пламя. Кожа опухла и покраснела под
рукавом. Я стискивал зубы последний час, но был в ужасе от того, что меня могут
обвинить в нападении, так что я держал рот на замке и старался быть незаметным.
Я гадаю, придется ли мне звонить маме с папой, но офицер выводит меня в
передний холл и они оба ждут там. Мэтью с ними нет.
Папа даже не дожидается, пока я заберу свои вещи. Он тут же меня обнимает.
Мама тоже пытается меня обнять.
– Я же просила тебя подождать, – говорит она. Ее голос полон эмоций. – Рев, я же
просила тебя ждать.
Мне хочется обнять их в ответ, но любое движение терзает мою руку, и боль такая
сильная, что я беспокоюсь, что вместо этого меня на них вырвет.
– Я тоже тебя люблю. – Мой голос напряжен. – Но мам? Кажется, мне в самом деле
нужно сделать рентген.
* * *
Мое запястье сломано. Снова.
Не знаю почему, но это кажется очень символичным. Будто символ избавления от
моего отца.
На этот раз навсегда.
Я сижу в приемной ортопеда вместе с мамой и папой. Я рассказал им все, что он
мне сказал. И они не сердятся, что я с ним виделся.
Они сердятся из-за того, что я не сказал им, куда поехал.
Я услышал столько всевозможных вариантов «что если», что по ним можно было
бы написать книгу.
Но я выслушиваю их все. Я слушаю их и позволяю их любви и тревоги наполнить
меня.
Они привозят меня домой.
И я засыпаю, как убитый.
Глава 45
Рев
Когда я просыпаюсь, то застаю в своей комнате Мэтью. Он сидит на кушетке, читая
книгу. Солнечный свет льется в окна, наполняя комнату светом.
Свет? Я жмурюсь и бросаю взгляд на часы на прикроватной тумбочке. Сейчас
десять часов утра.
– Эй, – говорит Мэтью. – Посмотрите, кто проснулся.
Я приподнимаюсь, чтобы сесть, и мое запястье тут же напоминает мне обо всем
произошедшем. Гипс похож на кирпич, тянущиеся от пальцев к локтю. И все это ужасно
болит.
Я снова валюсь в кровать.
– Как насчет школы сегодня? – спрашиваю я Мэтью.
– Кристин сказала, что тебе не нужно идти.
– А тебе?
Он пожимает плечами и бросает взгляд на дверь туалета.
– Я сказал, что хочу с тобой увидеться, когда ты проснешься.
Должно быть, мама была в восторге, но я уж точно ни на минуту на это не куплюсь.
– Ты просто не хотел видеться с теми парнями, которые тебя доставали. – Я делаю
паузу. – Деклан мог бы за тобой присмотреть. Я же тебе говорил.
– Не сегодня. – Еще одно пожатие плечами. – Его мама родила ребенка сегодня
рано утром. Он ушел около четырех.
– Утра? Он был здесь?
Мэтью кивает.
Я тру глаза здоровой рукой, затем снова пробую сесть.
– Мне нужно пару минут. Не знаешь, у нас еще остался кофе?
Он закладывает страницу и опускает книгу.
– Могу приготовить.
На моем телефоне висит непрочитанное сообщение. Вообще– То, их три.
Эмма: Пожалуйста, скажи, что с тобой все в порядке.
Мне придется заставить свою маму приехать к тебе домой, если ты мне не
ответишь.
Очевидно, моя мама встретилась с твоей. И они обменялись номерами.
Обалдеть. Но, по крайней мере, я знаю, что ты в порядке. Напиши мне, когда
проснешься.
Я улыбаюсь.
Рев: Я проснулся.
Но, должно быть, она сама еще спит. Ответа не приходит.
Я запираюсь в ванной. Не помню, что сказал врач насчет душа, а у меня нет
никакого желания заполучить новый гипс, так что с этим можно подождать. Почистить
зубы левой рукой уже достаточное испытание, чтобы я полностью отказался от бритья.
А одевание занимает в два раза больше времени, чем обычно. Футболка с
короткими рукавами была выстирана и лежит сверху на стопке белья. Я даже не
раздумываю.
И не заморачиваюсь насчет свитера.
Мэтью ждет в кухне, поедая хлопья прямо из коробки. Его глаза непроизвольно
расширяются, когда он видит мои голые руки, но он ничего не говорит. Он встряхивает
упаковку.
– Хочешь?
Я качаю головой.
– Я ем хлопья только по ночам.
Он не ведет себя, будто это странно, но все же спрашивает:
– Почему?
Я достаю из буфета чашку. Ко мне приходит воспоминание, но в этот раз не такое
ужасное.
– Когда мне было пять лет, женщина из церкви дала мне коробку фруктовых
хлопьев. Я знал, что мой отец не позволит мне их съесть, так что спрятал их под кроватью.
Я сел и съел их, когда он заснул. – Я делаю паузу. – Я так боялся, что он меня застанет за
этим, но хлопья были словно героин. Я не мог остановиться. Я хранил коробку несколько
месяцев. Я помню, как воображал, что Бог пошлет мне еще. Но этого не случилось. В
смысле... понятное дело. Так что я подумал,
