шоу продолжалось, мы поняли, что это отличный источник занятости для азиатского актерского сообщества».
В своей оценке Кэррадайна Кун оказался прав: он отлично справлялся с ролью, но был большим риском для фильма. «Кунг-фу» стал большим хитом благодаря своему сюжету: тихим пацифистам из Азии угрожают агрессивные белые. Именно поэтому сериал особенно полюбился студентам колледжей, настроенным против войны во Вьетнаме. Кэррадайн был номинирован на «Эмми» (1973) и «Золотой глобус» (1974) как «Лучший актер». Но несмотря на популярность, вскоре шоу пришлось закрыть — Кэррадайна арестовали за попытку взлома и злонамеренный ущерб. Находясь под действием мескалина, голый Кэррадайн ворвался в соседский дом и приставал к двум молодым женщинам — по имеющимся сообщениям, он напал на одну, спрашивая, не ведьма ли она. Молодая женщина подала в суд, требуя от него один миллион сто тысяч долларов, и получила двадцать тысяч. Это была не та пресса, которую руководство хочет читать об актере, играющем мудрого и кроткого буддийского монаха.
Несмотря на то что Том Кун был обеспокоен акцентом Брюса, Тед Эшли видел в нем звездный потенциал и, что важнее, не хотел отдавать его в руки «Парамаунт». Он беспокоился, что Брюс снимется в «Силе тигра», когда узнает, что не получит роль Квай Чанг Кейна. В начале октября 1971 года, за месяц до того, как Дэвида Кэррадайна официально представили в «Кунг-фу», Эшли предложил Брюсу эксклюзивную сделку по созданию собственного ТВ-шоу. Аванс был более чем привлекательным — 25 тысяч долларов[95]. Этих денег было достаточно, чтобы погасить большую часть его ипотеки.
У Брюса уже была готовая идея. Со времени съемок в «Зеленом Шершне» он записывал в своем блокноте идеи для фильмов и сериалов. На одной из страниц он набросал, кем и когда может быть китайский герой:
Я сказал: «Знаете что, присылайте его. Что нам терять?» Дэвид пришел абсолютно трезвый, выдал потрясающую пробу, и мы его взяли. И это был последний раз, когда я видел Дэвида Кэррадайна не под чем-то.
«Вестерн: 1) Шериф в Сан-Франциско (помощник слепого?). Современный: (1) охотник за головами, (2) агент, (3) детектив, (4) интрига в посольстве?» На другой странице он немного расширил идею с вестерном. «Сан-Франциско: (1) Шериф X, руководитель; А Сам, ронин (неофициальный заместитель Шерифа Х — следит за офисом за жилье и питание)».
Позднее он разработал эту идею, превратив ее в семь листов печатного текста телевизионного плана. Сериал назывался «А Сам», по имени главного персонажа. История происходила на старом американском Западе. А Сам был китайским мастером кунг-фу, который прибыл в Америку, чтобы освободить китайских рабочих, которых эксплуатируют преступные группировки. В каждой серии А Сам путешествует по старому Западу, где помогает слабым и угнетенным.
Поразительное сходство между «А Самом» и «Кунг-фу» (вестерны с главными героями-азиатами) привело к тому, что некоторые биографы Брюса Ли ошибочно предположили, что это был один и тот же проект или Брюс был автором «Кунг-фу». На самом деле они отличаются. А Сам — чистокровный китаец, а не полукровка, как Квай. Кроме этого, он не шаолиньский монах — он воин. К сожалению, на напечатанном синопсисе не указана дата, поэтому неизвестно, написал ли Брюс его до или после того, как прочитал сценарий «Кунг-фу» Эда Спилмана и Говарда Фридландера.
Как только Эшли предложил Брюсу контракт на продолжение написания сценария, Брюс представил свой план «Уорнер Бразерс» с одним изменением. Он изменил название с «А Сам» на «Воин». По словам Линды, Брюс не подписал контракт до отъезда в Гонконг. Он хотел подождать и посмотреть, как «Большой босс» покажет себя в прокате. Если бы все было хорошо, это укрепило бы его позицию в переговорах. Как выяснилось, «Большой босс» превзошел его самые смелые ожидания[96].
Избивая плохих японских парней в «Кулаке ярости». Март 1972 года (National General Pictures /Getty Images)
Последний прыжок в стреляющих врагов. Съемки «Кулака ярости», март 1972 года (Фото Bettmann/Getty Images)
Глава восемнадцатая
«Кулак ярости»
Брюс, Линда, шестилетний Брэндон и двухлетняя Шеннон вылетели в Гонконг 11 октября 1971 года. Перед приземлением они переоделись, потому что Брюс предполагал, что их встретит горстка репортеров. Они не ожидали, что Рэймонд Чоу договорится, чтобы актеры «Большого босса» создали для них праздничную кавалькаду фонарей, как только они сошли с самолета. Это чествование Брюса как героя дало ему ощущение триумфального возвращения.
Рэймонд Чоу нуждался в хите даже больше, чем Брюс. Первые пять его фильмов собрали в кинотеатрах небольшие деньги. Учитывая огромное давление со стороны «Шоу Бразерс», будущее Чоу во многом зависело от успеха «Большого босса». Чоу использовал любую возможность раскрутить фильм — от мероприятий до рекламы в СМИ. Чем ближе был день премьеры — 29 октября — тем больше жизнь Брюса погружалась в вихрь интервью в печатных изданиях, на радио и телевидении. Чоу хотел заново представить Маленького дракона старшей аудитории, которая могла помнить его как пылкого малыша-актера из черно-белых драм пятидесятых годов. Рэймонд и Брюс сделали все возможное, чтобы продвинуть картину. Теперь их судьба зависела от исхода премьеры.
Рэймонд, Брюс и Линда вошли в кинотеатр с некоторым трепетом. Как известно, гонконгской публике очень тяжело было угодить. Они кричали, проклиная плохой фильм. Некоторые даже приносили ножи в театры, и, если фильм их разочаровывал, они резали свои сиденья. «Пока на экране разворачивались события, мы продолжали следить за реакцией фанатов, — вспоминал Брюс. — Они почти не шумели в начале, но в конце они впали в исступление и начали хлопать в ладоши и кричать. Эти фанаты эмоциональны: если им не нравится фильм, они ругаются и уходят из кинотеатра». Когда Брюс услышал, как публика подбадривала его персонажа на протяжении всего фильма, он становился все более расслабленным и уверенным. Когда на экране появилась первая сексуальная сцена, он наклонился к Линде и пошутил: «Одно из побочных преимуществ».
На премьере присутствовал знаменитый гонконгский кинокритик и историк Мел Тобиас. «Я не знал, кто такой Брюс Ли. Просто случайно попал на первый сеанс. У меня был гость из Манилы, и он хотел увидеть полночный сеанс, а показывали „Большой босс“, — вспоминает Тобиас. — Когда фильм закончился, в зале секунд на десять повисла тишина. Они не знали, что их поразило, а затем они начали реветь. Когда они увидели Брюса Ли, то были просто ошеломлены. А затем посыпались громовые аплодисменты. У меня
