позволял себе заходить далеко. Его мощное тело возвышалось надо мной, но не придавливало своей тяжестью. Оно окутывало меня с ног до головы жаром, обжигающим и согревающим одновременно. Поцелуи становились все медленнее и нежнее. Пока Ник не остановился вовсе, напоследок прижавшись губами к уголку моего рта.
– Темнеет, пора возвращаться, – прошептал он, и в его голосе отчетливо послышались нотки сожаления, эхо которых звучало у меня внутри.
Я смогла только кивнуть. Я была уверена, что, попробуй я сейчас подняться на ноги, у меня бы не получилось устоять. Ник встал первым и протянул мне обе руки, бережно поддерживая меня. Его дыхание еще не выровнялось, но на губах играла проказливая, мальчишеская улыбка.
Тут мы оба осознали, что его ладони лежат на моей обнаженной талии. Пальцы, касающиеся моей кожи, сжались, когда Николас опустил взгляд.
– В таком виде ты тренировалась с Даменом? – Он исподлобья смотрел на меня, а я думала лишь о том, что он не стал собирать волосы.
– Это просто живот. – Я прищелкнула языком. Вздрогнула, когда, вместо того чтобы убрать руки, Николас скользнул ими выше и начал поглаживать. Раздражение никак не отражалось на его прикосновениях.
– Женщины нашего клана никогда ничего не оголяют, для нас это непривычно, – недовольно заметил Ник.
– А мужчинам, значит, можно тренироваться в одних штанах или набедренных повязках? – поинтересовалась я. Мне стоило огромных усилий заставить голос оставаться спокойным и не прерываться от дерзких скольжений его мозолистых пальцев. Он получал нескрываемое удовольствие, мягко и томительно медленно изучая линии моих мышц и изгибов. – Вам тоже надо опасаться, что девицы, которые ежедневно слоняются у тренировочного поля, набросятся на привлекательных воинов, не справившись с вожделением. А вообще мне говорили, что в вашем клане мужчины уважают женщин и ведут себя прилично. Так чего мне бояться?
На несколько мгновений Николас, к моему превеликому удовольствию, опешил от такой речи.
– Как тебе вечно удается ставить под сомнение то, что ему никогда не поддавалось? – Он покачал головой, почти незаметно улыбаясь.
– Я лишь пытаюсь воззвать к справедливости.
– К справедливости, – проворчал себе под нос Ник. – Я не хочу, чтобы другие на тебя пялились. – Нахмурившись, он опустил голову и посмотрел на мою обнаженную кожу. Большим пальцем медленно, едва касаясь, провел вниз под моим пупком. Мой живот дернулся, дыхание участилось, и Ник мгновенно перевел взгляд на мои глаза. На мои губы.
– И что, мне теперь умереть от жары? – вызывающе прошептала я.
– Всевышние Боги, дайте мне сил, – тихо фыркнул Ник. Он резко пригнулся, чтобы оставить на моих губах крепкий властный поцелуй, и неохотно отошел.
Я прикрыла веки, жадно глотая воздух, которого так не хватало рядом с этим неприлично уверенным в себе мужчиной. Меня обуревали двойственные чувства. Его было слишком много, но в то же время я не хотела, чтобы его становилось меньше.
Пока я приходила в себя, Николас невозмутимо водрузил на спину оба лука с колчанами, поднял с земли пойманную добычу и, без колебаний переплетя наши пальцы, направился в сторону деревни. Я пыталась воспротивиться и забрать хотя бы свое оружие, но он был неприступен, как гора.
У дверей дома мы расстались. Николас едва успел развесить в прихожей оружие, как снова ринулся к тренировочному полю. Он в который раз за сегодняшний день проигнорировал мои сердитые возражения и попытки воззвать к его здравомыслию, ответив на них лишь широкой ухмылкой и коротким поцелуем в висок. Но злилась и обижалась я недолго – вскоре поняла, что раны истязали его не только физически. Он просто не мог выносить мысли о собственной беспомощности, тренироваться и даже двигаться, как раньше, особенно в столь напряженное время.
Ник вернулся к ужину, когда все семейство с аппетитом уплетало приготовленного Делией фазана. Мясо зайца она засушила и пополнила им поредевшие запасы.
– Николас, – мрачно обратился к сыну вождь, когда тот устало опустился на стул и уткнулся в миску. Николас вопросительно посмотрел на него. – Тебе нужно больше отдыхать.
– Я знаю свои возможности, – сухо ответил он, отправляя в рот кусок мяса.
– Ты их переоцениваешь. И больше не будешь работать допоздна, – голосом, не терпящим возражений, заявил Аян.
Ник перестал жевать. Прищурился. Слегка дернул головой, словно пытался убедить себя, что ему не послышалось. Щетинистый подбородок напрягся.
– Мне не десять лет, чтобы ты мне что-то запрещал.
– Я вождь клана, и в моей власти приказать тебе делать то, что я посчитаю нужным. Ты перестанешь подскакивать с рассветом, а на закате будешь возвращаться домой, – повысил голос Аян.
– У нас на носу, возможно, самая масштабная битва за последние поколения воинов Этна, а ты хочешь, чтобы я отсиживался дома вместо подготовки? – вспылил Ник. Он резко отодвинул от себя еду и выпрямился.
– Молчать! – взревел Аян, и все невольно вжали головы в плечи. Все, кроме сына вождя. Даже собака испуганно забилась под стол. – Приказ не обсуждается. Ты сделаешь, как я сказал, и больше никаких возражений.
Долгое время отец и сын, не моргая и шумно дыша, смотрели друг другу в глаза. Пока Николас с заметным усилием не опустил взгляд и не кивнул. И только рука на столе, которую он сжал в кулак до побелевших костяшек пальцев, выдавала его гнев.
Аян долго наблюдал за тем, как Ник борется с гневом и нарочито медленно подносит еду ко рту, тщательно пережевывая. И я видела, что с каждым мгновением столп пламени во взгляде вождя становится ниже.
– Сын, – уже мягче позвал Аян и, когда Ник никак не отреагировал, вздохнул. – Мы с матерью просто заботимся о тебе. В предстоящем сражении клану понадобятся все твои силы, но ты не даешь себе восстановиться. Боги, для кого еще приказ работать меньше будет сродни наказанию, – хохотнул вождь, примирительно сжав плечо сына.
Николас снова кивнул, не поднимая взгляд. Я вдруг почувствовала острый порыв сесть рядом с ним и взять его за руку, но была уверена, что в данный момент он бы не оценил этого. Знала, что он вообще предпочел бы, чтобы неприятный разговор никогда не достигал моих ушей.
Аян больше не трогал сына, давая ему время выпустить пар. Когда мы с Делией встали, чтобы вымыть посуду и убрать со стола, незаметно поманил его за собой на улицу. Они разговаривали недолго, но по возвращении выглядели значительно спокойнее.
Аян, Делия и Лети уже разошлись, а мы с Ником одновременно двинулись к своим спальням, однако у лестницы я притормозила. Открыла дверь в темную комнатушку, в которой спала далеко не первую неделю, но переступать порог не спешила.
