Сейчас он внимательно выслушал Уильяма и согласно кивнул.
– Все ясно. Под видом сарацина пробраться в Иудейские горы, посетить селение Цуба близ руин замка Бельмонт, где, возможно, погибла некая знатная дама, и все узнать об этом несчастье. Я соберусь немедленно. Благословите, мессир. – Он опустился на колено перед маршалом.
Да, на Ласло всегда можно было положиться. И Уильям только проследил, чтобы под вечер этого долгого дождливого дня никто из крестоносцев не обратил внимания, как из их лагеря под Рамлой выскользнул невысокий щуплый сарацин, ведущий в поводу серую, как туман, лошадку местной породы. Уильяму оставалось только надеяться, что и люди султана не смогут распознать в нем лазутчика.
Глава 15
Осенние дожди продолжались и в последующие дни, постоянно дул резкий холодный ветер. Казалось, даже людям султана не под силу воевать в такую непогоду. Но так только казалось…
По прошествии недели, в одну из глухих ветреных ночей, сарацины умудрились устроить в лагере под Рамлой пожар.
Обычно крестоносцы даже во сне не снимали доспехов, поэтому, когда среди ночи загремели рога, оповещая об опасности, мокрые и еще сонные крестоносцы сразу же подскочили, схватившись за оружие. Но все равно получилась сумятица – люди метались, вопрошали, что случилось, командиры созывали своих воинов. И пока сообразили, что происходит, в лагере начался пожар.
Огонь, взметнувшийся среди тесно стоявших палаток и возов обоза, – страшное бедствие. Вскоре крестоносцы поняли, что сарацины забрасывают лагерь бочками со смолой. Установив в отдалении катапульты, они запускали свои горящие снаряды с нефтью на территорию лагеря, вызвав в нем переполох: ржали и бесновались лошади, ревели волы, шипел пар, голосили обожженные люди, которые метались среди товарищей, пытавшихся загасить на них пламя. И повсюду запах дыма, едкий и тревожный, смешанный с сыростью, удушающий.
Ричард выскочил из своего шатра, на ходу натягивая кольчужный капюшон и по пути расталкивая рыцарей, которые хотели удержать его.
– Это опасно, государь!
– Да в саму преисподнюю! – вырвался от них король.
Он кинулся было в гущу лагеря, но замер, когда стоявший на его пути шатер загорелся, а два других обрушились, накрыв воспламенившейся парусиной не успевших выскочить людей. Раздались душераздирающие вопли, стоны, кто-то требовал воды, той самой воды, что так донимала их всю неделю, а теперь, словно по указке Саладина, застыла в тяжелых темных тучах.
Ричард видел, как очередной бочонок, пролетев сквозь мглу, попал в один из горящих шатров и пламя взвилось еще выше. И самое ужасное заключалось в том, что на фоне занимавшегося огня крестоносцы были хорошо видны сарацинам, и те начали разить их стрелами, в то время как сами оставались скрытыми во мраке. Повсюду из темноты доносился шум невидимого движения, слышались пронзительный визг и выкрики по-арабски: «Аллах акбар!» – «Бог велик!» Вокруг Ричарда падали и вопили его люди, некоторые спешили укрыться за телегами и еще не возгоревшимися шатрами, какие могли вспыхнуть в любой момент.
Ричард озирался, оценивая ситуацию. И тут в него самого угодила стрела, но, к счастью, попала в наплечник, не нанеся даже царапины, и все же огромный английский Лев покачнулся. «Стрелок был совсем близко. Сарацины не опасаются нас, видя, какое в лагере смятение».
Один из его рыцарей, Бартоломью де Мортимер, пытался закрыть государя своим телом.
– Ваше Величество, поспешите за каменные руины. Вас там не заденут.
– Ко всем чертям! – рявкнул Ричард и приказал стоявшему неподалеку Лестеру: – Роберт, вели трубить атаку для арбалетчиков. Пусть они стреляют на звук в сторону нехристей.
– Но там же темно! А болты очень дорогие.
– Да ты ополоумел, англичанин! До́роги не стальные болты, а люди. – И он указал мечом в сторону царившей в его стане паники, где то и дело падали мечущиеся под градом стрел крестоносцы.
Ричард был зол. Как же его разведчики не заметили приближения врага?! Наверняка всех их загнали под навесы холод, сырость и спокойствие последних дней. Но во время войны спокойствия не бывает!
Король понимал – лучники ничего не боятся, пока стреляют из укрытия, в данном случае оставаясь невидимыми в темноте. Когда же на них нападают, они бегут. Но сейчас Ричард не имел понятия, сколько сил скрывается во мраке и что ждет тех смельчаков, которые рискнут кинуться на врагов, не ведая, где они. Поэтому, надсаживая горло, он приказывал оставаться всем на местах, по возможности укрыться и ждать, когда дадут залп арбалетчики. Тяжелый болт под напором стальной пружины бьет сильно и куда дальше оперенных сарацинских стрел. Они достанут нападавших, если попробуют стрелять на звук. Итак, пли!
Выстроившиеся в ряд, укрытые за высокими щитами арбалетчики дали залп и тут же отошли, чтобы перезарядить свои громоздкие арбалеты, а их место заняли другие, те, у кого тяжелый болт уже лежал в гнезде и только ждал удара стальной дуги.
Посланные сплошными рядами смертоносные жала нашли цель. Теперь к отдаленному яростному визгу сарацин явственно прибавились крики боли и страха, отчаянное ржание раненых лошадей. А тут и проносившаяся по небу горящая бочка высветила мечущихся в стороне конников. Это был лишь миг, но даже его оказалось достаточно.
И тут же к Ричарду подскакал на своем белоногом коне маршал де Шампер.
– Государь, мы выяснили, откуда они посылают зажигательные снаряды. Только с той стороны. – И он взмахнул мечом, указывая. – Там действительно есть небольшая низина, в которой сарацины могли установить свои орудия. И если мы обогнем ряды их конников…
– Обогнете, мессир де Шампер. Но только после того, как мои итальянцы и пуатевенцы дадут третий залп.
Он взмахнул рукой, раздался резкий, многократно повторенный щелчок – и снова раздались крики, снова сама смерть завопила из темноты.
– Они там, – сказал король. – А теперь с Богом, милорд!
Ричард увидел, как к рванувшим в указанном направлении тамплиерам в их белых плащах присоединились и госпитальеры, мелькнули голубые накидки с лилиями французских рыцарей, пронесся и белый стяг с черным орлом австрийцев – Леопольд Бабенберг пусть никого и не слушал, но в отваге ему отказать было нельзя.
– Да поможет Всевышний нашим храбрецам! – молитвенно сложил руки епископ Солсбери Хьюберт.
Но на Бога надейся, а сам не бездействуй. И, передав приказ подоспевшему Амори де Лузиньяну продолжать бороться с огнем в лагере, Ричард велел подать коня, помчался, увлекая за собой отважных соратников.
Все закончилось до того, как рассвело. Магометан отогнали, их орудия разбили, а окрестность вокруг была усеяна телами сарацин и крестоносцев.
В утреннем сумраке вокруг лагеря бродили потерявшие седоков лошади, раненые стонали и молились. Среди павших ходили арбалетчики и выдергивали из тел животных и людей свои дорогостоящие болты, складывали их в корзины.
