А вообще-то, несмотря на тяжелые обстоятельства, будет интересно понаблюдать, как ведут себя люди, волею судеб оказавшиеся в небольшом замкнутом пространстве, когда извне грозит большая опасность.
Витус, сидя на ящике, обследовал рану на лбу Фабио. Повязку он снял еще два дня назад, чтобы обеспечить доступ воздуха к больному месту. С тех пор рана стала заживать гораздо лучше. Через три-четыре дня можно будет снять швы.
— О, кирургик, все на свете имеет свою положительную сторону! — живо воскликнул торговец. — Если уж я не смогу попасть на Рождество домой, то, по крайней мере, не испугаю Миабеллу своим ужасным видом.
Витус рассмеялся:
— Твой вид не так ужасен. А когда я сниму швы, останутся лишь маленькие рубцы на местах проколов.
— Правда? Fantastiko! Тогда я избавлю жену от волнений и не стану писать о нападении.
— Ты хочешь сказать, что опять собираешься послать Буссолу с весточкой в Падую?
— Именно так, amico mio. Я сгораю от нетерпения узнать наконец побольше о своем сыночке.
— Понимаю. По-моему, тебе следует написать о нашем огненном кольце, чтобы дома не беспокоились. Думаю, слухи, что здесь опять вспыхнула эпидемия, уже дошли до Падуи. Может, болезнь уже и до Венеции добралась.
— Certo, sí![47]Этого нельзя исключать, страшно даже подумать! Я буду молиться святому Антонию, чтобы с моими родными ничего не случилось. Прямо сейчас и напишу. — Фабио поднялся, чтобы взять перо и бумагу, но Витус окликнул его:
— Можно я пошлю привет профессору Джироламо?
— Да-да, почему бы и нет?
Через час Буссола взмыла вверх, унося на одной ноге приветственное послание семейству Фабио, а на другой — коротенькое письмо профессору. В нем Витус рассказал о том, что с ними случилось, упомянул огненное кольцо, а потом описал форму и цвет бубонов, которые видел на телах умерших от чумы, обратив особое внимание на связь между блошиными укусами и расположением наростов. По его наблюдениям, укус в руку влечет за собой появление бубона под мышкой, а в ногу чреват бубоном в паху. Он спрашивал, что думает профессор о его тезисе, согласно которому разбухание лимфатических узлов есть не что иное, как защита от чумных миазмов, ибо таким образом им перекрывается путь к туловищу и, соответственно, к жизненно важным органам. Извинившись за краткость письма и передав привет от Магистра и Коротышки, он под конец заверил профессора, что причин для беспокойства о нем и его спутниках нет.
Не успела Буссола исчезнуть за горизонтом, как начал накрапывать дождь, что заставило Фабио с тревогой взглянуть на небо. Он испугался за свою голубку. Небо и в самом деле затянулось черными тучами, а с юго-запада подул сильный ветер.
Неожиданно перед Витусом появился Коротышка с мушкетом за плечом.
— Пойди сюда, — шмыгнул он носом, — надо посекретнищать.
— В чем дело? Что-то случилось? Еще нет четырех. До конца твоей вахты нужно еще хотя бы раз перевернуть песочные часы. Огонь гаснет?
— Но-но, нет-нет. Дровишки трещат себе потихоньку. — Энано смущенно теребил свой пояс.
— Тогда зайди в палатку. Ты что-нибудь обнаружил? Чужой приближается?
— Да нет же! Я нащет Антонеллы. Ей нехорошо. Погано ей.
— Тогда пусть ложится. Я сейчас к ней зайду. А ты продолжай дежурство.
— Лады, — голос Коротышки звучал непривычно кротко. Он развернулся и продолжил обход.
Заглянув чуть позже к щеточнице в ее палатку, Витус обнаружил девушку лежащей на подстилке из соломы с натянутым до подбородка одеялом. На лице Антонеллы поблескивали капельки пота. Он опустился на корточки и положил ей ладонь на лоб.
— Жара у тебя, по-видимому, нет. Скажи мне, не болит ли у тебя что-нибудь, и если да, то где.
Антонелла подавила вздох и отвернулась.
— Если ты не будешь отвечать, я не смогу распознать твою болезнь.
— У меня ничего не болит, кирургик.
— Неправда. Разумеется, тебя что-то беспокоит. Или ты улеглась в шутку? Коротышка волнуется за тебя. Ну давай, выкладывай!
Но Антонелла молчала. Лишь изредка по ее телу пробегала дрожь и с губ срывался тихий стон.
Выждав еще какое-то время в надежде, что она передумает, Витус оставил затею. Если человек не хочет, чтобы ему помогли, никто не в силах ему помочь. Пожав плечами, он поднялся и подошел к выходу.
— Я потом встану и приготовлю еду, как обычно, — тихо сказала она вслед.
Витус недоверчиво покачал головой. Однако он ошибся. Когда в четыре Коротышка вернулся с вахты, а Фабио и Гвидо заступили на свое дежурство, Антонелла поднялась и начала готовить ужин. Энано вовсю помогал ей. Разжег костер, отдраил котелок, принес воды, порезал маленькими кусочками сало и колбасу, все это время без умолку разговаривая с ней.
— Ты можешь мне объяснить, какие такие важные вещи обсуждает эта парочка? — Магистр вздремнул после обеда и теперь, проснувшись, зевал во всю глотку.
— Понятия не имею. Знаю только, что до этого Антонелла неважно себя чувствовала. Что-то с ней неладно. А что именно, она не захотела мне сказать.
— Типичная женщина. Вечно они окружают себя тайнами. Ну, главное, она опять здорова. Кстати, а что ты ищешь в своем коробе?
— Ничего. Просто проверяю запас лечебных трав. Нездоровье Антонеллы напомнило мне о том, что пора провести инвентаризацию.
— Ага. А мне пора пустить фонтанчик. Пойду в уборную. — И маленький ученый исчез за стеной из дров.
Витус крикнул ему вдогонку:
— Эй, когда закончишь, будь другом, закопай наши совместные отходы, а то в лагере начинает пованивать.
— Почему все должен делать я? — раздался ворчливый голос Магистра из-за поленницы. — Почему бы этого не сделать Фабио? Или Гвидо?
Витус усмехнулся. Он прекрасно понимал, что его друг не рвется выполнять эту работу, однако кто-то же должен был сделать ее. Закрыв свой короб, он пошел к повозке и взял оттуда две лопаты. Потом прошествовал вместе с ними к отхожему место, где Магистр как раз закончил свои дела.
— Фабио и Гвидо несут вахту. Как будто сам не знаешь. На, лодырь, держи лопату. Я помогу тебе, вдвоем веселее.
Магистр засопел:
— Если бы мое обоняние было бы таким же плохим, как и зрение, это многое бы упрощало. Спасибо, сорняк.
Совместными усилиями они вырыли яму, закопали туда фекалии и засыпали все землей. Дождь кончился. Окончательно стемнело, и друзей потянуло к костру, где возились с ужином Антонелла и Коротышка. В супе было много мяса и овощей, поскольку друзьям удалось отыскать в крестьянском доме еще и несколько мешков с бобами, необмолотой пшеницей и репой, предусмотрительно спрятанными хозяином в подполе.
