киоску на углу.
Поздоровался с продавцом, взял газету, поставил портфель на тротуар, чтобы расплатиться, – и тут к нему подскочил какой-то человек, схватил портфель и дал деру. Охваченный паникой мужчина средних лет бросился следом. Он выпил немного виски и спортивным телосложением не отличался, но паника была так сильна, что на адреналине он быстро догнал похитителя, схватил его, когда тот пытался сесть в машину, и после короткой схватки отнял свой портфель. Не успел он и глазом моргнуть, как вор скрылся.
Тут подоспела брюссельская полиция – а с ней и сотрудники внутренней службы безопасности НАТО. Человек с портфелем уже некоторое время находился под подозрением в шпионаже, за ним велась пристальная слежка. В его кабинете даже была установлена скрытая камера, которая зафиксировала, что он ежедневно приходит туда около половины восьмого, до начала рабочего дня, и снимает на микропленку некоторые документы, а по окончании съемки, несмотря на ранний час, делает два глотка виски своей любимой марки Vat 69. Утром того дня, 11 сентября 1968 года, когда стало известно, что в скором времени он отправится в Париж и, возможно, уже не вернется, было принято решение о задержании[493]. Грабитель, по всей видимости, был приманкой на полицейской удочке.
Задержанный был главой управления финансового контроля штаб-квартиры НАТО. Звали его Нахит Имре, он был обладателем турецкого дипломатического паспорта.
Бельгийская полиция обнаружила в его портфеле двадцать непроявленных микропленок. Имре попытался объяснить, что он увлекается фотографией, но никто не поверил: на пленках обнаружилось 1440 секретных документов НАТО. Имре был шпионом и получал за свою работу советские деньги.
Документы и сведения, оказавшиеся в его распоряжении после того, как в декабре 1967 года он получил назначение в Брюссель, Имре продавал Мартину Тинку, сотруднику румынского посольства[494]. Румынская разведка «Секуритате» в те годы тесно сотрудничала с КГБ и передавала всю полученную информацию в Москву. В ходе расследования выяснилось, что Имре просил других турецких дипломатов предоставлять ему некоторые документы, говоря при этом, что если следовать официальной процедуре, это займет слишком много времени. Постоянным представителем Турции при НАТО с 1960 года был Нури Бирги, а Имре работал не в представительстве, а в штаб-квартире НАТО, но сотрудники представительства спокойно делились сведениями со своим соотечественником. Опять-таки в ходе расследования выяснилось, что незадолго до введения войск стран Варшавского договора в Чехословакию (20–21 августа 1968 года) Имре просил у своих турецких коллег дать ему сведения, касающиеся этой страны; накануне вторжения власти СССР собирали данные по всем возможным каналам.
Расследование шло и, когда проявили все пленки, обнаружилось еще кое-что. На большинстве отснятых Имре документов стояла печать заместителя начальника службы тыла НАТО, немецкого контр-адмирала Германа Людке. У Людке был доступ к сведениям обо всех мерах, запланированных странами НАТО на случай нападения СССР. Поднялась тревога; в самом скором времени требовалось сменить все внутренние шифры НАТО, планы действий в случае советской агрессии и места расположения ядерного оружия[495].
Началось расследование в отношении Людке, участие в котором приняла и западногерманская служба внешней разведки БНД. Ее основатель Рейнхард Гелен уже ушел на покой, но его место занимал один его помощников еще по нацистской военной разведке Герхард Вессель, в свое время вместе с ним сдавшийся американцам. Вскоре Вессель установил, что контр-адмирал Людке связан с целой шпионской сетью, сплетенной внутри НАТО главой восточногерманской разведки Маркусом Вольфом. Выход из положения оказался в немецком стиле. 8 октября, менее чем через месяц после ареста Нахита Имре, Людке был найден мертвым у себя дома – застрелился из охотничьего ружья. До 21 октября подозрительные самоубийства совершат еще пять немцев, имевших отношение к восточногерманской шпионской сети в НАТО[496].
В допросах Нахита Имре, проводившихся в Брюсселе, участвовала и прибывшая из Анкары группа сотрудников НРО. Это был первый внешнеполитический кризис, выпавший на долю Фуата Догу после его возвращения на пост главы турецкой разведслужбы в 1966 году.
Сотрудники службы внутренней безопасности НАТО рассказали своим турецким коллегам, почему Имре начали подозревать в шпионаже. Подписывая расходные документы НАТО, он требовал предоставлять ему оригиналы проектов, якобы для того чтобы проверить, соответствуют ли реальные расходы запланированным[497]. Однако это были чисто технические, военные документы, там не было ничего, что относилось бы к сфере финансового контроля, да и полномочий проверять их у Нахита Имре не было. Это заинтересовало контрразведку НАТО, и в кабинете Имре была установлена скрытая камера.
Когда совместный допрос закончился, турецкие контрразведчики, забрав с собой Имре, вернулись в Турцию, взбудораженную студенческими демонстрациями. Там допросы турецкого дипломата, ставшего советским шпионом, должны был продолжиться за закрытыми дверями НРО.
На допросах выяснилось, что Имре целых десять лет шпионил в пользу СССР при посредничестве румын. Еще когда он работал в Анкаре, в Международной Организации экономического сотрудничества, его завербовал румынский дипломат, познакомившийся с ним в сауне в районе Малтепе, вблизи кинотеатра «Гёльбаши»[498]. О других обстоятельствах дела много лет спустя напишет в своих воспоминаниях работавший в те годы в НАТО посол Эрдиль Акай. Имре был одновременно эксгибиционистом и вуайеристом: ему нравилось наблюдать, как его жена, венгерка Шарика, занимается сексом с другими мужчинами[499]. По этой причине Шарика с ним развелась, однако поскольку им обоим было выгоднее считаться состоящими в браке, согласилась снова выйти за него замуж – но с условием, что они будут жить порознь. Были у Имре и еще две слабости: роскошная жизнь и виски; и для того, и для другого требовалось много денег. Все это превращало его в настоящую находку для шпиона.
После допросов в Анкаре картина окончательно прояснилась; все данные передали в Брюссель, и румынского дипломата без особого шума выслали на родину. Имре отдали под суд, который 30 июня 1972 года приговорил его к смертной казни за шпионаж и измену родине. Благодаря амнистии 1974 года казнь была заменена тридцатью годами тюремного заключения. Отсидев шестнадцать, в 1985 году Имре был освобожден, и в 1994 году скончался в Стамбуле в возрасте 74 лет.
Акай пишет, что среди участвовавших в допросах Имре сотрудников НРО был один представитель нового поколения, приведенного в организацию Фуатом Догу, который впоследствии достигнет больших высот. Речь идет о Шенкале Атасагуне, которому тогда было всего 27 лет; он работал в «советском» отделе под началом Хирама Абаса. В 1998–2005 годах он будет возглавлять НРО.
В описываемый период Атасагун был еще новичком в организации, его приняли на службу в 1967 году. Родом он был из Карса,
