на месте слушателя, а не лектора все же было ему не по душе. Он старательно вникал в слова Васи. Добавил: — Здесь как с попаданием на Перепутье: где просочился, там и вылез. Но чаще всего это происходит в воде. У здешних Потусторонних с речной водой особая связь.
— А может, — Вася понизил голос, точно ученик, стесняющийся поправить своего учителя, — принципы призыва Духов племенами и возрождения Потусторонних похожи?
— Как прохождение через зеркало? — уточнила я.
— Да. А из особого зеркала в мир могло явиться…
— …все что угодно, — закончил за него Ярослав.
— Мне Надя тут прислала кое-что. Она решила «изучать» мистику и закопалась в интернет-статьи.
Кажется, Ярик фыркнул, но Вася не придал этому значения. Он достал телефон, нашел сообщение и зачитал:
— «Водную гладь издавна сравнивали с зеркалом. И если зеркала — это, как утверждают эзотерики, врата в иной мир, то нет ничего удивительного в том, что город, стоящий на островах, насыщен магическим духом…» [96] Вот так.
— И значит, портал — это…
— «Зеркало» Финского залива, — закончила я вместо него.
Не сговариваясь, все присутствующие столпились возле разложенной на столе карты.
— Ты говорил, она самая точная, — сказал Вася.
Лёня кивнул:
— Так и есть.
— Уберите тут всё, пожалуйста.
Мы с Яриком поспешно перетащили вещи со стола на ближайший лабораторный стол. Вася почти лег на карту, раскатал свернувшиеся спиралью края. Выхватил из стакана с маркерами химический карандаш, склонился над схемой нашего острова. Пошарил в поисках нужной улицы.
— Вот тут был первый прорыв. Во дворе моего дома, верно?
Лёня кивнул. Жирная точка легла на указанное место.
— А вот здесь… — Вася стремительно обогнул стол и склонился над схемой. — Ярь, какой адрес у фабрики?
— Коломенская, четыре, — проговорил он. — Так вот же.
— Ага!
К первой отметке присоединилась вторая. Вася пояснил:
— Кто бы это ни оказался, нет смысла чертить тоннели под всем городом. Клуб, где окопался Вольдемар, — ладно, допустим. Литейный мост, откуда взяли камень Атакан. Это еще куда ни шло. И два прорыва: Пашка, — Вася указал на первую точку, — и куклы. — Карандаш уперся в Коломенскую улицу. Вася с нажимом повел длинную жирную линию. Пересек первую точку, вышел за пределы острова, но не остановился, а стал чертить чистую гладь Финского залива, пока прямая не уперлась в препятствие.
Я услышала, как Ярик позади меня шумно втянул носом воздух.
— Что это? — спросила я, глядя, как карандаш остановился на белом изгибе то ли моста, то ли длинной автодороги, пересекающей залив от северного края суши к южному, минуя похожий на кляксу островок Кронштадт. — Шоссе?
— Нет, — выдохнул Ярослав. — Это дамба.
Лёня смачно выругался.
— Вот вам и подарочек на день рождения Института… — сказала Лида.
ГЛАВА 21 Стук со дна залива
…Обитатели Потустороннего Перепутья, в силу своей инстинктивной неприязни к Институту, почему-то забывают об истинной цели его создания: не корыстное желание контролировать оба мира сразу, а стремление воскрешать историческую память.
Вот совсем недавно: сотрудник Русского музея С. Д. Алексеев установил имя художника и изображенного на его холсте персонажа. Прежде полотно было записано в инвентарную книгу как работа неизвестного мастера «Портрет мальчика с книгой на коленях».
В ходе длительного исследования установили: автором картины является Фридрих фон Амерлинг — один из лучших во всей Европе 19-го века мастеров детского портрета. А на самой картине запечатлен Николай Дмитриевич Шереметев, старший сын графа Дмитрия Николаевича Шереметева (1803–1871) и его супруги Анны Сергеевны (1810–1849), умерший во младенчестве.
Что ж… Теперь одним именем на Изнанке стало меньше…
Форум работников Русского музея, автор сообщения неизвестен
Часть 1. Василий
Общее замешательство прервал телефонный звонок. Все тут же повернулись ко мне, но когда я вытащил мобильник из кармана и увидел имя абонента, то на мгновение завис. Если еще и тут с плохими новостями…
— Алло?..
— Василь Наумыч, танцуйте! Вам не письмо, конечно, но весьма хорошая новость. — Я затаил дыхание. — Нашлось ваше кладбище. То самое, из снов.
Я отнял телефон от уха и растерянно посмотрел на ребят.
— Кто? — тихо спросила Марго.
— Гусев. Нашел кладбище.
Лёня сделал мне знак, чтобы я продолжал разговор, но перевел звонок на громкую связь.
— Вы сейчас где?
— В лаборатории Института.
— Скворцов рядом?
— Тут.
— Передай ему, чтоб пропустил тебя через настраиваемый Срез. И пусть не мудрствует, я уже все подготовил. Понял?
— Да.
— Хорошо. Жду. — И Глеб Борисович первым сбросил вызов.
— Понятно, — первым нарушил молчание Лёня.
— Что понятно? — встревожился Ярик. — Звони Великорецкому.
— Я ему уже пятнадцать минут набираю. В глухом недозвоне, — подала голос Медина, и я невольно вздрогнул, забыв, что девушка не покидала комнату.
— Вот и ладушки. Пусть в нем и остается, — кивнул Хранитель, на что Ярослав недовольно скривился:
— Не понял. Ты чему радуешься?
— А тому! Давайте я вам все разложу по полочкам. — Лёня обвел внимательным взглядом каждого из нас. — Доступ в лабораторию возможен только для своих, так? Всякие человеческие штуки со взломом замков и проникновением через окна тут не работают.
— Ну, — не понимал Ярик.
— Это значит, что найденные вами ключи забрал кто-то из своих. Кто был в курсе дела. И промолчал.
— Хочешь сказать, у нас предатель? — недоверчиво подняла бровь Медина, скрещивая руки на груди.
— Хочу. Но не скажу, пока не выясним. И до этого руководству Института лучше ни о чем не знать. Хотя бы еще полчаса… Лида! — Хранитель звонко щелкнул пальцами. — Могу тебя попросить?
— Конечно.
— Очень быстро добеги до Маргариты, предупреди. Ей точно можно верить. А если мы не вернемся… я имею в виду, через тридцать минут, тогда пусть она передаст остальным в «Грифоний дом», — и поправил: — Но мы вернёмся. Это совсем край.
— А ты? — спросила Лида.
— Я пойду с Васей. Всё ок. — Лёня ласково щелкнул девушку по носу. — Не волнуйся за нас. Ты, главное, Маргариту предупреди. — Он развернулся к Медине. — Артур и Володя здесь?
— Дежурят на улице.
— Прекрасно. Иди к ним. Будете охранять Марго. Тем более вас, — он указал на Медину и Ярика, кидавшего на девушку косые взгляды, — вместе в одной комнате точно не стоит оставлять. — Закончив, Лёня махнул мне. — Пошли.
Марго подскочила:
— Можно мне с вами?
— Нет.
— Там моя сестра. И мой отец… может быть.
— Надеюсь, все-таки не на кладбище, куда мы собираемся. — Лёня тяжело вздохнул, быстро сжал и разжал кулаки, и я понял, что, каким бы спокойным и сдержанным он ни выглядел, все совсем не так. — Я сейчас скажу жесткую вещь, но это лучше, чем разводить розовые сопли: вот чтобы и дальше твоих близких или тебя не оказалось… там, куда мы пойдем, ты должна оставаться здесь.
— Но!.. — хотела возмутиться Марго, но Лёня приложил палец к губам.
— Тс-с. Ярь, под твою ответственность. Давай в этот раз без сюрпризов. — И он стремительно вышел из комнаты.
Мне оставалось только поспешить за ним, бросив прощальный сожалеющий взгляд в сторону Марго. Та кусала губы и выглядела бледнее призрака.
— Что ты собираешься делать? — спросил я в коридоре.
Медь с присущей ей бесшумной стремительностью уже исчезла за дверью: она оставалась приоткрыта, и с улицы доносились тихие голоса их трио. Судя по всему, Медь раздавала указания ровным твердым голосом.
Время близилось к полудню. Косой луч света падал в щель между стеной и дверью и чертил на полу блеклую желтую линию. Как ни странно, его вполне хватало, чтобы разглядеть коридор.
Ничего особенного, что могло бы сойти за озвученный Глебом Борисовичем «настроенный переход», тут и в помине не было: вешалка для верхней одежды, заклеенные коробки возвышались башней в углу, платяной шкаф…
— И куда? — пытался сообразить я, видя, что Лёня остановился.
— Гусев же просил Срез, — ответил Хранитель так, будто сообщал нечто само собой разумеющееся. — Помоги-ка. — Он навалился плечом на забитый стеллаж, закрывавший центр стены, и попытался отодвинуть его в сторону.
За стеллажом обнаружилась дверь: ободранная, слившаяся по цвету с молочно-бежевой стеной, без замка
