Поискав по перекрестным ссылкам в разделе «Общие симптомы» ощущения холода, жара и так далее, а в разделе «Желудок» — желания и неприязни, нахожу карбонат калия во всех соответствующих рубриках, кроме «Жаждет соли». Здесь упомянут фосфор, как и сама гомеопатическая соль — Natrum Muriaiicum. Как бы то ни было, карбонат калия лечит почти все мои симптомы, даже самый диковинный («видит птиц»). Вот что мне нужно, точно.
Я вбиваю в браузер название любимой гомеопатической аптеки, и передо мной тут же возникает ее сайт. Кликаю, дохожу до «К» и выбираю карбонат калия в дозировке 20 °C и 1М. Нажимаю «положить в корзину». Потом, радуясь, что пошла в магазин (ну, типа), захожу на страницу «Ф» и заказываю такие же дозировки фосфора — просто на тот случай, если карбонат калия не подействует. Потом — тюбик органического крема для рук, чтобы на душе полегчало. Кликаю на платежи и вбиваю номер своей кредитки (который знаю наизусть, мне свойственно заучивать длинные числа). Трали-вали-пум. Клик, клик, клик. О. Адрес доставки. Мгновение колеблюсь и вбиваю: комната 23, Восточное крыло, Заячья Усадьба (чуть не написала «Цитадель Попс»), Дартмур, Девон. Ну уж, наверное, хватит информации? А может, и нет. Подозреваю, мы давно миновали те дни, когда можно было нарисовать паб, который по соседству с вашим другом, стрелочку, указывающую на его квартиру, плюс название города, и «Королевская Почта» каким-то образом доставляла туда письмо.
Бен и Эстер стучат в дверь, а я все раздумываю, нажать ли «ввод». У Бена в руках поднос с чайником и несколькими чашками.
— Кто-нибудь знает, какой тут адрес? — спрашиваю я.
Бен качает головой.
— Это Заячья Усадьба, — говорит он. — Больше ничего не знаю.
Он ставит поднос на стол.
Эстер роется в карманах куртки с капюшоном, потом — юбки из денима.
— Хм, мне казалось, у меня где-то есть эта штука, — бормочет она. — А, вот. Держи.
Она протягивает мне поздравительный бланк «Попс».
— Здесь все написано, — говорит Эстер.
Рокси остается в Гроувзвудской единой средней еще на неделю. В это время она прикрепляется к нашей группе, словно неизвестный вирус к носителю. Занимается она тем, что дует губки, курит (в натуре!) и объясняет, как воровать в магазинах. А потом исчезает. Позже мы услышим, что она поступила в городе в частную дневную школу для девочек. Она вырвалась отсюда, и я ей завидую.
Всю эту неделю я использую Рокси как прикрытие, чтобы никто не догадался, что я по-прежнему совсем не такая, как надо. Теперь старики каждый день выдают мне 1 фунт 75 пенсов на обед, и я коплю эти деньги, притворяясь, будто сижу на диете, как Люси и Мишель. Не думаю, впрочем, что они на меня похожи. Как-то раз я на пару минут опоздала в портакабинку и обратила внимание, что, едва я зашла, общий говор смолк. Позже я спросила у Эммы, о чем они там болтали. «Я за тебя встала, — загадочно ответила она. — Но сама знаешь, какие они». Знаю ли я, какие они? Не уверена. Знаю, что они докапываются до девчонок, от которых воняет, до жирных, до тех, что носят неправильные шмотки, слишком много трещат на уроках, не чистят зубы, не бреют ноги, едят продукты, которые по размерам больше (или пахнут сильнее) шоколадных батончиков, не пользуются дезодорантами и не делают перманент или стильные прически. Я прогнала телегу, что у меня перманент, и это вполне проканало. Я не жирная, и от меня не воняет. Но мне нужна другая юбка.
В среду на математике мистер Бил объявляет тему урока: теория множеств. Рокси вздыхает и красит ногти «Типпексом». Может, она уже знает, что покидает нас. Мы не сдаем тест, чтобы выяснить, в каких подмножествах класса должны быть; на остальных предметах мы такие тесты писали. Вместо этого Бил («Дебил») решил разбить нас на подмножества, основываясь на результатах двух домашних работ, которые мы пока что успели сделать, и нашего общего поведения в классе. Эмма и я попадаем в подмножество 2 вместе с четырьмя другими девочками, которых совсем не знаем. Все наши подружки оказываются в подмножестве 4 — кроме Рокси, опущенной аж в подмножество 5. Я разочарована, что не удостоилась первого подмножества. Мальчики оттуда все пойдут в шахматный и компьютерный клубы; это неудивительно. Наверняка они настоящие умники. Впрочем, может, и к лучшему, что я не попала в элиту. Представьте: оказаться в классе изгоем, вообще без подружек. Это было бы ужас что. Вот что, в числе прочего, я постигла за эту неделю: чем больше тусуешься с подружками, тем меньше у них времени на разговоры за твоей спиной. В школе и вправду нужно постоянно быть начеку. Я была подозреваемой № 1 после инцидента с кулоном, который, хоть и мог закончиться много хуже, все равно подчеркнул: я — странная.
Меня поместили в первое подмножество по английскому, вместе с Эммой и Сарой. Это было решено на основании теста, включавшего правописание, понимание текста и небольшое эссе на тему «моя любимая книжка». Моя новая любимая книжка — «Граф Монте-Кристо», она была в коробке с мамиными вещами, поэтому о ней я и написала. В своем эссе я повторила то, что дедушка говорил о мести. Эта книга показывает, что мстить — дурно. Но, как и дедушка, я не уверена, что на самом деле с этим согласна. Я хочу, чтобы Бил-Дебил получил по заслугам — и мисс Хайнд тоже, да и Люси с Мишель. Учительница английского, миссис Джермейн, написала на моем сочинении «очень зрело» и поставила мне А с минусом. Мне она нравится гораздо больше остальных учителей.
Остаток недели я провожу, строя планы по приобретению юбки. Мне удалось узнать у Эммы, за сколько та купила свою. Так как я не была уверена — может, только «бегемотихи» о таких вещах спрашивают, — у меня ушло двое суток только на то, чтобы сформулировать вопрос. Зато теперь я знаю: цена — 6 фунтов 99 пенсов. А еще мне нужны толстые черные колготки; их, я заметила, Таня и Эмма носят в холодную погоду. Думаю, к субботе денег у меня накопится на обе эти вещи, но остается открытым вопрос: как попасть в город и купить их, чтобы старики ни о чем не пронюхали? Я знаю, кое-кто из класса каждую субботу ездит в город. Однажды они меня пригласили, но я сказала, что живу слишком далеко, и больше приглашений не было.
— Я бы хотела съездить в субботу в город со всеми нашенскими, — говорю я Эмме в четверг. — Дома жуть как скучно.
— Ну так почему бы тебе не прийти ко мне в пятницу на чай и не остаться с ночевкой? — говорит она. — В субботу съездим все вместе. Будет зашибоновско.
Эмму никто за язык не тянул, хотя эта идея у меня первой появилась.
— А твоя мама не будет против? — спрашиваю я.
— Не-а, я уверена. Слушай, дай мне свой телефон, и я попрошу ее позвонить твоей маме.
Мое сердце бешено колотится, когда я вырываю клочок бумаги из тетрадки.
— Я сейчас у бабушки с дедушкой гощу, — спокойно говорю я. — Так что ей придется с кем-нибудь из них переговорить.
Нынче моя жизнь — сплошные враки. Но по крайней мере мне больше не нужно беспокоиться, что я могу испугаться одна в темноте. У меня столько других причин для волнения, что этот страх выдавился из меня, как последний плевок зубной пасты из старого тюбика.
