у бедняги жар, и он бредит. Я осторожно наклонилась, чтобы поставить опустошённый кубок на низкий деревянный стол возле постели, когда Эйнар с неожиданной для раненого ловкостью поймал мою свободную руку и страстно прижал к своей пылающей груди. — Вы так добры, так ослепительно прекрасны! Как я сумею отблагодарить Вас за Вашу милость?..
— Оставь, Эйнар, — смутившись, я отняла руки, отстранилась, но отчего-то щеки мои вспыхнули предательским румянцем. Он так странно смотрел на меня: с мольбой и в то же время раболепным обожанием, отчего мне становилось по меньшей мере не по себе. Его мучил жар, но глаза молодого мужчины оставались такими ясными и преданно любящими, что мне не удавалось оправдать его необъяснимый порыв недомоганием. И от этого у меня мурашки бежали вниз по шее, к плечу и дальше по спине, будто я совершала нечто ужасное, некую роковую ошибку. Я слишком резко поднялась со своего места и бессознательно отпрянула, а затем, проследив смущённый и испуганный взгляд Иды, повернулась. В дверях, лениво и грациозно опёршись о косяк, стоял огненный Локи.
Я замерла, уже не в первый раз за день не в силах вымолвить ни слова, двинуться со своего места, сомкнуть, в конце концов, растерянно и соблазнительно двусмысленно раскрытые губы. Могла ли я поверить? Неужели это и вправду он — живой, очнувшийся, такой желанный?.. «Госпожа», — тихо шепнула Ида и легонько дёрнула меня за длинный край платья, точно желая привести в себя, после чего незаметно подтолкнула меня к повелителю. Я сделала неуверенный шаг вперёд. Локи так непонятно глядел на меня, и, хотя чуть бледное лицо его оставалось довольно отстранённым, в глазах бесновалось недоброе пламя. Затем непредсказуемый ас круто развернулся и направился прочь. Сердце моё в тот миг остановилось, но не успел бог огня сделать нескольких шагов, как вдруг покачнулся, утратил равновесие и, ослабев, приник к стене.
— Повелитель! — не сговариваясь, мы с Идой бросились на помощь своенравному господину. Не мешкая ни минуты, я нырнула ему под руку и поспешила поддержать мужа. Он коротко гневно взглянул на меня, точно обжигающе хлестнул по щеке, но ничего не сказал, я же искренне не понимала, чем заслужила его неудовольствие, несправедливую холодность. Ида скоро привела стражу, и благодаря сильным и ловким мужчинам нам удалось вернуть бога обмана в его покои. По пути я размышляла, как так могло случиться, что Локи оказался в другом крыле своего чертога, и, главное, что он там искал? Как бы то ни было, я чувствовала себя несказанно счастливой, ведь лукавый бог наконец-то очнулся, более того, уже стоял на ногах, пусть и неуверенно. Оставалось только выяснить, чем объяснялась перемена его настроения и внезапная неблагосклонность.
Когда, наконец, лекари, стражники и слуги покинули опочивальню, оставив нас наедине, я не решилась ни на что лучшее, кроме как осторожно приблизиться к постели повелителя и плавно поклониться. Глаза Локи на миг сверкнули в моём направлении, словно две ярких искры, вспыхнувшие из пустоты, а затем гордец отвернулся, устремил взгляд на родное пламя, вольно плескавшееся в просторном камине. Несмотря на жаркий светлый день, слуги не решились затушить его, и я находила, что это к лучшему. Я выжидала и украдкой любовалась своим невыносимым супругом. Нежность вытесняла во мне все остальные чувства и мысли.
— Оставь меня одного, — наконец, раздражённо и зло выдохнул бог огня, не поворачивая головы, точно меня не существовало вовсе. Я горько улыбнулась, но не двинулась с места. Какая ирония: я так долго, так страстно ждала его пробуждения, а теперь своенравный ас казнил меня ледяным безразличием. Я вздохнула.
— Я прошу позволения остаться, повелитель, — негромко, но твёрдо произнесла я в ответ и снова сделала тихий незаметный шаг к его ложу. Локи полусидел в постели, скрестив руки на груди и легонько постукивая гибкими пальцами по своему плечу, будто что-то обдумывая, — ибо я покину твои покои, только если стража силой выволочет меня отсюда. Но я буду сопротивляться, — с доброй усмешкой добавила я. От меня не укрылось, как на мгновение дрогнули в намёке на улыбку желанные губы, но тут же лицо мужа вновь стало строгим и хмурым. Он молчал. То ли его утомил шум и суматоха слуг, то ли не столь страстно он желал остаться наедине со своими мыслями, но стражу он так и не призвал. Это немного обнадёжило моё трепещущее сердце, и, осмелев, я продолжала:
— Каждый свой день с той страшной ночи я проводила подле твоей постели в мучительном несносном ожидании. Скучала так, что казалось, лишусь рассудка. И вот ты здесь, со мной, однако твой ледяной тон и осуждающий взгляд способны раздавить, уничтожить… — я мягко опустилась рядом с ним, коснулась кончиками пальцев руки чуть выше локтя. Локи нетерпимо дёрнул плечом. — Каждый в твоём чертоге подтвердит правдивость моих слов. И если ты намерен и дальше губить меня своей отстранённостью, то я, по крайней мере, хочу понимать, чем заслужила такое отношение?..
— Трогательная верность, — помолчав, наконец, ядовито заметил Локи, и глаза его сверкнули неясной мне обидой. Я с сожалением и грустью взглянула на него. К чему был этот глупый фарс, особенно после такой долгой и страшной разлуки? Ведь он и сам был несчастлив и не рад той нерушимой преграде, что молниеносно возвёл между нами. Почему он закрывался от меня, что пытался утаить?.. — Довольно странно, что при этом, очнувшись в гордом одиночестве, я застаю тебя у постели другого мужчины.
— Ты ревнуешь, мой вспыльчивый Локи? Серьёзно? — едва сдержав неуместный смех, воскликнула я. Всё вмиг стало ясным, как высокие прозрачные небеса над кроной Иггдрасиля. Невыносимый гордец увидел меня подле Эйнара в самый неловкий и неподходящий момент, и теперь ревность и ярость пожирали его изнутри! И как только я могла не догадаться сразу? Но кто бы подумал, что высокомерный бог обмана мог принять случайного стражника за равного себе в моих глазах? Это было так нелепо, так фальшиво! Понимающе улыбнувшись, я попыталась переубедить супруга:
— Неужели ты правда думаешь, что мой взор может быть устремлён на кого-то ещё, когда я жизнь готова положить за тебя, мой повелитель? В ту ночь, полную унижения и отчаяния, я готова была броситься на острый клинок, лишь бы сохранить верность тебе одному, а ты считаешь, что глупый благодарный мальчишка может потеснить в моём сердце великолепного и желанного бога огня? Ты верно бредишь… — вздохнув и сокрушённо покачав головой, я осторожно прошла ладонями по постели, по-кошачьи прогнув спину, приблизилась к мужу и нежно коснулась губами его
