она там пробыла?
– Довольно долго, судя по всему. В общих записях говорится, что она начала выезжать с мамой и папой в возрасте семи или восьми лет, в одиннадцать прошла критический гештальт-тест Вандевера в штатах Кольца. Признаки лидерского потенциала, общая устойчивость, высокие баллы по куче других вещей. Они пометили ее в очередь на раннее поступление в некоторые кадровые школы Кольца, пару престижных университетов в Западной Африке, но она отложила все это на неопределенный срок. Предпочла жить среди кочевников до подросткового возраста и оставалась там еще долго после того, как родители вернулись в реальный мир. К девятнадцати годам она вошла в совет племени – довольно необычное достижение, как я понимаю. Похоже, Мэдисон вообще не стремилась к жизни во внешнем мире – первые следы появились, когда она уже ближе к тридцати стала появляться в роли младшего аудитора КОЛИН, в основном в тренировочных лагерях и на вспомогательных ролях в офисе.
– Как-то скромненько.
– И я о том же подумал. Может, поссорилась с родителями, пошла по пути «сделай сам». С богатенькими детьми такое порой случается. Очень высокий уровень потерь с подобным происхождением. А может быть, попасть в реальный мир после стольких лет было непросто, и она плохо с этим справлялась. Вчера ты скачешь на лошади, гоняешься за антилопой к обеду, а потом травишь байки у костра, а сегодня у тебя вдруг появляется стол и огромная куча документов, требующих твоего непосредственного внимания, конференции по бранегелю на трех континентах и дедлайн в конце недели.
– Разве в Прилегающих просторах водятся антилопы?
– Антилопы, бизоны, какая, блядь, разница, дорогой мой? Я предпочитаю, когда мне мясо приносят на тарелке, а не когда оно еще ходит вокруг живое, ревет и гадит. На мой взгляд, не каждый сможет осуществить плавный переход между такими разными мирами.
Я вспомнил Мадекве, с которой проводил время в Брэдбери. Она справилась с немедленным переходом на Марс довольно хорошо для гражданского.
– Справедливо, – сказал я, все еще испытывая сомнения. – Ты скинешь мне файлы?
– Уже. И к сегодняшнему вечеру, друг мой, – его тон стал хищным, – я вскрою этот пакет данных КОЛИН и высосу его досуха. Можешь положиться на меня. Да, кстати, прежде чем я повешу трубку – это только цифры, и, может быть, они ничего и не значат, но я наблюдаю еще одну незначительную аномалию вокруг Идальго.
– Какую именно?
– Его грабежи на Шельфе начались примерно в то же время, когда «Вектор Рэд» модернизировал интерфейс лотереи и устроил так называемое Шоу Дайсса. Фактической связи нет, только совпадение по времени. Но, если учесть связь с Торресом, я был вынужден принять это во внимание.
Я вспомнил Дайсса и его постнаркотическое похмелье, нервную суету, с которой он хотел избавиться от меня, облегчение на лице, когда я уходил. По идее, ничего такого в этом не было, всего лишь очередной наркоман с бранегелей, напуганный тем, что к нему на порог заявился Земной надзор и, возможно, хочет снять с него скальп.
По идее.
И тем не менее.
– Я буду иметь в виду, – пообещал я.
– Уж постарайся. Тем временем я отключу все входящие звонки до завтрашнего полудня, так что не удивляйся, если ты вдруг позвонишь, а я не возьму трубку.
– Я думал, ты собирался заняться этим сегодня вечером.
– Так и есть. Но взлом базы данных при задержке связи в четверть часа – довольно тяжелая работа. Это не пикник. Даже если я и закончу к рассвету – в чем сильно сомневаюсь, – следующие шесть-восемь часов все равно буду сломлен и разбит. Ты получишь свои ответы, Вейл, не беспокойся. Но за все нужно платить свою цену. Тебе придется набраться терпения.
– Точно, – я колебался. – Слушай, Ханну, ты там будь на стреме. И следи за этим кодом.
– Это же я, Вейл, – мне показалось, будто он зевнул. – Буду на связи.
* * *
Я вернулся в «Особняки Лутры». В быстро меняющейся ситуации нужно следить за всеми действующими лицами, и я хотел узнать, не оставил ли Себ Луппи записку. За последние двадцать четыре часа наша встреча в «Голубой нагрузке» была единственным светлым пятном, а уж на что он мог наткнуться за прошедшее время, сказать вообще никто не мог. К тому же где-то в животе, на фоне зуда от горячки, у меня зрело холодное, неприятное чувство, что баллон, на котором я по случайности оказался после пробуждения, скоро рванет.
Мое мнение ничуть не изменилось, когда я, вылезая из такси, заметил ухмыляющегося Густаво. Напряженный и беспокойный, тот неуклюже расхаживал в свете неоновых лучей под козырьком отеля, словно местное привидение, которое должно было исчезнуть к рассвету. Он сменил ливрею «Крокус Люкс» на неприметный черный рабочий комбинезон. Раскрашенный в тон коренастый маленький джип-краулер стоял на холостом ходу в десятке метров от такси. Поднятые вверх двери в форме крыльев чайки ждали пассажиров.
– Меня ищешь? – спросил я.
Густаво фыркнул.
– Гениальный детектив, да? Давай, Декейтер хочет кое-что тебе показать.
Обивка внутри краулера была первоклассной и пахла новизной, но свободного пространства было не так много. Я протиснулся подальше, чтобы освободить место для Густаво, и дверь опустилась. Мы плавно отъехали от отеля, пересекли площадь и с машинной точностью влились в редкий поток, идущий на восток навстречу рассвету. Через несколько минут я начал узнавать достопримечательности, мимо которых проезжал раньше.
– Так что там такого на Гингрич-Филд, что не может подождать до утра? – поинтересовался я вслух.
Я был в гарнитуре, так что заметил, как он дернулся, как подскочил его пульс от моей догадки. Но Густаво держал себя в руках, и невооруженным глазом я бы ничего не заметил.
– Мы же туда направляемся, верно?
Он неприятно улыбнулся:
– Просто расслабься и наслаждайся поездкой, Вейл. Важно не то, куда мы направляемся, а то, что ты увидишь, когда мы туда доберемся.
На горизонте показалось поле, и вскоре мы отделились от основного транспортного потока. По мере того как вокруг нас разгорался утренний свет, меня охватило жуткое чувство дежавю. Джип проехал мимо самого дальнего из заброшенных домов, нырнул в подземный переход, скрывшись во мраке, а затем свернул в разветвленный туннель, который стабильно поворачивал на северо-северо-восток.
«Мы ведь направляемся не в то же самое место, где исчез Торрес?»
«Нет. Мы уже находимся на значительном расстоянии к северу от него. Если только конструкция этого туннеля не окажется чрезвычайно неортодоксальной, мы вряд ли вернемся в ту часть Гингрич-Филд».
Краулер плавно остановился в ярко освещенном сегменте туннеля напротив ряда герметичных дверей,
