— Я?
— А кто?
— Ну тогда, получается, я.
— Да как же он, когда пистолет не у него.
— А где?
— Да вот он…
Картина была абсолютно сумбурна и абсолютно ясна. До запятой. Кто кого, из чего и по какому поводу убил. И почему главные герои сами на себя не похожи.
— Ты живой? — осторожно тронул меня кто-то за руку.
Я застонал. Очень естественно. Потому что мне было действительно больно.
— Живой! Давайте срочно носилки и машину. И в больницу. Пока он не помер.
Ну вот и машину подали. И носилки. И носильщиков. А я собирался своими ножками выбираться… Вот как все хорошо закончилось.
Впрочем, нет. Не закончилось…
— Программистов! — громко, перекрывая все голоса, скомандовал Очень Большой Начальник. — Срочно программистов! Все остальное потом.
Программистов доставили через минуту.
— Немедленно проверить память компьютера. И если там что-то есть…
Программисты склонились над клавиатурой.
— Есть!
— Что?
— Вирусы.
— Они уже действуют?
— Да.
— Сколько информации уничтожено?
— Пока меньше трех процентов.
— Вы можете остановить их действие?
— Конечно. Судя по всему, они не из самых опасных.
— Тогда не стойте болванами! Работайте! Я снова застонал. Теперь уже не от боли. Теперь уже от отчаяния. Я сделал все, что от меня зависело. И я не сделал ничего. Я прокололся там, где от меня ничего не зависело. И там, где я меньше всего ожидал…
— Чистим?
— Чистим.
Быстро застучали клавиши.
— Программа пошла…
Как тупо все закончилось. Если бы я знал, что эти вирусы такие дохлые, я бы забаррикадировал дверь и занял круговую оборону. И держал ее до тех пор, пока они не выели бы все внутренности компьютера. Час бы держал. Два. День.
Если бы я знал, что эти вирусы такие…
Эх, Александр Анатольевич! Как же вы так!
Подтащили носилки.
— А этого куда? — спросили в стороне, показывая, по всей видимости, на Козловского-Баранникова. Который был мной.
— Этот пусть пока полежит. Только прикройте его чем-нибудь…
Как же так вышло? Что все потеряно подле самой финишной черты? Когда ленточка уже щекотала грудь.
Как же так…
А может, не потеряно? Может, попробовать поспособствовать этим неповоротливым вирусам? Более знакомыми мне методами?
Я еле заметно приоткрыл глаза и огляделся.
Этого я, если сдвинусь хотя бы на пять сантиметров в сторону, смогу достать ногой. Этого — стоящим рядом стулом. Этого правой рукой. Этого — левой. А что делать с теми двумя, стоящими возле двери? И с тем, с автоматом? Он нашпигует меня свинцом раньше, чем я «мама» сказать успею.
Ну-ка снова. Этого… Этого… Потом этого… Потом…
Если повезет — может получиться. Если очень повезет, я смогу отвоевать минут двадцать чистого времени. Может, этого им хватит выесть большую часть чужого пирога?
Я сконцентрировал мысли и силы. Сконцентрировал для броска. Единственного, который давал мне шанс…
Начну на счет «три»…
Раз.
Два…
— Что такое? Что происходит? — удивленно спросил сидящий за клавиатурой программист. — Что, черт возьми, происходит?
— Поплыла база данных! Утрачено пять процентов информации. Десять…
— Как так поплыла? Какая база, если вы уничтожали вирусы?
— Мы и уничтожали. Вирусы.
— А поплыла база?
— А поплыла база!
— Пятнадцать процентов. Семнадцать. Двадцать пять… Как корова языком… Тридцать…
— Я ничего не понимаю. Похоже, он…
— Что он?
— Похоже, он закодировал пусковые команды вирусов под включение антивируса. И мы, борясь с вирусом, сами того не желая, размножаем его. В геометрической прогрессии…
— Черт, сорок процентов информации…
— Ну так выключите компьютер!
— Это ничего не даст. Его все равно придется включать. Позже. И вирусы продолжат свое дело. С того самого места, где мы прервали их работу. Выход надо искать сейчас. Пока еще можно что-то сделать.
— Попробуй…
— Пробую…
— Шестьдесят процентов информации…
— А может быть?
— Может…
— Семьдесят процентов… У меня такое впечатление, что он заранее знал наши ходы… Что мы работаем по его сценарию…
— Восемьдесят процентов. Восемьдесят пять. Девяносто… Аут!
— Как так аут? Вы хотите сказать?..
Программисты молчали. И компьютер молчал. Безмозглый, как новорожденная амеба.
— Что вы сидите?! Делайте что-нибудь!
А что делать? Больной-то помер! Поздно пациента на операционный стол тащить, когда его уже в морге вскрыли.
Ай да Александр Анатольевич! Ай да молодец! А я, грешным делом, подумал…
Глава 70
В общем, не так уж плохо все кончилось. Если не считать моего многомесячного прогула по месту основной службы. Ну в той организации, где я состою… Ну короче, состою.
Оказывается, не закрыли ее. И не разогнали. Это просто Шеф-куратор меня на пушку взял. Для пущей убедительности. Чтобы я согласился сделать то, что я ни при каких других условиях сделать бы не согласился. Вот я и согласился.
Прогул мне, я так понимаю, не засчитали. Потому что случайный кирпич с крыши не упал Пока не упал. Но на вид поставили. С занесением в личное дело. И регион пребывания сменили. На очень захолустный. На тот, что возле самой границы… Ну не важно какой.
А как нашли меня? Да очень просто. Через аварийный почтовый ящик, который я, при отсутствии других форм связи, должен был проверять каждые полгода. Хоть живой, хоть мертвый. И который я проверил.
Вот так вот.
А что касается одного известного мне Очень Большого Начальника, то ему повезло меньше. Скрутила его какая-то хворь. Скоротечная. С осложнением на память. В неделю скрутила. Был человек — стал калека. Что вчера было — помнит. Что раньше — хоть убей. Ну то есть полная амнезия. До смешного! Главное дело, непонятно, откуда та болезнь взялась. Врачи говорят, может, он съел чего? Или выпил? А я так думаю, что узнал чего-то лишнего. С чем его здоровье не справилось…
Вот такая ужасная инфекция. Возможно даже, вирусная. Почему инфекция? А потому, что не один он пострадал. А говорят, еще его референт-телохранитель. И кто-то из обслуги. Ничего не помнят. Как новорожденные младенцы. Словно им память ластиком стерли. Ладно, хоть не умерли. А то кое-кто утверждает, что могли бы.
