– Да, тут есть чему удивиться, – проворчал дядюшка. – Тебе повезло, что в твоем приданом сорок тысяч фунтов. Боюсь, без них твой «бойкий нрав» был бы куда менее привлекательным.
Хелен опустила взгляд на плед и сжала в руках теплую шерстяную ткань. Дядюшка ошибался: герцога не волновали деньги. Он куда более благороден. Глаза заволокло слезами. Неужели она ему симпатична? Да, Сельбурн за ней ухаживал, но пылкости в нем заметно не было. Вероятно, тогда любезный герцог не считал выражение чувств уместным и своевременным. Да и какая разница? Этот брак принесет ее семье все, о чем только можно мечтать: статус, безопасность, честь. К тому же Сельбурн – замечательный, добрый человек. С ним она проживет счастливую, спокойную жизнь.
– Ты действительно счастливица, – добавил дядюшка. – Если бы все наши знакомые узнали о твоем проступке, ты лишилась бы шансов на брак. Дурная слава твоей матери и твое возмутительное поведение отпугнули бы всех достойных женихов. – Он скрестил руки на широкой груди, и воротник рубашки поднялся к обвисшим щекам. – Герцог с помощью своего влияния и высокого статуса пресек все сообщения об этой истории в газетах. Он выдвинул всего одно требование в обмен на эту невероятную щедрость. Его милость полагает, что лорд Карлстон в тебе заинтересован. Как и подобает джентльмену, он не стал углубляться в подробности, но меня бросает в холодный пот от мыслей о том, что он мог иметь в виду. Герцог попросил, чтобы мы не принимали лорда Карлстона у себя в доме и оборвали с ним все связи. Я не возражаю против его просьбы, особенно учитывая отношения лорда Карлстона и его милости, стремление герцога спасти тебя от твоего же дурного нрава и благо, которое он принесет нашей семье, избавив нас от тебя. – Он широким шагом приблизился к постели и повернулся к Хелен, с отвращением опустив уголки губ: – Правда ли это? Привязана ли ты хоть сколько-нибудь к лорду Карлстону?
Хелен подняла подбородок и взглянула дядюшке прямо в глаза, но ее кожа предательски покраснела.
– Нет.
Лорд Пеннуорт прижал ладони к глазам:
– Не только распутница, но и лгунья! Меня тошнит от этой предрасположенности к обману. – Он шагнул к кушетке и наклонился к племяннице. – Ты примешь предложение герцога. Это ясно? – спросил он, брызжа слюной.
Хелен отвернулась от его пылающего яростью лица. Краем глаза она заметила, что дядюшка сжал руку. Без всяких способностей чистильщика было ясно, что еще несколько секунд молчания – и она почувствует на себе его кулак. На одно безумное мгновение девушка вспомнила, что при желании способна оторвать виконта от земли и бросить в стену. А желание, господи помилуй, у нее было! Хелен зажмурилась и дождалась, пока в ней уляжется пугающий ее приступ жестокости.
Однако причин сомневаться или отказываться у Хелен не было.
– Да, – сказала она. – Ясно.
– Ты не выйдешь из дому до самого бала. Ты будешь посещать только те встречи, которые я сочту необходимыми для подготовки к этому мероприятию. Тебе все ясно?
– Да.
Дядюшка снова выпрямился:
– Я отзову приглашение лорда Карлстона на твой бал и прямо заявлю, что наша семья не желает иметь с ним ничего обще го.
Лицо Хелен ничего не выражало. Ей следовало радоваться, что его светлость не придет на бал и прекратит с ней всякое общение.
Почему же она чувствовала себя опустошенной?
– Советую тебе с утра до вечера молиться о том, чтобы Господь очистил твою душу от мыслей о лорде Карлстоне и от естественных женских стремлений, которым не должна предаваться благородная леди.
– Да, дядюшка.
– Можешь начинать. – Лорд Пеннуорт сжал плечо племянницы, стянул ее с кушетки и опустил на колени. – Благодари Сельбурна за то, что он возьмет тебя в жены. – Дядюшка убрал руку, но давящая боль осталась. – Я уж точно поблагодарю его за то, что вскоре ты станешь предметом заботы другого мужчины.
Он развернулся и вышел из комнаты, оставив за собой запах застарелого нюхательного табака и прокисшего дыхания.
Хелен не вставала с колен, пока шаги дядюшки не послышались на лестнице. Лишь тогда она медленно поднялась, легла обратно на кушетку и накрыла плечи шерстяным пледом.
Что произойдет, если она откажет Сельбурну? Скорее всего, дядюшка насильно заставит ее дать согласие. А если герцогу не понравится брак против воли девушки, Хелен выдадут за первого джентльмена, который будет не против на ней жениться, возможно, обожателя мяса сэра Реджинальда. Хелен поежилась. Дядюшка будет держать ее под замком в своем поместье в Лэнсдейле, пока она не «образумится» или пока он не перестанет быть ее покровителем и не потеряет возможность распоряжаться деньгами племянницы, а этого ей придется ждать семь лет. Семь лет! А разгневанный дядюшка вполне способен изгнать Хелен из семьи и не позволить ей пользоваться средствами, оставленными родителями. Тогда девушке придется полагаться лишь на щедрость брата.
Хелен покачала головой. Зря она себя изводит. Только сейчас в голове у нее прояснилось, и она поняла, что жесткий подход дядюшки вызвал в ней невольное сопротивление. Боже мой, да ведь ей нравится Сельбурн! Она просто не хочет повиноваться приказу дядюшки. Стыдно признаться, но это совершенно детская реакция. Нельзя позволить этим противоречивым чувствам повлиять на самое важное в жизни решение.
Герцог – прекрасный, образованный, влиятельный человек с громадным состоянием. Мало того, он достоин восхищения и уважения. Если Хелен за него выйдет, она станет герцогиней Сельбурнской. Выше ее по статуту будут лишь королева и принцессы. Ее ждут роскошные салоны, балы, путешествия – жизнь, к которой ее всегда готовили и в которой, как полагала Хелен, ей теперь было отказано. Мама хотела, чтобы она жила именно так. Есть ли смысл колебаться? В конце концов, она уже собралась избавиться от своих талантов. После бала ни ей, ни ее родным не будут грозить искусители.
Решение принято. Она выйдет за герцога.
Хелен еще сильнее притянула к себе плед. Отчего же тогда сердце трепещет в груди, как плененная птица?
* * *
Незадолго до ужина, когда Дерби выставляла еду для леди на небольшой столик, в дверь тихо постучали.
– Кто там?
– Лили, миледи.
Хелен с Дерби переглянулись. Шпионка лорда Карлстона. Хелен ожидала, что его светлость с ней свяжется, и Лили была идеальным посыльным. Однако вот она пришла, а Хелен лишь гадает, что передаст ей граф. Объяснение? Извинение? Обвинение в грешном стремлении вести обычную жизнь? Вот только она не папистка, и жажда защиты и безопасности – отнюдь не грех.
– Войди. – Хелен спустила ноги с кушетки и повернулась лицом к двери.
Дерби встала за ней, чтобы поддержать хозяйку.
– Закрой дверь, – попросила Хелен, когда Лили присела в реверансе.
Теперь личной беседе ничто не угрожало, и Лили смело вошла в комнату. Взгляд цепких глаз метнулся от Хелен к Дерби и обратно.
