Перед узким, как кишка, коридором Лат сильно заколебался. Но игла в Чаше звала туда, а обходных путей не было. Лат достал из мешочка на поясе вязанку старых монет с квадратной дыркой в середине. Снимая монеты по одной с веревки, он подкидывал их, ловил в ладонь, а после катил по полу в коридор. Сузившимися глазами Лат следил, как катится, как крутится и падает монета.
— Идти точно за мной, — сказал он. — Один неверный шаг, стены сойдутся и нас всех подавят, как квашеную капусту.
Червяк повел их от монеты к монете, бросая перед собой новые. Шаг за шагом они преодолели коридор и оказались в круглом зале. Когда-то здесь была большая городская площадь. Ее завалило во время извержения, а трудолюбивые саллахи, поселившись в недрах Толоса, вновь расчистили и превратили в развязку подземных путей. Потемневшие от времени рельсы выходили из боковых коридоров и сплетались в середине зала. Опрокинутые разбитые тележки валялись подле них.
Здесь они наткнулись на следы войны. Тележки использовали как баррикады. Рядом лежали насквозь проржавевшие кольчужные фартуки саллахов, лишившиеся рукоятей боевые молоты и расколотые шлемы. Попадались черепа подземных карликов, человеческих костей не было. Победители забрали своих павших.
«Сражались, умирали, — думал Миха. — Выгрызали, небось, друг у друга каждую пядь. А теперь пыль одна лежит. Герои и трусы вперемешку».
Тинкин наклонился и подобрал железный ошейник. Удивительное дело, ржавчина, сожравшая остальные доспехи и оружие, ошейник пощадила. Приглядевшись, Миха заметил, что кругом тусклых металлических колец валяется немало. Застежек на них не было, как же их снимали-надевали?
— А никак, — ответил Дан на его вопрос. — Саллахи же в рабстве были, им ошейники прямо на шеях клепали.
— Если в рабстве, то чего они сражались? Сложили бы оружие, и все.
— Говорят, околдовал их Кан. Похитил сердца.
Миха вспомнил историю деда Ойона. Пригляделся к ошейнику в руках Тинкина. В железе виднелась четырехугольная выемка. С ней ошейник походил на оправу… для чего?
— Тинкин, бросил бы эту дрянь, не возился, — сказал Миха.
— Да, — поддержал Дан. — И в самом деле.
— Продать его все равно не получится, — обернулся Лат. — У ошейников дурная слава, перекупщики их не берут. Одно время валитские закупали, пытались в составе сплава разобраться, а потом и они перестали.
— Да мне, может, просто интересно, — Тинкин отшвырнул ошейник прочь.
Слова Лата подействовали на него больше всего. Ничем не брезговали могильные скупщики, а поди ж ты.
Игла тем временем указывала на едва заметное боковое ответвление. Притоптывающий от нетерпения Дерих махал рукой: идем, идем, идем.
Ответвление вело в тупик. В самом начале Лат указал на неприметную плиту в полу и велел обходить ее стороной. Обошли, столпились у стены в закутке пять на пять шагов. Игла упрямо указывала в стену.
— Кирку, — велел Дан.
Миха протянул ему инструмент. Дан поплевал на ладони, принял кирку и с маху врубился в кладку. Посыпалась щебенка, и без того тяжелый воздух наполнился пылью. К счастью, работать киркой пришлось недолго, за стеной обнаружилась ниша, в ней небольшой ящик из голубого металла.
Лат сунулся к нише, кивнул — все чисто. Дан бережно подхватил ящик и поставил его на пол. Следов ржавчины на нем не было, но металл ничуть не походил на тусклую сталь рабских ошейников.
— Эронова вещичка, — сказал Тинкин, бережно трогая резные уголки. — Я видел похожие на юге.
Лица друзей преобразились. Они проделали долгий и опасный путь, питаясь лишь слабой надеждой. Неужели цель достигнута?
Дан осмотрел и ощупал сундук, но не нашел замка. Тогда за дело принялся Дерих. Он ловко поддел крышку отверткой, и та подскочила, подброшенная пружиной. Все склонились над сундуком.
Внутри лежал огромный, размером с голову младенца сапфир, ограненный в форме сердца. На лицах Дана, Дериха и Тинкина отразилось искреннее недоумение.
— Славный, конечно, хабар, — выразил общие чувства Тинкин. — Но, Дан, разве мы камешек искали?
— Выходит, что его, — Дан водил туда-сюда Чашей, убеждаясь, что она с любого места указывает на сапфир. — Надо вынуть его и посмотреть, нет ли чего еще в сундуке.
Дан осторожно вынул камень. Дерих посветил в сундук, постучал по днищу и стенкам рукояткой пистоля.
— Пусто.
— Ладно, — Дан решал как всегда быстро. — Тинкин, хватай сундук. Как вернемся в лагерь, посмотрим на него внимательно. Я забираю камешек. Будем выбираться.
На доли секунды камень и ящик эронов целиком завладели их вниманием. Этим воспользовался Лат. Одной рукой он достал из тюка стеклянный шар, заполненный синей жидкостью. Второй зажал рот тряпицей. Размахнувшись, Червяк кинул шар под ноги Дану.
Из разбившегося шара во все стороны выплеснулись клубы синего дыма. Чуть вдохнув его, Миха выронил клетку с мечущимися канарейками и согнулся в приступе раздирающего грудь кашля. Не прошло и мгновения, как все четверо катались с хрипом по полу. Дан выронил сапфир, который подхватил Лат.
— Гад, — простонал Дерих. — Гнида.
Грянул выстрел из пистоля. Пуля свистнула над плечом Лата, который тут же бросился прочь. Следующий выстрел вырвал кусок мяса из его бедра, но Червяк даже не вздрогнул и не убавил скорость. Он пробежал по плите, которую велел обходить. Потолок с ужасающим хрустом просел. Тинкина, пытавшегося ползти за Латом следом, Дан поймал за ногу.
— Стой! Привалит!
Правду сказал. Спущенная с цепи ловушка с небольшой задержкой обрушила часть потолка, отрезав коридор от зала. Четверо друзей оказались в каменном мешке. Лат безнаказанно скрылся с их добычей.
Когда осел синий дым и пыль от обвала, Дерих, обессиленно валявшийся на спине, простонал:
— Надо же было так вляпаться!
12
Шли часы. Надежды не было никакой. Дан было запретил Дериху подливать масло в фонарь, огонь жрал драгоценный воздух. Потом опять принялись жечь свет, сидеть в темноте было нестерпимо.
Изучили каждую пядь сундука, в котором хранился сапфир. Ничего интересного. Пробовали ломать киркой стену, но наткнулись на сплошную каменную глыбу. Дерих по десятому разу разбирал и собирал пистоли. Тинкин делал вид, что спит. Миха пытался отвлечься, болтая с Даном.
— Дан, а откуда ты знал, что Чаша укажет путь к сундуку?
— Вообще это тайна. Но что-то подсказывает мне, друг мой Миха, для тайн сейчас плохое время.
ДАН ПО ПРОЗВИЩУ МОЛОТ, ВОДИТЕЛЬ «МОЛОТОБОЙЦА»
— Про сундук я не знал. Знал, что Чаша умеет быть проводником, но понятия не имел, куда она приведет. Секрет же Чаши я узнал — не поверишь, — когда еще лежал в колыбели.
У баров, моих добрых соплеменников, есть много обычаев, которые граждане Россыпи считают дикарскими. Один из них — похищение невест. Киваешь? Ну да, ну да, жены мастерового люда в таежных поселках со сладким страхом пересказывают друг другу истории об украденных девицах. Так вот, в тех историях едва ли наберется половина правды. Чаще всего невеста не имеет ничего против своего похитителя, в противном случае его ждал бы нож в спину или отрава в котелке. Горские женщины не уступают нравом мужчинам. Похищают невест, если между кланами вражда и отец никогда не отдаст дочь за сына врага. Часто жених хочет избежать назначенного за невесту выкупа, не у каждого найдутся меха и кожи, стекло и железо. Мой отец был кузнецом, он смог бы собрать выкуп, но на беду он полюбил девушку из Клана Сокола. Между Змеем и Соколом никогда не было мира. Выкуп пришлось бы платить кровью. Отец выбрал другой путь.
