трепетные мурашки пробежали по спине:
– И вообще много чего могу…
Не дожидаясь ответа, разбойник тут же подхватил Дэини под локоток.
– Ну, идём, подкрепимся немного, моя дорогая!
***
Праздничный стол напомнил Насте сказочный сад Жемчужных Садов: экзотические, яркие и пёстрые яства красовались на белой скатерти, подобно цветам, что радужным ковром устилали эту благодатную землю. Такого изобилия Настя не видела никогда в жизни, и, пожалуй, не увидела бы даже в самом элитном ресторане.
– Шикарно, – причмокнул Эливерт. – Идём, вон туда, подальше, на другой край стола! Не хочу, чтобы физиономия милорда Корви портила мне аппетит. Да и мне не стоит ему глаза мозолить.
– А ты, в самом деле, был с ним знаком прежде или приврал, как водится? – поинтересовался на ходу лэгиарн.
– А то! Знаком, и довольно близко…
– То есть?
– Да, общипал я как-то этого индюша. Причём, самолично.
– В каком смысле? – недопоняла Романова.
– Грабанул на большой дороге. Парняши мои тогда чётко сработали. И сам я отличился – снял прямо с его дворянского перста славненький фамильный перстенёк. Видели бы вы тогда его рожу…
– Эл, ты с ума сошёл! А если он тебе узнает? Может, тут и ещё кто-нибудь есть, кого ты обчистил?
– Да, пара-тройка найдётся… – флегматично заметил атаман, лениво обводя взглядом зал.
– Безумец! Да нас же заметут здесь в два счёта! – ужаснулась Настя.
– Спокойно, не кипишуй! – невозмутимо заявил Эливерт. – Я знаю, что делаю. Не пацан сопливый. Поверь, даже если кому-то из них, как-то упомянутому милорду Корви, придёт на ум, что моё благородное лицо слегка напоминает наглую физиономию разбойника, они всё равно не посмеют высказать это предположение вслух. В их пустых головах не может уместиться мысль о том, что среди знати, приглашённой на бал, может оказаться вор. Гость светлой, безгрешной и добродетельной Лиэлид не может быть проходимцем. Это выше их понимания, к моей радости.
Настя покривилась скептически.
А Эл добавил тоном, не терпящим возражений:
– Всё! Живо к столу!
***
– Милорд Иридион, – окликнул атаман неожиданно возникшего на их пути высокого мужчину, одетого в чёрное.
Тот обернулся, не скрывая раздражения и досады на сумрачном лице, но, увидев, кто его позвал, неожиданно улыбнулся вполне искренне и радушно.
– Добрый вечер, милорды, – Иридион оглядел Настю ясными тёмно-серыми глазами, быстро, но внимательно, поклонился слегка: – Миледи...
– … Дэини из Рассии – наша гостья в Лэрианоре, – поспешно представил Наир.
Мрачный рыцарь ещё раз поклонился:
– Иридион ар Данкалнау из Эстиу.
– Рада знакомству, милорд! – ответила Настя и не покривила душой.
– Я так понимаю, что вы здесь тоже по особому приглашению миледи Лиэлид? – уточнил негромко новый знакомый Романовой.
Настя бросила на Иридиона удивлённый взгляд – похоже, он знал её друзей гораздо лучше, чем многие в этом зале.
– А вы, миледи, неужели тоже по делу?
– В какой-то мере, – неопределённо пожала плечами Анастасия, ещё не разгадав, до каких границ откровенности позволено доходить с этим немного странным, угрюмым, но довольно интересным человеком.
– Забавно. Казалось, в её затее нет места юным девам…
Это его замечание осталось без комментариев.
Друзья, наконец, приблизились к столу и теперь высматривали себе подходящее местечко.
– Рад встрече с вами! – заверил Иридион Эливерта. – Теперь хоть будет с кем поговорить. Ненавижу всяческие празднества! Пустая трата времени. Скорее бы закончился этот балаган. Мне уже тошно от этих лицемерных любезностей!
– Ну, зачем вы так? – с лукавой ухмылкой возразил Эл. – Вокруг ведь столько приятных людей…
– Где? – хмыкнул эстиец.
– Да вот хотя бы… Взгляните – милорд Корви, милорд Ирроу, милорд Берренлен! Прекрасные собеседники. А какие приятные лица! Да на эту троицу можно до утра любоваться!
– Да уж, глаз не оторвать! – расхохотался Иридион.
Громоподобный смех эстийца невольно привлёк внимание окружающих, слегка напугав тех, кто оказался слишком близко. Его искренне поддержал Эл.
– О! – добавил разбойник, приглядев незанятую скамью. – Нам туда!
***
За столом Настя очутилась между Наиром и Эливертом. Атаман находился по левую руку и потому с завидным постоянством заботился о том, чтобы её тарелка не пустовала. Это не мешало ему, впрочем, без устали болтать с восседавшим по другую сторону от него милордом Иридионом.
Говорил преимущественно Эл. Сын владетеля Эстиу оставался немногословным и суровым, особенно, когда его холодный взор скользил по многочисленным гостям Жемчужных Садов. Но время от времени от его благородной высокомерности не оставалось и следа, а оглушительный взрыв хохота повергал соседствующих с ним благородных господ в ужас и недоумение.
Впрочем, попадались и те, кому были по душе дикарское поведение и наигранная вульгарность Эливерта и Иридиона. Настя заметила, как томно вздыхали при каждом громовом раскате смеха две юные особы, сидящие напротив – миловидные, но тощие и долговязые, как журавлята. Они не сводили глаз с рыцаря и разбойника и метали враждебные «молнии» в сторону рыжей счастливицы, коей досталось столь завидное соседство.
Лэгиарну меньше повезло с компанией. Наир тоже порой вставлял пару фраз в общее течение беседы, но чаще ему приходилось уделять внимание своей соседке. По правую руку от него оказалась та самая «кораллово-красная» тучная дама, что некоторое время назад мешала Насте вести наблюдение за Первым рыцарем.
Её звали миледи Ланриан ан Даввелл. «Ан» означало, что она вдова.
Вопреки первому впечатлению, миледи ан Даввелл оказалась милой, общительной и добродушной женщиной. Она не побрезговала соседством с лэгиарном и быстро нашла с ним общий язык.
Вскоре Настя поймала себя на том, что всё больше прислушивается к спокойной приятной речи Ланриан.
Так что, не забывая время от времени уделять внимание своему «фиктивному супругу», Рыжая предпочла общаться именно с Наиром и миледи ан Даввелл.
На первых порах Дэини интересовалась у друзей названием очередного блюда и его ингредиентами, но вскоре поняла: при таком изобилии пиршества запомнить что-либо всё равно невозможно.
И она попросту поглощала всё, что ей предлагалось с лёгкой руки Эливерта, стараясь не урчать от удовольствия, потому что каждое новое блюдо казалось ещё вкуснее и изысканнее предыдущего. Романова заподозрила, что в итоге она либо лопнет, либо наестся на год вперёд.
Меж тем играла музыка, и гости мало-помалу начали вставать из-за стола, прохаживаться по залу, но пока не танцевали.
Юная девица пела тоненьким голоском грустные любовные баллады. Видимо,
