братом. Она подслушала планы Кассийя манипулировать ею, он даже упомянул что-то о своём отце и плане. Она рушилась на глазах, задыхаясь от ужаса, её живот скрутило и пронзило резкой болью, как будто что-то пыталось вырваться на свободу, но в желудке было пусто, изгонять было нечего.
О, небеса. Кассий не хотел жениться из-за трона. Он хотел захватить его, чтобы сменить тот, который они потеряли.
— Мы должны возвращаться в Паван. Сейчас же. Что-то… что-то явно происходит не то.
* * *
Они немедленно выехали из Таранара, несмотря на жалобы Слай. Локи не знал, что именно встревожило Роар, да и она не говорила об этом, но он знал, что она чем-то расстроена. Они с Дьюком достаточно доверяли ей, чтобы следовать её слову без объяснений. Когда они разбили лагерь в первую ночь, она не стала пытаться установить себе палатку, а забралась в его. Она крепко прижалась к нему, а когда он попытался убедить её поговорить, она заставила его замолчать поцелуем.
— Пожалуйста, — прошептала она ему в губы. — Помоги мне забыть.
Он не знал, что именно забыть он помогал, но ему было ненавистно видеть боль и страх в её глазах, и если он мог облегчить это… то пойдет на всё ради этого.
Он не стал настаивать на большем, чем у них было у реки. Он не хотел, чтобы их первый раз произошёл, когда она была расстроена. Но он отвлекал её своими губами, своими руками, скользя ими по её коже, нежными словами, произнесёнными у быстрого мерцания света в её груди.
И, в конце концов, напряжение в ней ослабло, страх в глазах исчез, и она обмякла в его объятиях. Некоторое время он держал её в объятиях, но ни один из них не заснул.
Нервничая, он глубоко вздохнул и сказал:
— Мне нужно тебе кое-что сказать.
Она напряглась и спросила:
— Что?
Он едва не пожалел, что не может взять свои слова обратно. В её глазах снова появилось беспокойство. Он разгладил пальцами морщинку на её лбу и сказал:
— Ведьма, к которой я ходил с Джинкс…
Она ответила на его прикосновение, проведя рукой по его щеке к линии подбородка.
— Что насчет неё?
— Она мне кое-что сказала.
Роар села, одеяло упало ей на талию.
— Предсказание? Обо мне?
— Нет, обо мне. Она… она сказала мне моё имя.
Роар ахнула.
— И ты говоришь мне это только сейчас? После всех моих глупых прозвищ?
Он сел и взял её руки в свои.
— Мне нравятся твои глупые прозвища.
— Какое оно?
Когда он запнулся, она стряхнула его хватку и забралась к нему на колени. Она ладонями обхватила его щёки и сблизила их лица.
— Скажи мне, — прошептала она, сопровождая слова нежным поцелуем. — Скажи мне, как зовут мужчину, которого я люблю.
У него перехватило дыхание, и она уже призвала бури к жизни — потому что теперь в нём бушевала одна — яростная и гордая буря. Она намекнула, что чувствует то же самое. Сказала это, не произнося точных слов, и он постоянно видел это в её глазах. Но то, что он услышал сейчас из её уст, смыло последние сомнения.
— Киран, — сказал он ей. — Меня звали Киран Торн.
Она произнесла его имя в ответ, и ему гораздо больше понравилось, что оно исходит от неё.
— Хорошее имя, — сказала она. — Сильное. Мы можем спросить Слай, чтобы быть уверенными, но думаю, что Киран означает «луч света» на Выходинском. А ты очень даже такой, — она закончила своё высказывание быстрым поцелуем и добавила: — А Торн подходящее страшное прозвище для охотника.
Он рассмеялся.
— Да, я не могу дождаться, когда Джинкс назовёт меня шипом3 в её боку.
— Мне нравится, — она обвила руками его шею и притянула их тела ещё ближе. — Шипы защищают розу. И с момента нашей встречи ты всегда стремился защитить меня.
— И всегда буду.
Она улыбнулась, но улыбка была не такой яркой, как те, что она обычно дарила ему. Страх держал её слишком крепко, даже сейчас. Она посмотрела на него, её взгляд метался, изучая его глаза.
— Есть кое-что о чём я тебе не рассказала, — сказала она. — О моей жизни в Паване.
Он прижался лбом к её лбу.
— Мне всё равно. Сейчас всё это не имеет значения.
— Это будет иметь значение. Скоро.
— Тогда расскажи мне. Нет ничего, что ты могла бы сказать, что изменило бы мои чувства.
Она морщилась, словно от боли, а голос дрожал, когда она сказала:
— Я… Я…
Она резко умолкла и ахнула, когда жар вспыхнул между их ними. Кристалл, который она носила на шее, раскалился, и Роар выбралась из палатки. Босиком, одетая только в его тунику. Локи пошарил по палатке, пока не отыскал свою амуницию и предупреждающий рог, который он держал прикреплённым к ней. Он протрубил в рог, выползая из палатки и натягивая на грудь свою кожаную амуницию.
Стояла глубокая ночь, и он не видел, какая буря пришла за ними. Остальные охотники начали выбираться из своих палаток с припасами в руках, каждый из них осматривался по сторонам, пытаясь найти угрозу.
— Туман, — выдохнула Роар. — Я чувствую. Голодный и зловещий. Он должен был взять нас, пока мы спали.
Пока она говорила, Дьюк поднял фонарь с молнией, и тут же Локи увидел это. Они разбили лагерь в небольшой чаще деревьев, и ветви вокруг них поглотила густая серая туча. Локи развернулся, но туча уже окружила их, заперев их внутри.
Локи взял своё туманное сердце бури, другие охотники последовали его примеру.
— Стойте! — крикнула Роар. — Опустите свои сердца. Я справлюсь с этим. Немного сбивает с толку, когда я чувствую вас всех.
Локи колебался, и она сказала:
— Киран, пожалуйста.
И тогда он сделал, как она просила, вернул камень в свою амуницию и велел другим охотникам сделать то же самое. Долгое время ничего не происходило. И руки у него зачесались снова взяться за сердце бури, особенно когда Роар шагнула ближе к ползущему туману.
Но потом… туман начал откатываться назад. Роар шагала вперёд, и с каждым шагом туман отступал всё дальше и дальше, пока Локи совсем не перестал его видеть.
* * *
Бури продолжали надвигаться, пока они пробирались к Павану, и каждый раз Роар заставляла их сдаваться. Благодаря небесному огню она знала, что связь, которую она чувствовала, шла в обоих направлениях. Если она не будет осторожна, их души, их желания могут влиться в неё. Но она могла
