ты купился на его ложь? — прорычал Джузеппе.
Мой взгляд переместился на воду далеко под нами, куда он только что бросил свою дочь на смерть. Рокко не появлялся. Он не нашел ее, и мое сердце грохотало в панике.
— Зачем тебе ее убивать? — спросил я, мой голос сорвался. — Она была твоей дочерью. Твоя кровь. Она должна была быть моей женой…
— Моя дочь умерла в тот день, когда ее схватили мои враги. Она раздвинула для них ноги, как обычная шлюха, и получила смерть, которая была добрее, чем она того заслуживала, — выплюнул он, в его взгляде не было ни капли раскаяния.
— Но ты был готов, чтобы она раздвинула для меня ноги, — прорычал я. — Кровь Ромеро течет и в моих жилах. Не так ли?
— Он сказал тебе. — Джузеппе вздохнул, как будто я его разочаровал. — Тогда вся моя тяжелая работа с тобой была напрасной. Я превратил тебя в Калабрези. Но полагаю, грязная кровь выйдет наружу.
Его палец дернулся на спусковом крючке, и я рванул вперед как раз в тот момент, когда он выстрелил.
Звук этого выстрела рикошетом пронесся сквозь ночь, сквозь мое тело и мою душу. Это разрушило все, чем я себя считал, разрушило все, чем я себя строил. Я был тенью двух людей, а в сумме ни одного.
Я больше не был Анджело Ромеро. А Николи Витоли вообще не существовало.
Я столкнулся с ним, когда боль, не похожая ни на что, что я когда-либо чувствовал, пронзила мою грудь.
Я истекал кровью. Кровь хлестала из моего тела, и агония разрывала меня на части. Но физическая боль, которую я ощущал, не имела ничего общего с войной, шедшей в моем сердце.
Мои руки сомкнулись вокруг его горла, и мы сильно ударились о землю, пистолет отлетел от нас. Джузеппе вскрикнул, когда я ударил его головой о бетон, моя челюсть сжалась, а ярость подпитывала мои мышцы.
Он пытался оттолкнуть меня от себя, а я крепче сжимал его.
Глаза Джузеппе были дикими от обвинения и страха, я зарычал на него, и моя кровь залила нас обоих, но моя сила не дрогнула.
Если бы мне потребовалось все, что у меня осталось, чтобы избавить мир от этого паразита, я бы это сделал.
За мать, которую он убил. За братьев, которых я никогда не знал. За девушку, которую он бросил на смерть.
Его руки вцепились в мои руки, он брыкался, его глаза были выпучены, когда я продолжал душить.
Это существо украло у меня мою жизнь. И я собирался взять его в оплату.
Я зарычал с такой чистой и грубой яростью, что пронзила меня до костей. С приливом силы я схватил его за подбородок и сильно повернул. Раздавшийся щелчок был настолько громким, что все остальные звуки замолчали, чтобы его заметить.
Джузеппе все еще был подо мной, и его смерть была словно бальзамом, успокаивающим мою больную душу.
Мой мир разлетелся на тысячи осколков, и я откинулась назад, когда меня поглотила боль от пулевого ранения.
Я отполз от его тела, подошел к краю моста и заглянул через низкую стену, окаймлявшую его, в мутную воду внизу.
Кровь продолжала пульсировать из моего живота, и я прижал к ней руку, глядя на реку, не переводя дыхания. От них по-прежнему не было никаких признаков.
Мое сердце забилось быстрее при мысли, что мы опоздали. И по мере того, как тянулись минуты, я начал терять надежду.
Мое сердце сжалось от мысли, что я подошел так близко и потерпел неудачу. Если Слоан умерла, то все было напрасно. И если Рокко умрет, он оставит меня прежде, чем у меня появится шанс сказать ему, кто я на самом деле. Кем он был для меня.
Боль пронзила мой желудок и сердце, когда я с тревогой посмотрел на воду, и моя надежда угасла вместе с моей энергией. Неужели мы все зашли так далеко только для того, чтобы умереть здесь?
Неужели это все, к чему мы в итоге пришли?
Мои легкие горели от вдоха , который я отказывался сделать. Мое тело пульсировало от жажды кислорода, ожидающего на поверхности. Но я не поплыву наверх ради этого. Я не покину этот замороженный гроб, если не возьму с собой Слоан и нашего ребенка.
Если судьба решила забрать ее у меня, то я не буду жить без нее. Мы покинем эту реку вместе или не покинем вовсе.
Под водой царила тьма, но по краям поля зрения мерцали точки света.
У меня было мало времени.
Я выдохнул воздух, который держал в себе, и пузыри потянулись от меня к поверхности.
Мое сердце колотилось, разрывалось, терялось.
Я не буду жить без тебя, белла. Смерть была бы более сладким проклятием.
Мои движения теряли энергию, мои конечности становились бесконечно тяжелыми.
Но я не сдамся, пока мое тело не подведет меня.
Я снова дернулся вперед, и мои пальцы внезапно коснулись руки.
Мое сердце подпрыгнуло, забившись сильнее, мои глаза напряглись, чтобы разглядеть что-нибудь во мраке, и вдруг я увидел ее.
Ее глаза были закрыты, голова покачивалась в течении, пока она плыла, отягощенная веревкой, привязанной к камню.
Меня покинул рёв ярости, поглощенный водой, когда я пробирался вниз к скале, лежащей на дне реки.
Мои мускулы вспыхнули с отчаянной силой, пока я рвал веревку, наконец не выдернув ее из огромного камня.
Позже я схватил ее поперёк груди, и поплыл к поверхности, которая сияла светом луны бесконечно высоко над нами.
Мое зрение еще больше потускнело, мое тело замедлилось, несмотря на то, что мне нужно было ускориться. Но я не сдамся. Я не подведу ее сейчас. Не тогда, когда она нуждается во мне больше всего. Когда они нуждаются во мне больше всего.
Моя голова, наконец, вышла на поверхность, и я с отчаянием глотнул воздух, подняв ее голову над водой.
Она неподвижно лежала у меня на руках, ее голова откинулась на мое плечо, и с ее губ не слетело ни звука.
— Нет! — Взревел я. Не в отрицании, а в отказе. Она не покинет меня. Она не сможет. Я не позволю. Я требовал ее себе и отказывался отдать.
Я поплыл к скалистому берегу, вытащил ее из реки и хлопнул рукой по ее спине, пытаясь вытолкнуть воду из ее легких. Немного воды вышло, но она не кашляла, совсем мне не помогала.
Боль наполнила мое тело, и
