Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
– Вот оно как? Ясно.
– Джейми говорил, перед уходом в церковь Крейг тебе что-то сказал. И ты расплакалась.
У Фрэн снова такой вид, будто она вот-вот разрыдается.
– Крейг жаждал мести.
– Мести?
– Он ненавидел Байрона. Знал, что мы любовники и с ним я счастлива. Ты и представить себе не можешь, как это злило Крейга, как его глодало мое счастье. Он жаждал мести.
– А Байрон избил его, унизил.
– Ты в курсе?
– Да, и знаю почему. Байрон предупредил Крейга, чтобы кончал тебя колошматить. Тебя и Джейми.
У Фрэн вырывается удивительно сильный всхлип. Он идет откуда-то из глубины, сотрясая грудь, как будто высвобождается что-то давно подавляемое.
– Фрэн? Что Крейг собирался делать?
Она вскидывает взгляд.
– Потрепать ему нервы.
– В смысле?
– Хотел выплеснуть яд, уколоть. Знал, что Байрон был порядочным и заботливым. Собирался сказать… хотел и меня уколоть побольнее… – Фрэн всхлипывает снова, сотрясаясь всем телом.
– И что же Крейг собирался сказать?
– Что как только Байрон уедет, я снова окажусь во власти мужа, стану его собственностью, его игрушкой. Он будет делать со мной, что пожелает, обращаться, как захочет. Как с собакой. И не только со мной. С Мэнди тоже. С любой, с кем Байрон встречался. Вот почему я пошла в Негритянскую лагуну. После того разговора я решила покончить с собой, если Байрон не явится.
– Господи, Фрэн.
– Только я этого не сделала. Не смогла оставить Джейми с ним одного. Крейг был настоящим чудовищем. – Новый всхлип, после которого ее тело еще какое-то время содрогается под наплывом чувств. – Знаешь, Мартин, я рада, что он умер. Рада, что Байрон его пристрелил. Праздную это каждый день. Прихожу сюда и возношу хвалу. Мне жаль других, Альфа, Тома и прочих, правда, жаль, но не его.
Мартин колеблется, не зная, стоит ли напирать, рискуя еще больше огорчить эту хрупкую женщину. Но, похоже, выбора нет, правду выяснить нужно, и он продолжает, настойчивый и непоколебимый, несмотря на внутреннее сопротивление.
– Фрэн, у полиции есть запись телефонного разговора Байрона с Эйвери Фостером. После твоего ухода Байрон позвонил ему из церкви Святого Иакова, а потом почти сразу начал стрелять. Понимаешь?
По глазам видно, что она понимает. В них читается подтверждение, а еще мука и тревога.
– Байрон сказал Фостеру, что Крейг животное… не только он, его дружки-охотники тоже. Не твои ли слова он повторил? Не ты ли говорила ему, когда просила встретиться с тобой в Негритянской лагуне, спасти тебя от Крейга? Ты так отчаянно хотела от него бежать, так хотела, чтобы Байрон тебя спас, что заодно обвинила и друзей мужа в жестокости, хотя не имела никаких доказательств?
Фрэн молчит, однако все ясно и без слов. Затем ее покидают остатки самоконтроля, и она разражается безудержными всхлипами – больше не в силах встречаться с Мартином взглядом, больше не находя в церкви убежища для себя.
Осудить ее или утешить? Не зная, что выбрать, Мартин делает и то и другое: в душе осуждает, утешает на словах. В конце концов, эта женщина так долго и много страдала, не в силах вырваться из постылого брака с жестоким мужем. Вместе с тем ее ложь от отчаяния, обвинившая не только Крейга, но и его приятелей, стала последней каплей, толкнувшей и без того неуравновешенного Байрона Свифта на убийства. Как после этого Фрэн простить? И в то же время как не простить?
Позднее Мартин стоит под палящим солнцем на тех же ступенях, что и священник в то роковое утро. Вон там внизу тогда толпились прихожане Свифта, а вон там, в тени деревьев, где сейчас припаркован красный фургон Фрэн Ландерс, стояла машина, где сидели Джерри Торлини и Аллен Ньюкирк – Торлини погиб, а парень, дрожа и сжавшись от страха, сидел рядом. А вон оттуда, с высокого берега реки, Люк Макинтайр наблюдал за кровавой бойней. Кажется, наконец-то становится понятно, почему Свифт так поступил, думает Мартин. Сейчас на церковных ступенях он пытается поставить себя на место священника, увидеть мир его глазами в те последние мгновения жизни.
Свифт приехал в церковь провести службу, после чего забрал бы свое оружие и навсегда покинул здешние места. Незадолго до этого Уокер, которого ввели в заблуждение Джейми Ландерс и Аллен Ньюкирк, незаслуженно обвинил преподобного в приставаниях к несовершеннолетним и бросил в камеру. Парни солгали, и все же их заявление не стоило сбрасывать со счетов. Беллингтонский сержант начал бы копаться в прошлом Свифта и, вероятно, разоблачил его личину. Также полицейский мог узнать о плантации травки на Пустоши, причастности Эйвери Фостера и том, что Робби закрывал на это глаза. К тому же по всем признакам кто-то совершил на Пустоши ужасное преступление. Свифту требовалось исчезнуть.
Так что перед церковью Свифт заехал к Мэнди попрощаться. Та сообщила, что ждет от него ребенка, и попросила забрать с собой, но он отказался. Ведь на самом деле Байрон Свифт был Джулианом Флинтом, военным преступником в бегах, и думал, что, забрав ее с собой, окажет ей плохую услугу. Свифт рассказал Мэнди о наркотиках, о Робби Хаус-Джонсе, однако так и не открыл правды о себе самом. Оно и понятно: одно дело выращивать марихуану, а другое – хладнокровно убивать женщин и детей.
От Мэнди Свифт отправился прямиком в церковь. Затем прибежала напуганная Фрэн Ландерс и предупредила, что муж с приятелями идет по его душу. Свифт лишь посмеялся. Что, Ландерс, этот жалкий трус, представляет для него угрозу? Он уже раз его избил и может избить снова. А если придет с оружием – в ризнице есть собственное. Свифт сказал Фрэн не волноваться, потому что он все равно покидает эти места, покидает в тот же день.
Так Фрэн впервые узнала о его неизбежном отъезде и взмолилась: а как же я? Ты оставляешь нас с Джейми на растерзание моему жестокому супругу. Возьми нас с собой!.. А когда ничего не вышло, она не ограничилась обвинениями в адрес Крейга – досталось и его друзьям. Свифт стоял на своем, отказываясь помочь, отказываясь встретиться с ней в Негритянской лагуне.
Затем утренний расклад поменялся снова. Фрэн пришла домой и попыталась успокоить мужа, сказав, что Свифт уезжает и нужды в жестокости нет. Потом и Джейми Ландерс убедил отца в беспочвенности обвинений в педофилии. Тут Крейг, жестокий супруг и отец, увидел возможность мелочно отомстить. Позвал для поддержки своих несведущих приятелей и отправился к церкви, чтобы свести счеты с человеком, который наставил ему рога, избил и унизил. Должно быть, Крейг Ландерс очень сильно ненавидел Байрона Свифта… и очень сильно его недооценил.
Крейг явился в церковь безоружным, вел себя внешне цивилизованно, пожал священнику руку, доброжелательно улыбался. А сам тем временем изливал яд. Что же он такое сказал, какие слова выбрал, что после них Свифт спятил? Если Фрэн права, Крейг угрожал сделать ее с Мэнди своими рабынями и всячески третировать. Этот городишко принадлежал ему. Помнится, Свифт по телефону сказал Фостеру: «Он и его шайка. Помнишь, я тебе рассказывал, как наткнулся в Пустоши на сцену преступления? Кровь, женское белье. Наверное, Крейг со своими дружками оставили. Не Жнецы». Здесь есть над чем задуматься. Ландерс не мог намекать на убийство немок, потому что ничего о нем не знал. Если бы охотники наткнулись на место преступления, они бы заявили в полицию. Однако Свифт такого навоображал, что уже не сомневался в вине Крейга. Олицетворение зла, воплощение дьявола, жестокий хищник, охотящийся на беззащитных женщин, порочный нечестивец во главе своры темных апостолов – вот каким тот ему виделся.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
