Сбавив скорость, Кабрильо передал управление рулевому.
Макс незаметно проскользнул к стулу.
— А я еще подумал, когда ты на квадроцикле соскочил в море: «Он — сумасшедший»… Любой другой корабль давно бы пошел ко дну.
— Это не любой другой корабль, — с нажимом произнес Хуан, хлопнув по плечу Макса. — И не любой другой экипаж. Вот так-то.
— Спасибо, — только и сказал Макс.
Так. Одного избалованного ребенка удалось загнать домой. Теперь дело еще за двумя.
ГЛАВА 39
Ковач сразу понял, что не все в порядке, когда попытался связаться с Томом Сэверенсом из радиорубки «Золотых небес». Ответа не последовало. Даже гудков и то не было.
Из-за выключенных по приказу Ковача радиоприемников лишь двадцать минут спустя на корабле узнали обо всем из новостного спутникового канала. Речь шла о метеорите, замеченном над Южной Европой. Космическое тело весом примерно в тонну врезалось в один из островов неподалеку от побережья Турции. Была объявлена тревога по цунами, но поступило единственное сообщение с борта греческого парома о волне, по их сведениям, высотой всего лишь в несколько футов высотой и опасности не представлявшей.
Ковач понимал, что никакой это не метеорит. Скорее уж ядерная бомба. Значит, оба его пленника говорили правду. Американские власти знают об их плане и дали добро на пуск ракеты с ядерной боеголовкой. Свет, который видели на юге Европы, скорее всего, был одним из факторов ядерного взрыва.
Ковач с пульта дистанционного управления приглушил звук телевизора. Не желал он слышать эти бредни о метеоритах. Тут необходимо продумать свои варианты. Если они направили оперативную группу на «Золотые небеса», то наверняка знают, что и он, Ковач, на борту. Нет, это нелогично. Это он прибыл сюда потому, что подозревал незваных гостей. Иными словами, они и ведать не ведают, где он. И Ковач предпочел простое и надежное решение: прикончить обоих янки и смыться с корабля в ближайшем порту, то есть в Ираклионе, столице Крита.
— Но они будут там меня ждать, — невольно пробормотал он.
Кто бы ни послал этих двух американцев — ЦРУ, что наиболее вероятно, — это было не столь важно. Главное, оперативники будут караулить его в порту. Интересно, сумеет ли он проскочить незамеченным? Допустим, такой шанс есть, но стоит ли рисковать? А может, просто остановить корабль и удрать на спасательной шлюпке? В Эгейском море тысячи островов, там есть где отсидеться и обдумать, как быть дальше.
Но этот вариант оставлял открытым вопрос о пленниках. Убить их или взять в заложники? Американец его не волновал, он вообще производит впечатление чокнутого. Женщина куда опаснее. Прикончить их, и дело с концом.
И еще одно. Последнее. Вирус.
Пока что он находился в герметически закрытой емкости. Выпустить его означало заразить около тысячи человек на борту, и если им повезет, они вернутся домой и распространят его дальше. Но им явно не повезет — корабль тут же поставят на карантин и никто его не покинет.
Все лучше, чем ничего.
Ковач поднялся со стула и вышел на мостик. Уже наступила ночь, и единственным освещением были многочисленные лампочки на приборной доске да индикаторы кругового обзора радарных установок. На вахте дежурили два офицера и столько же рулевых. Помощник Ковача, Лэрд Бергман, находился снаружи на верхнем штурманском мостике, глазея на усыпанное звездами ночное небо.
— Спуститесь в прачечную и выпустите вирус вручную, — велел ему Ковач.
— Что-нибудь с передатчиком?
— Это вас не касается. Сейчас же отправляйтесь туда и сделайте, что приказано. После найдете Рольфа и доложите ему. Мы сходим с корабля.
— Что происходит?
— Поверьте мне, нас арестуют, как только мы окажемся на Крите. Так что покинуть корабль — единственный способ.
Один из офицеров внезапно крикнул:
— Откуда, черт побери, он явился сюда и что за игры затеял?! Вызовите сюда капитана и объявите тревогу. Мы вот-вот столкнемся.
Офицер выскочил из рубки и бегом бросился на штурманский мостик.
— За мной! — приказал Ковач, и они с Бергманом последовали за офицером.
Огромное грузовое судно надвигалось прямо на «Золотые небеса». Идущий без огней корабль напоминал «Летучий голландец», но киль его разрезал воду на добрых двадцати узлах.
Офицер крикнул остальным на мостике:
— Вы что, не разглядели его на радаре?
— Я буквально только что заметил его. И он был в десяти милях от нас, — оправдывался младший офицер. — Клянусь, это было всего несколько минут назад.
— Объявляйте тревогу.
Рев сирен «Золотых небес» не возымел эффекта. Сухогруз как ни в чем не бывало напирал прямо на них, будто собравшись рассечь круизный корабль. И в то мгновение, когда всем казалось, что столкновение неизбежно, грузовое судно резко отвернуло, совершив фантастически крутой для сухогруза — и не только для сухогруза — поворот, замерев в считаных футах от «Золотых небес». Все были поражены, и, не будь вахтенный офицер вне себя от злости, он непременно воздал бы должное искусству рулевого.
Тут Ковачу вспомнились сообщения о каком-то непонятном большом судне, прошмыгнувшем через Коринфский пролив как раз в ту ночь, когда похитили сына Хэнли. Он никогда не сомневался, что оба этих событиях связаны между собой, и вот теперь большое грузовое судно возникает здесь среди ночи. Крысиное чутье подсказывало Ковачу, что корабль этот явился по его душу.
Он незаметно ретировался подальше от членов экипажа. Портативные радиостанции работали плохо среди такого количества металла, но ему удалось вызвать Рольфа Стронга, третьего из команды, прибывшей на вертолете на круизное судно.
— Рольф, это Ковач. Вы мне нужны. Вышвырните всех до единого из машинного отделения, а сами запритесь там. Никого не впускать! В случае неповиновения стреляйте. Вы меня поняли?
В отличие от Бергмана, Стронг не имел дурной привычки переспрашивать или задавать лишние вопросы.
— Так точно. Очистить машинное отделение и никого не впускать.
Ковач вытащил пистолет из-под ветровки и сказал Бергману:
— Найдите на корабле шесть-семь человек. Женщин. Неважно, пассажиров или членов экипажа. И приведите их сюда как можно быстрее. И еще — зайдите ко мне в каюту и принесите остальное оружие.
Видя, что Бергман вопреки обыкновению собирается о чем- то спросить, Ковач опередил его, добавив:
— Том Сэверенс погиб, весь наш план рухнул, а люди, по вине которых это произошло, находятся вон на том грузовом судне. Так что вперед!
— Есть, сэр!
Навинтив глушитель на ствол оружия, серб запер дверь капитанского мостика и равнодушно пристрелил двух членов экипажа и вахтенного офицера. Едва слышные щелчки заглушил вой сирен, и второй вахтенный офицер ни о чем не подозревал, пока, вернувшись со штурманского мостика, не увидел тела погибших. Он вопросительно посмотрел на Ковача, и в этот момент на его безупречно белой форменной рубашке стали расплываться два темно-красных пятна. Судорожно раскрыв рот, он как подкошенный упал на палубу.