Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108
Карательные органы в ходе подавления сопротивления смогли самоутвердиться и почувствовать себя не только мощной полицейской, но и политической силой, опорой усиливающегося репрессивного политического режима. Их начальники увидели, что режим Ельцина — это их режим. Отныне они, очевидно, стали размышлять: неплохо бы чаще вводить «мероприятия» по осуществлению режима чрезвычайного положения (ЧП). Это, как оказалось, — дело прибыльное. Да и опыт рэкета, поборов и вымогательства у «новых русских» — новое поле деятельности, весьма перспективное...
Режим чрезвычайного положения (ЧП) по своей природе адекватен любой форме диктатуры: он постепенно вытесняет из жизни общества демократический дух и демократические порядки. Тоталитаризм опирается на ЧП как на обычную повседневную практику. Политический режим демократии, носителем которой был российский парламент, был расстрелян. Никогда демократия не была связана с президентством в России — на второй же день после своего избрания Ельцин приступил к планам укрепления своей персональной (личной) власти за счет парламента. Не справившись с ним, проиграв ему политически, стратегически и тактически, Ельцин поступил как коварный враг своей собственной страны — вместо ухода в отставку осуществил предательский мятеж против законной высшей государственной власти.
Выиграло московское чиновничество — огромный бюрократический аппарат столицы. Оно ликвидировало не только представительную власть — Моссовет, но и конкурента — потенциальную опасность уступить власть другим лицам в результате свободных выборов. А также угрозу уголовного преследования в связи с темными финансовыми делами и коррупцией, в которых постоянно обвиняли деятелей мэрии со времен Г. Попова. Как писали, занимавшиеся этими расследованиями члены комиссии Моссовета, во главе с заместителем председателя Моссовета Седых-Бондаренко, были все арестованы. Зато «ловкий» председатель Моссовета Гончар остался в стороне от «неприятностей», а позже стал «видным» деятелем Государственной думы. Ельцинисты захватили и разграбили имущество (движимое и недвижимое) Верховного Совета — народное достояние, стоимостью в триллионы рублей.
Выиграли криминальные кланы, связанные с исполнительной властью. Они получили уверенность, что действия правоохранительных органов против них будут свернуты. Отныне они получили возможность более тесного «сотрудничества» с «замазанными» силовыми ведомствами. Преступность стала стремительно расширяться — стерлись границы между властью и уголовщиной: если так называемая президентско-правительственная. власть расстреливает в центре столицы Законодательную власть — почему уголовники должны считаться с какими-то «законами»?!
Выиграли радикальные элементы в окружении Ельцина, эти якобинцы-троцкисты, превратившие демократическое движение страны в партию войны, ненавидящие свою страну, свой народ, мечтающие ускорить американизацию страны. Это — политические люмпены, они в своей стихии. Они могут игнорировать все свои провалы в политике и в экономике — и лезть вверх, в новый парламент, в правительство, в разные старые и новые партии и организации, раскручивать спираль политических интриг и кампаний, концентрируя внимание общественности на ритуально-идеологических вопросах.
Выиграли сторонники «сильной власти», «твердой руки», «ежовых рукавиц», «политической целесообразности». Они получили подтверждение, что «в России без кнута нельзя», что «разделение властей» — ошибочно в специфических «русских условиях» и т.п. Отныне они направят свои силы на увековечение временного режима диктатуры Ельцина и конституирование, объявляя «ельцинскую конституцию» «основным Законом на все времена». В конечном итоге авторитаризм выгоден правящим слоям и классам; они прежде всего получают возможности обогащаться за счет произвольного растаскивания в новых условиях государственного сектора экономики.
Особенно боялись Верховного Совета представители быстро растущей прослойки «кремлевско-правительственных предпринимателей и банкиров». Они не решались в тот период брать из рук правительства крупные промышленные объединения, заводы, фабрики, ВПК, добывающие отрасли и пр. — они тогда откровенно страшились реакции парламента. И поэтому всячески «помогали» президентско-правительственной стороне увязать в преступлениях против государства и закона, осуществляя финансовую помощь этой преступной деятельности представителей исполнительной власти. В результате все они оказывались в системе «круговой поруки». Отныне они «повязаны кровью и преступлениями», как типичная бандитская шайка.
Выиграли руководители республик, краев и областей, которые поддержали мятежника Ельцина — они приобрели особые привилегии в своих отношениях с Кремлем, несмотря на то что в «ельцинской конституции» заложена тенденция к унитарности...
Как и в 17-м году, ельцинские «революционеры» наносили мощные удары по государству, которое возрождалось усилиями Верховного Совета; они стремились сформировать «недогосударство», им подчиненное и действующее в их личных интересах.
Уникальный обвинительный документ
Один из первых списков убитых, напечатанный в «Вечерней Москве», вышел под фарисейским заголовком «Мы не делим убитых». Почему же эти «мы», которые всегда делили убитых очень четко, — сегодня вдруг не хотят этого делать? А причины тому веские.
Военная статистика — наука точная, позволяет извлекать скрытую информацию даже из неполных и искаженных сообщений. Именно поэтому подробная статистика боевых потерь всегда является стратегической информацией, подлежащей засекречиванию на длительные сроки. В открытую печать попадают лишь неполные данные, тщательно отфильтрованные профессиональными аналитиками. С этой точки зрения список, опубликованный в «Московском комсомольце» 8 октября, несмотря на свою неполноту — уникальный обвинительный документ.
В список попали 122 убитых. Возраст, даже приблизительный, указан только для 59 из них, а полные данные — фамилия, имя, отчество и возраст — указаны только для 39 из них! Какова же должна быть перегрузка милиции, если за четыре дня не удалось уточнить паспортные данные убитых, по меньшей мере, половина которых — жители Москвы?
Аналогичный вопрос — по трупам, для которых не указан даже приблизительный возраст. Поскольку возраст тела определяется по целому ряду анатомических признаков, речь может идти только о том, что за четверо суток у патологоанатомов и судмедэкспертов не хватило времени не то что на вскрытие, а даже на подробный осмотр всех убитых, свезенных в морги. И это при том, что убитые были рассредоточены по многим больницам. Неужели их было всего 122?
Теперь попробуем оценить потери атакующей стороны — карателей. Для военного очевидно, что солдат, ведущий бой в составе своего подразделения, стать «неизвестным» шансов почти не имеет, даже в случае полного уничтожения тела. Таким образом, в список должны были попасть полные данные убитых карателей, включая возраст. Учитывая, что не менее половины нападавших составляли военнослужащие срочной службы, не странно ли, что предполагаемых срочников в списке — два человека?
Соответственно, возможных сверхсрочников и младших офицеров (полные данные и возраст до 35 лет) в списке — 13 человек. Но учитывая, что в эту группу неизбежно попадали и вооруженные защитники Дома Советов, и безоружные пикетчики, потери нападавших и здесь составили не более 5—6 человек, т.е. в сумме со срочниками — 7—9 человек. Поскольку очевидно, что потери штурмующих при многочасовом бое вряд ли составили менее десяти человек, а преуменьшать потери «своей» стороны смысла нет, возникает вопрос: перед нами список или часть списка?
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108
