Йоханна задавалась вопросом: сколько же будет стоить отцу ее новое знание? На сей раз кукол Барби и дорогой экипировки для верховой езды может оказаться недостаточно. На сей раз отец сможет откупиться только своей жизнью.
Глаза Йоханны были черны, когда она следила за тикающими стрелками на циферблате. Она молча сидела в комнате, ожидая прихода отца. Будет под вечер, так сказала ей утром мама. И в отцовом кабинете висел календарь, где четко было написано: «Командировка 30.08–01.09, возвр. вечером».
Когда входная дверь наконец открылась, Йоханна подскочила и сорвалась вниз по ступенькам. Она замерла, увидев, как мама прохладно целует отца в обе щеки в знак приветствия. Мама взяла отцовскую сумку и спросила, голоден ли он. Отец кивнул и побрел прямо в свой кабинет. Йоханна простояла на ступеньках с четверть часа и пошла следом. Она осторожно постучалась и вошла.
— Ты как, зайчонок? — спросил отец, и Йоханна окинула его пустым взглядом. Отец сидел в кожаном кресле, на столе перед ним стоял стакан виски. Привычная вечерняя порция.
— Хелена умерла, — сказала Йоханна, ее голос вновь предательски дрогнул. Слова прозвучали как-то неестественно. Смерть Хелены била прямо в сердце Йоханны. Тот кусок словно застрял в горле на целый день. Казалось, отец не сильно удивлен. Просто побледнел и пригласил Йоханну сесть рядышком, чтобы утешиться, но та лишь покачала головой.
— Нам много чего надо обсудить, — сказала она и подняла заплаканные глаза прямо на отца. Он слегка насторожился.
— Где ты вчера был? — спросила Йоханна, позволив отцу хорошенько обдумать ответ.
— В головном офисе в Хельсинки, ты и сама прекрасно знаешь. В командировке, — сказал он и потянулся к стакану.
— Но я тебя видела, — отрезала Йоханна. В голосе — решительность и холод, Йоханна стоит здесь, в кабинете, выдерживая помутневший взгляд отца. Это конец. — Я вообще все видела, — прошептала она и опять разрыдалась.
Рот отца сжался в тонкую полоску. Таким бледным она его еще не видела.
Прошло какое-то время, отец допил свой виски. И потом начались выставления условий. Отец выглядел крайне пугающе, однако Йоханна разучилась бояться. Ненависть и презрение вытеснили все остальное и придали сил. В кабинете стояли не дочь и отец. Это стояли два враждебно настроенных переговорщика, просто один из них был невинным ребенком, а второй — взрослым, максимально далеким от любой невинности.
Отец лгал. Он участвовал в Венецианском карнавале, был в усадьбе Коскипяя. И Хелена там была, а теперь Хелена мертва. Связан ли с этим отец? Как к такому отнесется мама? Как жаль, что у Йоханны не было тогда под рукой камеры. Это ее слово против слова отца. И что-то подсказывало, что ее сторону принимать никто не поторопится. Йоханна вспомнила, как неразрывно дома и жизни почти каждого хартольца связаны с займами, которые одобряет отец, с ипотеками и прочим.
У отца на лице была маска, но Йоханна узнала его даже издалека. И лишь когда она заметила, как отец начал лапать молоденькую пьяную брюнетку, ту самую вожатую, Йоханну затошнило. Она отошла в сторонку и оперлась на стену поместья — как следует отдышаться. Затем она решила отыскать Хелену. Она облазила весь приусадебный двор, украшенный прекрасными фонариками. Она искала ее в гостиной дома, даже поднялась на верхний этаж, и все без толку. В итоге Йоханне ничего не оставалось, как спуститься и уйти, но в тот момент что-то привлекло ее внимание. Несколько мощных фигур, идущих по мосту. Среди них — ее отец. И что же сделала она? Развернулась ко всему происходящему спиной и бросилась прочь. Сбежала. Теперь ничто не могло вытравить из головы возникшие тогда мысли. А что, если она не струсила бы, а пошла к мосту и начала кричать? Кричать так, что все бы открылось. Хелена осталась бы жива?
26 ИЮЛЯ, ПЯТНИЦА, ХАРТОЛА
За окном опять ливень. Саана лежит на кровати в гостевой комнате, уставившись в потолок. Ей не удалось найти о Йоханне Эскола ровным счетом ничего, нет женщины и в соцсетях. Может, сблизиться с матерью Йоханны, Райей Эскола, и выведать контакты у нее? Хотя с чего бы горюющей вдове проникаться к Саане доверием и делиться личными данными дочери? Ни с чего. Саана вспоминает о прохладном отношении хартольцев к любопытствующим приезжим. Да и сама она почти никому тут не доверяет.
Саана встает. Душа просит чего-то хорошего. Спустившись вниз, Саана понимает, что совсем одна в большом тетином доме. Точно, тетя уже несколько часов сидит в гостях у Харри Валкамы, угощается кофе. Она заходит на кухню и принимается методично изучать содержимое шкафчиков. Может, у тети где-нибудь припрятаны вкусняшки?
Обстоятельная ревизия закончилась довольно плачевно — одной открытой упаковкой полумягких печенюшек «Дорис». Прихватив с собой трофей, Саана села на диван в гостиной и открыла галерею в телефоне. Она рассматривает фотографию со стены, куда были прикреплены материалы по делу Хелены. То есть Хелена стремилась уличить мужчин, которые развращали молоденьких девушек? Могла ли Хелена выяснить, что стало с Лаурой Мальм? И почему исчезла Йоханна? Почувствовала себя в опасности? Йоханна знала о причинах смерти Хелены? Кто был осведомлен о поступках тех мужчин и хотел отомстить?
Саана пытается понять, чему ее научили бесчисленные детективные сериалы. Обычно в них специально намекают на виновность определенного человека. А потом оказывается, что убийца — некто совершенно неожиданный. Тот, кто обычно на фоне, на вторых ролях, однако все видит и все замечает. Тот, кто знает и молчит. Саана съедает последнюю печенюшку и теперь страшно хочет пить.
В числе ее фаворитов всегда был фильм «Подозрительные лица»[77]. Его сюжет — блестящий пример того, как ловко можно манипулировать вниманием зрителя. Саана думает о калле, принесенной к порогу, о гнетущем молчании Хартолы. О жертвенности и подчинении. На кухне тихо. И в тот момент, ожидая, пока стечет прохладная вода и пойдет ледяная, Саана понимает, кто мог бы стать идеальным убийцей с клеймом.
26 ИЮЛЯ, ПЯТНИЦА, ХЕЛЬСИНКИ
— Думаю, Мертанену уже позвонили, — сообщает Зак. — Вот этот, первый звонок, — уточняет он.
— И? — мгновенно мобилизуется Ян.
— Это только догадки. Симку получилось отследить только сейчас, и боюсь, что мы опоздаем.
Ян задумчиво барабанит по донышку стаканчика навынос и взвешивает варианты действий. Учитывая специфическое положение вещей, приспосабливаться к изменениям нужно быстро. От внезапного превращения Мертанена в важного фигуранта дела кровь стынет в жилах. Все стало еще запутаннее. Сам Мертанен о своей роли помалкивает, даже наоборот, тщательно скрывает свое хартольское прошлое. И теперь, когда правда раскрылась, Ян ни секунды не сомневается в том, что с легкой руки начальника разменной монетой в этом деле окажется случайная жертва, которая и сядет за решетку, если понадобится.
Они продолжат слежку, но выдадут себя лишь тогда, когда Мертанен сам расскажет о нависшей над ним угрозе. А она есть, и она реальна. Яну еще предстоит разобраться, в каком именно порядке укладываются все части этой мрачной мозаики. И начинаться этот порядок должен непременно с того, что они поймают убийцу. Лишь после этого Мертанен ответит за свои поступки. И потому кажется диким и глупым думать о каких-то других вариантах, когда есть идеальный — сделать Мертанена наживкой, получив от него разрешение, конечно.
