго, – сказал дядя Петя.
– Ничего интересного не было, – вдруг заявил Славик.
– Как это?.. – уставился на него отец.
– Никаких приключений…
– То, что дядю Петю утащила в воду щука, ты приключением не считаешь?.. Тебе нужно, чтобы его акула затянула в подводный грот, а тебя, обессиленного выбросил на берег прибой. Тебе мало, что мы заблудились. Тебе нужно, чтобы мы через десять дней приползли на стоянку босыми…
