своим тонким голоском. – Знаете, мы уже близко. Определенно близко!
Грейс, следуя полученным от коллег указаниям, начал замедляться. Место аварии угадывалось по чернеющим следам шин, масляным пятнам и поблескивающим осколкам стекла. Они свернули направо, в современный жилой массив из небольших домов на одну семью, с крохотными палисадниками, и сразу же встали на обочине.
– Вот здесь утром и произошла авария, – сообщил Рой.
Фрейм, по-прежнему сжимая запонки в левой руке, принялся раскачивать маятник над картой. Делая все более глубокие вдохи, он крепко зажмурился и через пару секунд произнес:
– Езжайте, Рой. Просто двигайтесь прямо, медленно.
Грейс так и сделал.
– Мы приближаемся! – объявил медиум. – Определенно! Я вижу, что скоро слева появится боковая дорога – быть может, просто грунтовка.
Ярдов через сто влево действительно отходила дорога. Изначально, еще много лет назад, ее сделали щебеночной, но со временем покрытие пришло в негодность. Грунтовка поднималась вверх по склону через поросшую кустарником пустошь, и сейчас с трудом верилось – по крайней мере, если смотреть снизу, с перекрестка, – что по ней можно куда-то доехать.
– Рой, сворачивайте налево!
Грейс покосился на медиума: уж не жульничает ли тот, подглядывая из-под век. Но если старичок куда и смотрел, то только себе на колени. Рой послушно повернул на грунтовку и проехал вверх еще около четверти мили, после чего на самом гребне холма показался приземистый уродливый дом. Из окон здания наверняка открывался прекрасный вид на Нью-Хейвен и гавань, однако на этом его достоинства, пожалуй, и заканчивались.
– Я вижу дом, стоящий на отшибе. Майкл Харрисон находится в нем! – Голос Фрейма звенел от возбуждения.
Грейс остановился возле здания. Маятник с сумасшедшей скоростью вращался над картой, а медиум, по-прежнему сидевший с крепко зажмуренными глазами, трясся так, словно бы через него пропускали электрический ток.
– Здесь? – уточнил полицейский.
– Здесь, – не открывая глаз, подтвердил старичок.
Оставив его в машине, суперинтендант подошел к воротам и осмотрел запущенную лужайку и клумбы, уже превратившиеся в сущие заросли вьюнка. Было в этом доме что-то странное, хотя Рой пока и затруднялся определить, что же именно. По-видимому, здание построили еще в 1930-е или 1940-е годы, а может, и в начале 1950-х, и его конструкция озадачивала своей несимметричностью.
Грейс проследовал по дорожке из бетонных плит, из щелей между которыми вовсю пробивалась трава, и нажал на треснувшую пластмассовую кнопку дверного звонка. Раздалась пронзительная трель, однако на зов никто не явился. Он нажал еще раз. Снова никакого ответа.
Тогда полицейский обошел вокруг дома, заглядывая в каждое окно. Заброшенность и запущенность жилища ощущались не только снаружи, но и внутри. Мебель здесь, равно как и кухонная утварь, была двадцати-, а то и тридцатилетней давности. А затем Рой, к своему удивлению, вдруг заметил на кухонном столе пачку газет.
Он взглянул на часы. Начало седьмого вечера. Разумеется, нужно было получить ордер на обыск. Но это займет еще пару часов, в то время как с каждой минутой шансы обнаружить Майкла Харрисона живым стремительно убывают.
Насколько можно верить Гарри Фрейму? В прошлом медиум несколько раз оказывался прав, но примерно столько же и ошибался.
«Черт».
Грейса очень беспокоила мысль о том, что скажет Элисон Воспер, если его поймают за вторжением в дом без ордера.
Нужно срочно принимать решение. Время работает против Майкла Харрисона.
«Ладно, будь что будет».
Подобрав в саду кирпич, Рой разбил кухонное окно, а затем обмотал руку носовым платком и вытащил застрявшие в оконной замазке осколки. Отыскав задвижку, открыл раму и забрался внутрь.
– Эй! – крикнул он. – Есть тут кто? Эй!
Атмосферу заброшенности в доме усиливал характерный запах застоя. На кухне было чисто, но, кроме газет, всех датированных вчерашним числом, ничто больше не указывало на то, что здесь недавно были гости. Суперинтендант проверил комнаты на первом этаже. Большая гостиная выглядела до отвращения унылой, парочка репродукций картин на морскую тему нисколько ее не оживляла. Грейс машинально отметил полосы на ковре, оставшиеся, скорее всего, после перемещения дивана. Затем он осмотрел мрачную столовую – дубовый стол, четыре стула да бархатные обои – и маленькую уборную, украшенную вышитой крестиком надписью: «Господи, благослови дом сей».
Наверху оказалось так же мрачно и безлико. Здесь находились три спальни – на кроватях лишь голые матрасы со старыми пожелтевшими подушками без наволочек – и компактная ванная с газовой колонкой, раковиной и ванной со ржавыми подтеками.
Над кроватью в самой маленькой спальне располагался люк, ведущий на чердак. Рой поставил на матрас стул и, осторожно взобравшись на шаткую конструкцию, толкнул крышку. На удивление, внутри имелся выключатель, причем в рабочем состоянии, так что Грейс сразу же разглядел, что ничего интересного на чердаке нет – лишь небольшой бак для воды, старая щетка для ковра да свернутый коврик.
Затем он обшарил каждый шкаф и буфет в доме. В шкафах наверху хранились чистое постельное белье и полотенца. В буфетах на кухне обнаружился набор нехитрых продуктов вроде кофе, чая и кое-каких консервов – вот и все. Вполне возможно, что никто не жил здесь уже пару лет. И нигде никаких признаков Майкла Харрисона.
Вообще ни малейших зацепок.
Грейс внимательно обследовал шкаф в прихожей на предмет входа в погреб, хотя и знал, что в жилых домах, построенных после Викторианской эпохи, подполье встречается редко. Необходимо было выяснить, кому принадлежит это жилье и как давно в нем кто-то обитал. Вполне возможно, что владельцы уже умерли и теперь всем распоряжаются душеприказчики. И сюда лишь время от времени наведывается уборщица.
Стоп! Уборщица, которая читает все до одной центральные газеты?
Грейс вышел через заднюю дверь и направился к мусорным бакам сбоку от здания. Стоило ему открыть крышку первого, и дом немедленно перестал казаться заброшенным. Яичная скорлупа, использованный чайные пакетики, смятая картонная упаковка из-под молока с истекающим сегодня сроком годности, контейнер из-под купленной в супермаркете «Маркс энд Спенсер» лазаньи, срок реализации которой заканчивался только через пару дней.
Напряженно размышляя, полицейский вернулся к фасаду здания и попытался разобраться, что же не так с его архитектурой. И тут Грейса осенило. Там, где сейчас справа от входа был установлен уродливый стеклопакет, должен располагаться внутренний гараж. Теперь это представлялось совершенно очевидным – даже цвет кирпичей под окном был другим. Просто какое-то время назад гараж переделали в гостиную.
Внезапно на Роя нахлынули воспоминания детства. Его отец любил поработать руками и вечно что-нибудь мастерил. Джек Грейс сам обслуживал свою машину – менял масло и тормозные колодки, предпочитая, как он выражался, «не связываться с этим жульем из
