следовало навестить.
*
Странный человек, больше похожий на внезапно оживший труп, словно ждал камарильского визита. Что за сила поддерживала в нем жизнь, Ланфорд не понимал — Геллиус был избит до полусмерти, измучен и в край истощен, но почему-то оставался в сознании. Камарил надеялся, что хотя бы он не окажется бессмертным, вот только от кирацийских демонов можно было ожидать чего угодно.
Геллиус сидел на полу, закованный в цепи. Один его глаз полностью заплыл от побоев, губа распухла и кровоточила, а на правой стороне лица и вовсе почти не осталось живого места, но он все равно умудрялся выглядеть совершенно осознанно и разумно. Ланфорд сразу понял, что с ним будет сложнее, чем с Нэриусом.
— Вы один, — Хрипло констатировал он, не сводя здорового глаза с камарила, — Вас прислали меня убить?
— Я пришел сам, — Непонятно зачем выпалил Ланфорд.
— Не смею вас задерживать, — Эти слова могли бы прозвучать насмешливо, но из уст Геллиуса они показались абсолютно серьезными, — Делайте, что должно. Я не буду сопротивляться.
“А лучше бы ты сопротивлялся” — заметил Ланфорд. То, как мужественно еретик собирался принять свою смерть, поразило его. Он должен был молить о пощаде, а не просить о смерти.
Ланфорд подошел ближе, достав из ножен кинжал и покрутив его в руке. Геллиус даже не шелохнулся, оставшись сидеть в углу и положив изодранную руку на колено.
— Великий решил не прощаться со мной? — Теперь уже с насмешкой, словно потеряв всякий страх, поинтересовался еретик.
— Нэриус мертв, — Сухо ответил Ланфорд.
Геллиус, казалось, ничуть не удивился этой новости:
— И чем же он так прогневил богов, если не секрет?
Камарил не слишком хотел с ним разговаривать, но какое-то странное чувство уважения к стойкости этого человека не позволило ему промолчать.
— Ересью, — Процедил Ланфорд.
— Надо же… а ведь он обвинял в этом грехе меня, — С задумчивой улыбкой протянул Геллиус.
— Вы в нем не менее повинны, — Камарил заставил себя шагнуть к еретику. Пальцы крепче обхватили рукоять кинжала, приготовившись к удару.
— Пожалуй, вам виднее, — Пожал плечами Геллиус, — Камарил — клинок скверны, ведь так?
Ланфорд замер:
— Откуда вам известно, что я камарил?
Геллиус ответил незамедлительно:
— Нэриус не стал бы таскать за собой простого монаха, к тому же, из вас получается прекрасный палач…
И почему все главы орденов только с виду праведники? На самом же деле они оказываются хитрыми, внимательными и прозорливыми плутами.
Подумав об этом, Ланфорд вдруг вспомнил подозрения Нэриуса.
— Вы обманули нас, — Он угрожающе навис над еретиком, — В изначальном свитке было не то заклятье, что вы нам продиктовали.
Ланфорд ожидал, что Геллиус начнет все отрицать, но он лишь улыбнулся пересохшими губами:
— Приятно осознавать, что никто не может проверить твои слова. Под конец жизни можно позволить себе такой грех, как ложь.
На мгновение камарил опешил.
— Зачем вы это сделали!? — Воскликнул он тоном обиженного мальчишки.
— Думаю, вы меня поймете, — Геллиус был так спокоен, словно это и не ему угрожали окровавленным кинжалом, — Вы ведь верны своему ордену и своей вере? Я тоже.
— Вы подменили заклятье на более слабое? — Ланфорд желал знать ответ на этот вопрос хотя бы из любопытства.
— Если я не смог уберечь эту заблудившуюся девчонку от ошибки, то должен был попытаться ее смягчить, — Подтвердил Геллиус.
— Она все равно мертва, — Покачал головой Ланфорд, — Вы зря старались.
Геллиус не ответил. Взгляд его опустился куда-то в пол, и камарил воспринял это как призыв к действию.
— Позвольте перед тем, как вы меня убьете, узнать ваше имя, — Вдруг изрек Геллиус. Голос его внезапно стал гораздо выше и сильнее, и Ланфорд смог представить, каким этот человек был раньше.
— Будете молиться за мою заблудшую душу? — Ухмыльнулся камарил.
— Вовсе нет. Ваша душа как раз нашла свое предназначение.
Меньше всего Ланфорд ожидал услышать подобные слова от еретика. Ему вдруг показалось, что Геллиус просто-напросто пытается одурачить его своими умными речами. Так же, как и Нэриус когда-то.
— Не вам рассуждать о моем предназначении, еретик. Вы всю жизнь боготворили демонов, — Отчеканил он.
— Пусть так, — Геллиус опустил взгляд, — Я не стану вам возражать. Кто из нас прав, покажет лишь время. А может, и не покажет вовсе…
— Замолчите! — Рявкнул Ланфорд, хотя злиться следовало на самого себя. Это он позволил еретику втянуть себя в беседу и даже пытался размышлять о том, что говорил ему этот покровитель демонов.
— Я желаю вам счастья, камарил, — Тихо произнес Геллиус. Его бесцветный глаз впился Ланфорду в самую душу, — Вы не самый худший человек на свете. В вас хотя бы есть преданность…
Это переходило все границы дозволенного! Сколько наглости было в этом еретике, что он смел говорить ему такое!?
Ланфорд опустился на одно колено и хватил Геллиуса за плечо. Еретик не сопротивлялся, но смотрел камарилу в глаза. Что ж, пусть смотрит — Ланфорд был не из тех, кого можно было этим смутить. Его учили убивать всеми возможными способами, и он освоил это искусство гораздо лучше других.
Геллиус бессмертным не оказался. Кинжал почти с нежностью вонзился ему в живот, обмякшее тело тотчас осело на каменном полу, а бесцветный глаз так и остался открытым, глядя в низкий неровный потолок из грубого камня.
Еще один еретик отправился в небытие, но Ланфорд чувствовал себя выжатым досуха. Может, дело было в том, что он находился в чужом теле, но камарилу стало как-то не по себе. Не в силах оставаться рядом с трупом гордого еретика, он почти бегом покинул затхлую темницу и отправился наверх.
Он пытался думать о том, что Геллиус сказал о заклятье — если оно было слабее, значит, и жертвы требовало меньшей? Если так, то бывший король Кирации все еще мог быть жив, как и его сестра, которую еретичка-королева собиралась казнить.
А ведь еще оставался Флавио, с которым Ланфорду никак не справиться…
Но подлые мысли камарила настойчиво неслись в другую сторону, к тому, что сказал Геллиус позже. “Ваша душа нашла свое предназначение”.
“Ты должен быть клинком, а не думать” — сказал он себе, — “ Просто исполнять приказы”.
Но почему это вдруг стало так сложно?
*
Тейвон то приходил в себя, то снова терял сознание, перед глазами все плыло, а мысли путались. Он не знал, сколько времени провел в таком состоянии, но явно не час и не два — за окном успело взойти солнце, и только тогда Тейвон нашел в себе силы подняться и осмотреться по сторонам.
Его заперли в крохотной каморке, похожей на обычную монашескую келью — здесь
