В лицо дышал ледяной ветер, усиливающийся с каждой секундой. Дверь в конце коридора была сломана, деревянные створки разбиты силой урагана. Щепки и мелкие камни летели в спутников с такой силой, что им пришлось закрываться руками и лапами, осторожно, шаг за шагом продвигаясь вперед.
Внезапно дорогу преградила мощная фигура. С клыков капала желчь, глаза были налиты кровью, стальная пластина закрывала полголовы.
Грайшак неожиданно появился из бокового коридора, ухмыляясь и держа в лапах окровавленную секиру. Отсвет молнии выхватил из темноты его отвратительное лицо.
— Куда путь держим? — с ухмылкой спросил он.
— К Рураку, — мрачно ответил Корвин, первым оправившийся от ужаса.
— Тогда нам по пути, — пояснил Грайшак. — Я как раз собирался доложить колдуну, что мы победили…
— Ты еще не победил, железноголовый! — воскликнул Корвин и атаковал гномьим копьем, наконечник которого был смазан ядом; орку пришлось с этим считаться.
Грайшак инстинктивно отпрянул и освободил дорогу.
— Сейчас! — крикнул Корвин своим спутникам-оркам. — Бегите так быстро, как только сможете! Освободите эльфийку, пока не поздно!
Раммар сломя голову бросился бежать мимо Грайшака по коридору, а Бальбок еще колебался.
— Ты идешь или нет? — набросился на него Раммар. — Разве ты не слышал, что сказал человек?
— С каких это пор мы делаем то, что говорит человек? — крикнул Бальбок, все же тронувшийся с места и поспешивший к брату.
— С тех пор как благодаря ему мы остались в живых, — ответил ему Раммар. И побежал дальше своеобразным свиным галопом, а Бальбок в буквальном смысле наступал ему на пятки.
Грайшак и охотник за головами остались позади, обрушившись друг на друга с оружием в руках. Гномье копье против тяжелой орочьей секиры — Раммар опасался, что знает, чем закончится этот поединок.
— Освободите Аланну! — крикнул им вдогонку охотник за головами, а потом они оказались в проеме двери, створки которой лежали, разбитые в щепки.
В лицо братьям ударил ветер, еще более сильный, чем в коридоре. Они оказались в просторном зале, где разыгрался настоящий ураган. Щепки, металлические подсвечники и многое другое летало по воздуху, так что оркам пришлось втянуть головы в плечи и пригнуться, чтобы не получить по черепушке каким-нибудь эльфийским произведением искусства. Бушующий ураган кружил в центре круглого зала, где в полу зияло отверстие и стоял каменный трон. Между троном и дырой в полу находился алтарь, на котором Раммар и Бальбок увидели Аланну.
И эльфийка была не одна.
Над ней, склонившись, стоял Рурак: в одной руке кинжал, в другой — посох. Из острия кинжала вырывался черный-пречерный луч, окутавший священнослужительницу Шакары. Казалось, Аланна не в состоянии даже пошевелиться — и как раз в тот самый миг, когда орки ворвались в тронный зал, Рурак собрался вонзить ей в сердце клинок!
— Доук! — изо всех сил зарычал Бальбок, отталкиваясь своими длинными ногами и несясь через зал, не обращая внимания на метнувшийся к нему пронизывающий ветер.
Вот уже опустился кинжал, острый и смертоносный, чтобы оборвать жизнь жрицы, давая начало другой.
Но черный клинок не долетел до Аланны.
Подгоняемый яростью и твердым желанием наплевать колдуну, так бесчестно поступившему с ними, в бру-милл, худощавый орк преодолел расстояние между собой и магом одним отчаянным прыжком и в буквальном смысле в последний момент, прежде чем клинок Маргока успел вонзиться в грудь эльфийки, оттолкнул колдуна.
Рурак, который стоял с закрытыми глазами, погруженный в темные заклятия, совершенно не ожидал нападения. Вскрикнув, он попятился к эльфийскому трону, который тут же и занял безо всякого на то права. От испуга он выпустил из рук посох, и тот со стуком грохнулся на пол.
Поскольку острие кинжала уже не было направлено на Аланну, черная молния отпустила эльфийку, дернулась в поисках другой цели — и нашла ее!
Самого Рурака в следующий же миг окутала темная энергия. Сотрясаемый конвульсиями, колдун упал перед ступенями трона, хрипя так, словно его сжигали заживо. Он попытался добраться до посоха, но напрасно. Колдун с криками принялся кататься по полу.
— Ты, несчастье ходячее! — крикнул Раммар, добежавший до жертвенного алтаря. — Что ты опять натворил?
— Н-не знаю… — пробормотал Бальбок.
Раммар подмигнул ему.
— Хорошо сделано, брат. А теперь давай забирать тетку и чесать отсюда!
Если Раммар говорил так, это, вероятно, означало, что Бальбок должен нести священнослужительницу. Лицо ее было пепельно-серым, она была почти без сознания. Вокруг ее стройного тела все еще потрескивали черные искорки, погасшие только тогда, когда Бальбок поднял ее и водрузил на плечо — так же орк тащил эльфийку из храма Шакары. С тех пор прошла, казалось, не одна вечность…
— А теперь валим отсюда! — воскликнул Раммар, и орки с эльфийкой на плече принялись пробираться через бурю, бушевавшую еще сильнее, чем раньше, к выходу. При этом Раммар получил трухлявой доской по черепушке и принялся изрыгать страшные проклятия, а Бальбок поймал канделябр, который в противном случая раздробил бы ему голову. Штука эта была добрых четыре кнум'хай длиной с широким, похожим на тарелку основанием, и в случае чего ею можно было пользоваться как оружием, поэтому Бальбок решил пока что оставить ее себе.
Добравшись до дверного проема, орки еще раз оглянулись на колдуна, хрипевшего как безумный. Из широко раскрытых глаз злодея вылетали черные молнии.
— Шнорш, — прорычал Раммар. — Нужно быстро убираться отсюда…
— Ну что, охотник за головами? С тебя не довольно? — Ухмылка на омерзительном лице Грайшака была настолько широкой, что разделила его покрытую шрамами физиономию на две части.
— Вовсе нет! — ответил Корвин — хотя к ранам, оставленным пытками, добавилось еще несколько.
Охотник за головами несколько раз с трудом уходил от яростных атак предводителя орков, но пару раз не сумел увернуться, и острое лезвие полоснуло его. В потерях числилось несколько ребер, сломанных в тех местах, где Грайшак достал его древком секиры, и правое бедро, где зияла рана, и Корвин с трудом держался на ногах.
Охотник за головами пытался все это игнорировать, сжимая зубы и полностью концентрируясь на противнике, движимый чувством мести.
Тыльной стороной ладони он в который раз вытер кровь, заливающую оставшийся глаз, с ненавистью смотревший на орка. Затем снова с такой силой обхватил гномье копье обеими руками, что костяшки пальцев побелели.
— Боишься? — с наслаждением поинтересовался Грайшак. Орк взмахнул секирой. Оружие свистнуло так, что не осталось никаких сомнений в том, кто, по его мнению, выйдет из этой дуэли победителем.
— Тебя? Ни на волос, — упрямо ответил Корвин. — Ты подлым образом убил женщину, которую я любил, ты пытал меня исключительно ради собственного удовольствия. Ты — опустившийся, отвратительный ублюдок! Орк! И за это ты умрешь!
