неё.
— ХВАТИТ!
Небесный огонь в её груди засветился ярко и незыблемо, не мерцая, а сияя. Изводящие души исчезли, и ей потребовались все силы, чтобы удержаться на ногах.
— Роар? — заорал Локи. — Роар, что происходит?
— Вот видишь! — крикнула Слай. — Именно это я и имела в виду. Она… искажение.
— Я всегда считал тебя своим другом, Слай, — прорычал Локи. — Но скажи это ещё раз и я без колебаний сделаю тебя своим врагом.
— Тихо. Все, — Дьюк шагнул в середину группы, на его лицо пылала ярость и разочарование. — Мы так себя не ведём. Где-то там идёт битва, а не здесь между нами. Слай, некоторые скажут, что сами бури это отклонение от нормы, что они искажены. Но ты всю свою жизнь проявляла к ним уважение. Ты окажешь такую же любезность и Роар. Локи, я понимаю, что ты чувствуешь, мой мальчик. Но первым намерением любви не может быть война. Успокойся. И мы разберёмся с этим вместе.
Свет в груди Роар замерцал, потускнел и исчез. Дьюк повернулся к ней.
— Роар, нам нужно знать, что ты можешь и чего не можешь сделать, это поможет нам решить, как двигаться дальше, — Локи напрягся, а Дьюк добавил: — Вместе. Может быть, мы отвезём её к той ведьме за советом.
— Мы не сможем, — отрезала Джинкс. — Авира сказала мне, что уезжает, но не сказала куда, — земная ведьма повернулась к Роар и сказала: — Она велела мне передать тебе «слушай души, но не впускай их. И что бы ты ни делала, держись крепче за свою душу».
— И что это значит? Почему она мне этого не сказала? — спросил Локи.
Джинкс вскинула бровь.
— Потому что ты выскочил на улицу, как только она сказала, что Роар скоро проснётся.
— Я знаю, что это значит, — прошептала Роар.
Но она не была уверена, что знает, как следовать последнему фрагменту совета.
Она перевела взгляд на Дьюка, который наблюдал за ней с любопытством, окрашенным грустью.
— Ну и что же это значит? — спросил он. — Ты на это способна? Можешь вызвать бурю?
Она отмахнулась от покровительственных рук Локи.
— Могу.
— Каким образом? — спросил он. — Что ты должна делать?
Она взглянула на Слай, чувствуя себя неловко из-за того, что должна раскрыть эту информацию перед охотником, но рано или поздно им придётся это узнать.
— Я лишь знаю, как я сделала это раньше. Я не уверена, есть ли другой способ. Но сразу говорю, в Толеме я сделала это непреднамеренно. Это происходит, когда моя кровь попадает на что-то, связанное с бурей.
— Алтарь, — произнесла Джинкс. — Он был сделан из фульгурита. Созданного небесным огнём.
Роар кивнула.
— Это работает и с сердцами бурь.
— Откуда ты знаешь? — спросил Дьюк.
Вместо объяснений Роар спросила:
— Где мои вещи? Одежда, которую я носила раньше?
Джинкс принесла ей рюкзак, и Роар рылась в содержимом, пока не нашла брюки, которые носила раньше, и внутри кармана её пальцы сомкнулись вокруг кольца с сердцем торнадо. Души снова коснулись её, и она представила свою кожу как броню, блокирующую их и удерживающую её собственную душу внутри. Её сердце снова незыблемо засияло, и Роар услышала, как остальные нервно зашевелились вокруг неё.
Она вытащила кольцо. Кольцо покачивалось на цепочке.
— Торнадо, — выдохнул Рансу. — Это была ты?
— Не с первым, — сказала она. — По крайней мере, насколько мне известно. Но второй торнадо, тот, что был в Толеме, да. Я думаю, что причиной была я. Я не осознавала, что делаю, честное слово. Извините. Мне очень жаль.
Локи подошёл сзади, обхватил рукой её за шею и прошептал на ухо:
— Это не твоя вина. Тебе не нужно извиняться.
— Если раньше это была случайность, — сказал Рансу. — Откуда тебе известно, что ты снова сможешь сделать это?
Она повернула голову и посмотрела на Локи, жалея, что не успела сказать ему об этом раньше, когда они были наедине, но теперь с этим ничего нельзя было поделать.
— С тех пор как я очнулась, я стала ещё более… чувствительной, — когда они продолжали смотреть на неё, она вздохнула и объяснила. — Вокруг нас есть души. Повсюду. Они — часть земли, часть природы. Но я остро ощущаю их и могу взаимодействовать, если захочу, — а иногда это происходило и без её согласия. — Я думаю, что могла бы сознательно выбрать душу и привязать её к буре.
Они все молчали, и она не решалась встретиться ни с одним из них взглядом. Она предпочла смотреть на кольцо, всё ещё покачивающееся на конце цепочки, которую она по-прежнему держала в руке. Но она не могла удержаться и подняла глаза на Локи, даже сейчас опасаясь, что он изменит своё мнение о ней.
— Ненавижу, когда ты так на меня смотришь, — прошептал он. — Как будто ты меня боишься.
— Я лишь боюсь, что ты перестанешь быть таким слепым к моим недостаткам.
— Я не слепой, принцесса. Объективный. Это ты не видишь себя ясно.
Она хотела поцеловать его, хотела забраться на него, обвиться вокруг него и позволить ему отгородить её от всего мира.
Но она не смогла.
— Вы сказали, что Локи был уничтожен. Вы знаете, когда это произошло?
Знала ли об этом семья Локи? Что, если даже сейчас они ждут в Паване, разыскивая её, в то время как их дом и все их близкие, которые остались позади, исчезли?
Дьюк посмотрел на Джинкс и Локи, и заговорил первым:
— Авира не сказала, когда. Она лишь подтвердила, что это произошло. Учитывая, что это сезон Гнева, связь между городами по понятным причинам медленная, а с Локи связь часто отсутствовала, поэтому отсутствие её не сказало бы нам многого. Это могло произойти недавно или несколько месяцев назад. Кто знает?
— Наверняка, это произошло совсем недавно, — сказала Роар, — иначе мы не столкнулись бы с ротой солдат Локи всего несколько дней назад. Да и вся королевская семья не появилась бы с визитом в Паване.
— Что значит вся семья? — спросил Локи.
— В Паване. На свадьбу. Король, королева и оба принца должны были присутствовать, — быстро соврала она, — я видела их, когда процессия проезжала через город.
— Такого не может быть, — сказал Локи. — Почему вся семья приехала на свадьбу и оставила Локи без защиты? Безусловно, требовалось лишь присутствие принца Казимира.
— Ты имеешь в виду Кассийя, — поправила Роар.
— Нет, Кассий — первенец. Как наследник он должен был остаться в Локи.
Роар снова начала было спорить, но придержала язык. Локи был уничтожен. Вся королевская семья находилась в Паване. Она вспомнила насмешливый тон Казимира, когда он назвал Кассийя младшим
