Эри упорно шла дальше и по дороге ей почему-то никто не встречался. Она спустилась по лестнице, с усилием ставя голые пятки на ступени — из-за этого каждый шаг отдавался вспышкой боли. Внизу, в холле, слышались голоса — это вселило в Эри надежду. Гвардейцы и правда там! А значит — она спасена!
Но тут ее тело выкинуло новый кульбит. Правая рука вцепилась в левое запастье и с нажимом стало пилить его ногтем указательного пальца. Эри с ужасом смотрела, как увечит собственную кожу.
От боли хотелось вопить. Ноготь царапал плоть все сильнее и сильнее, затем вся правая кисть принялась скоблить с удвоенной мощью. Красные разводы вспухали и нещадно жгли — Эри уже не могла терпеть пытку. В уголках глаз выступили бусинки слез.
А потом рука резко остановилась. Сквозь мутноватую пелену перед взором Эри увидела, как на запястье набухли крупные бордовые пятна.
Кровь.
Но вдруг пятна исчезли. Испарились, оставив в воздухе легкий парок.
А Эри опять поняла — что изменилось.
Тело преодолело последние ступеньки и вышло в холл. За столом у левой стены расселись пятеро гвардейцев — двое играли в карты, а трое подначивали их и шумно подсказывали. Еще два стражника замерли у входных дверей, опираясь на приклады винтовок. Из ближайшего коридора показался слуга в белой рубашке и беджевых брюках — в руках он нес большой глиняный кувшин.
«Люди! Вот сейчас-то они меня точно заметят!»
Но не тут-то было. Эри спокойно прошагала выходу, каждую секунду ожидая окрика из-за спины, но ничего не случилось. Никто и глазом не повел.
«Да что это такое? Я здесь! Помогите мне!»
Тишина. Стражники у выхода сонно позевывали, картежники перешептывались и шлепали друг друга по спинам. Слуга прошел мимо нее, чуть не задев бедром, но не подумал остановиться.
Она застыла перед створками массивных дверей. Это конец. Сейчас она откроет их и выйдет наружу. И никто ее не спасет.
Пальцы потянулись к створке, схватились за холодную ручку и...
Эри замжурилась. Это единственное, что она могла сделать. А раз так, то ее не заставят смотреть на то, что ждет ее во дворе. Ни за что на свете.
Толчок.
Что случилось? Почему не вышло? Ее руки толкали створку, Эри ощущала это со всей ясностью, но дверь не поддавалась.
Раскрыв глаза, Эри внутренне возликовала. Дверь заперта, ну конечно! Разве оставили бы ее открытой! Бэрон всегда перестраховывался в самых несущественных на первый взгляд мелочах, уж про дверь он бы наверняка не забыл!
А что, если открыта задняя? Вряд ли, это было бы глупо и не похоже на Бэрона. Если запирать, то все разом, иначе какой смысл?
Тело как будто услышало ее мысли. Развернувшись, оно потопало обратно к лестнице.
«Куда теперь? Как это закончить, боже?!»
Эри вернулась на второй этаж и прямой наводкой направилась в комнату. По пути ей встретился давешний слуга с кувшином, но и во второй раз он не обратил на нее внимание.
Захлопнув за собой дверь, Эри подошла к столу, принялась выдвигать один ящик за другим, пока не нашла стопку бумаги — она прихватила ее на случай, если Киан не приедет и придется сочинять ему письмо. Плюхнув листок на стол, она взялась за перо, щедро обмакнула его в чернила и вывела что-то косыми буквами. Но разглядеть написанное Эри не успела — перо полетело на стол, а тело шагнуло к кровати и спокойненько улеглось. Сознание уплыло во мглу.
Проснулась она уже утром — солнце весело окрашивало комнату теплым сиянием, в саду мелодично заливалась птичка. Вспомнив ночные приключения, Эри вскочила с кровати и ощупала все тело — руки и ноги слушилась, пальцы гнулись. От радости и облегчения, она осела на прямо на пол.
Все-таки это был сон. Наверняка это был сон!
Она отстраненно почесала левое запястье. Но странный зуд не унимался. С замиранием сердца Эри взглянула на руку, ожидая увидеть там страшные расчесы, но ничего не обнаружила. Впрочем, зуд все равно раздражал.
Наверное, потому ей и принислось, что она царапала руку. Так бывает, она слышала. Ляжешь неудобно, отлежишь руку — и тебе приснится, что ее отрезали. Или проткнули. Вот и сейчас — кожа зудела, а уж ей привиделось всякое.
Эри глупо захихикала. Как же хорошо, что это сон! Рассказать Курту или нет? Может, и не стоит, зачем его пугать. Расстроится же.
Поднявшись с пола, Эри потянулась и потянулась за одеждой. Взгляд случайно упал на письменный стол.
Листок был там. С чернильной вязью в самом верху.
Сердце пропустило удар. Комок льда застыл внутри, грозясь разорваться в любой момент.
Меньше всего на свете Эри хотелось идти туда, но не идти она не могла.
Листок как будто махал ей смятым уголоком. Рядом в пятнах клякс валялось перо.
На бумаге красовались две короткие фразы: «Не пей зелье. Делаешь хуже».
Мир закружился, тело превратилось вату, и Эри поняла, что летит в пустоту.
***
За завтраком княжна сидела мрачнее тучи и украдкой потирала правое плечо. Ее счастье, что пол комнаты устлали толстым ковром, да и падая, она завалилась не на стол и не к кровати, иначе пострадала бы куда серьезнее. Но об этом она и не думала. Перспектива разибить лоб о прикроватный столбик казалась ей не настолько устрашающей, как повтороение ночных событий.
Без сознания она провалялась недолго — даже слуги не успели забеспокоиться. Переодевшись и умывшись, Эри побрела в столовую, взирая на мир невидящим взглядом.
Все ужасно. Либо ее прокляли и теперь не оставят до конца жизни, либо она переняла по наследству мамину болезнь. Что так, что так — итог выйдет плачевный.
Но плакать не хотелось. Эри вообще ничего не чувствовала. Словно эти строчки на помятом листе бумаги выжгли ее изнутри. Никаких эмоций, лишь угрюмая отстраненность. Она и на завтрак пошла только потому, чтобы к ней лишний раз не приставала прислуга, а то и сам доктор Михаэль. Зачем эти разговоры? Зачем все?
Отца за столом по-прежнему не было. Рядом с Куртом сиротливо стояли приборы: тарелка, вилки, ножи как будто испуганно прижимались к скатерти, ощущая себя неуместными. Значит, слуги все-таки ждали, что князь появится. Но он не появился.
Курт энергично уплетал омлет — по искоркам в его глазах Эри поняла, что брат чем-то сильно озадачен и не перестает размышлять и во время еды. Он здорово загорелся темой переезда, а княжна могла ему только
